Сезон ведьмовства

— Тысячи?

— А то и сотни тысяч. Знаю, звучит безумно. И еще у меня в голове, как мантра, постоянно звучала фраза: порядок мест, порядок вещей. Точно это был главный принцип, исходная установка или что-то в этом роде. Несмотря на хаос, в путешествии прослеживалась строгая система — никакого сравнения с наркотическим дурманом. В начале «скачка» я контролировал ситуацию и все было нормально. Я словно бы проходил испытание, и каждая правильно выбранная дверь придавала мне уверенности в собственных силах. Но в конце, когда я пошел за той женщиной, уверенность покинула меня. Потом мой мозг превратился в жидкую лаву, а вскоре я очнулся в бассейне. Черт знает что, — вздохнул Габриель. — Может, и правда, Роберт переусердствовал с ЛСД? Ощущения, точно я вышел из-под кайфа.

— Да-а, «скачок» потрясающий, — протянула Фрэнки задумчиво.

Габриель вдруг вспомнил неожиданное признание, которое она сделала в прошлый раз: «Иногда зависть просто пожирала меня». Все эти годы, которые они провели вместе — и провели счастливо, как он считал, — Фрэнки завидовала его способностям. Он до сих пор не мог увязать подобные негативные эмоции с юной и скромной Сесилией Фрэнк, которую искренне любил. Лучше бы она этого не говорила.

— Что скажешь о женщине? — нарушила молчание Фрэнки.

— Она реальна, — после паузы медленно ответил Габриель. — Я ощущал, что она реально существует. Да, точно. И это еще раз подтверждает, что о наркотиках и речи нет.

— И конечно, никаких идеограмм?

Габриель отрицательно покачал головой. Фрэнки ссылалась на практику, которой пользовались многие дальновидящие, позволяя руке во время «скачка» делать механические наброски и тем самым отражать получаемые образы. Габриель редко применял этот способ, хотя, безусловно, зарисовки иногда оказывались полезными.

Он подошел к письменному столу, достал из ящика блокнот, ручку и начал рисовать. Круг на вершине креста, полукруг меньшего размера пересекает круг, вся композиция заключена внутри раскрытой розы. Как художник Габриель был слабоват, и его роза больше напоминала облезлую маргаритку, но в целом вышло понятно. Он вернулся к Фрэнки.

— Помнишь, я упоминал про герб на двери и на стене перед Порталом? Это он и есть — насколько у меня отложилось. Может, даст тебе какую-то подсказку насчет Роберта. — Без особой надежды Габриель протянул листок Фрэнки. — О чем-нибудь тебе говорит?

— О боже!

Она изумленно уставилась на рисунок.

— Что? — насторожился Габриель. — Ты знаешь, что это такое?

— Робби сделал себе такую татуировку на правой руке — с внутренней стороны, над запястьем.

— Зачем? Он, случайно, не гомосексуалист? Эмблема чем-то схожа с символом женской сексуальности.

— Женская сексуальность здесь ни при чем, — улыбнулась Фрэнки. — Это комбинация астрологических символов, сведенных воедино. Кажется, Робби называл ее монадой. Да, монадой. Правда, какие именно элементы в нее входят, я не знаю. Габриель, тут важно совсем другое: эта символика составляет основу герба. Перед тобой герб дома Монк.

— Монк?

— Сестры Монк. — Глаза Фрэнки заблестели от волнения. — Морриган и Минналуш. Робби водил с ними близкое знакомство. Они живут в Челси, в несуразном старом особняке из красного кирпича. Я была у них всего пару раз, но герб запомнила. Его изображения развешаны повсюду. На мой вопрос Робби ответил, что история герба восходит к шестнадцатому веку и как-то связана с семьей Монк.

Габриель еще раз взглянул на свой набросок. Для шестнадцатого века композиция смотрелась на удивление современно.

— Все равно не вижу логики.

— Поверь мне, поступки Робби редко подчинялись логике. Тем не менее буква «М» на цепочке той женщины может указывать на Минналуш или Морриган, а герб — на дом сестер Монк.

— Но ведь у них нет бассейна?

Фрэнки побледнела.

— Есть. Один из немногих открытых бассейнов в Челси. Он небольшой, но глубокий. Прошлым летом сестры устраивали возле него вечеринку с купанием. В тот раз Робби нас и познакомил.

Они замолчали, обдумывая связь между открывшимися фактами.

— Сам по себе особняк очень красивый, правда довольно мрачный, — Фрэнки состроила гримаску. — В доме внушительная библиотека, но бабочек и белоснежных голубей я определенно не видела. Да и для монахов, умерщвляющих плоть, там вряд ли нашлось бы место.

— И ворона тоже не было?

— Увы.

— Ты сказала, что Робби дружил с сестрами?

— Последние восемь-девять месяцев он постоянно болтался в их компании. Я всегда подозревала, что именно они подтолкнули его к решению переехать из нашего дома в отдельную квартиру.

— Папочке, наверное, не нравилось это знакомство?

— Наоборот, Уильям относился к их дружбе с одобрением. Можно сказать, это единственное, что он одобрял в отношении Робби. Уильям считал, что сестры оказывают на него положительное влияние.

— Ты тоже так считала?

— Пожалуй, да. — Фрэнки пожала плечами. — Впервые за все время, что я знала Робби, он выглядел довольным.

Ее интонация показалась Габриелю странной.

— За что ты их не любила? — поинтересовался он, подавшись вперед.

— Я этого не говорила, — вспыхнула Фрэнки.

Она не на шутку разозлилась. Габриель спрятал улыбку. Ох уж эти женщины! Ладно, пора сменить тактику.

— Морриган и Минналуш Монк. Прямо скороговорка какая-то. Их родители определенно любили экзотику. Почему бы не назвать дочерей просто Мэри и Мэйбл?

— Уверяю тебя, сестры отнюдь не похожи на простушек Мэри и Мэйбл. Они довольно… эксцентричные создания. Робби просто бредил ими, особенно одной.

— Которой же?

— Веришь ли, не знаю. Я почему-то всегда представляла их в паре. И если честно, не слишком задумывалась на эту тему. Робби то и дело в кого-то влюблялся. — Фрэнки печально улыбнулась. — Однажды даже увлекся мной.

— Что ж, вполне его понимаю.

— Спасибо.

— Я серьезно.

Габриель украдкой бросил на Фрэнки оценивающий взор. Он действительно не шутил. Эту женщину вряд ли можно было назвать красавицей, однако ее лицо обладало невероятной притягательностью. Она сидела к Габриелю в профиль, и он хорошо видел выразительную линию ее скулы, чуть вздернутый нос и изгиб верхней губы, словно обещавший, что Фрэнки вот-вот улыбнется. В своем цветастом платье она сегодня выглядела особенно юной и свежей.