Сезон ведьмовства

* * *

Он поднялся на площадку крана еще раз, теперь уже для того, чтобы прыгнуть в одиночку. Морриган охотно согласилась его подождать и замахала руками, когда он попытался извиниться за то, что отнимет у нее время.

— Вы точно не возражаете? — спросил Габриель, вставая в очередь.

Желающих прыгнуть по-прежнему хватало, но, что интересно, последовать его примеру и продублировать прыжок никто не решился. Повторным клиентом оказался он один.

Габриель оглянулся на Морриган:

— Пожалуйста, не думайте, что за мной нужен присмотр. Я справлюсь.

Он улыбался; после прыжка счастливая улыбка идиота не сходила с лица Габриеля. Он снова готовился испытать прилив эмоций.

— Мне здесь нравится. — Морриган мотнула головой. — Ступайте.

— Еще разок, и на сегодня хватит.

— Договорились. А потом я угощу вас ланчем. Сами удивитесь, когда поймете, как проголодались.

Морриган не ошиблась. После второго прыжка, давшего ему столь же сильные ощущения, у Габриеля разыгрался поистине волчий аппетит. Она выбрала тихое, скромное местечко, где подавали отличную еду.

Когда он наконец откинулся на спинку стула, насытившись, Морриган лукаво склонила голову набок.

— Не хотите добавки? — заботливо спросила она. — Может быть, еще одну порцию крем-брюле?

— Простите. — Габриель покраснел. — Я лопаю, как обжора. Вы правы, за сегодняшнее утро я нагулял зверский аппетит.

— Так всегда бывает, когда играешь в рискованные игры.

— Вам лучше знать, у вас ведь настоящая склонность к подобным забавам. И каково это — быть адреналиновой наркоманкой?

— Дофаминовой. Сродни пристрастию к шоколаду.

— Сильнодействующему?

— Не пытайтесь меня обмануть, — поморщилась Морриган. — Сегодня утром вы и сами словили кайф. Доказательством можно считать уже то, что вы прыгнули во второй раз. Для большинства людей это нехарактерно, повторить прыжок решаются лишь пятнадцать процентов.

Одобрение в ее голосе заставило Габриеля смутиться. Выходило, будто он, сам того не подозревая, прошел некое испытание. Он сдвинул брови и передернул плечами, словно отгоняя от себя эту мысль.

— Значит, ваша цель в жизни — испытать самые сильные и незабываемые ощущения?

— Пожалуй. — Морриган на секунду задумалась. — Конечно, шансы микроскопические. Серферы знают, что лучшие волны — те, которые рождаются в неизведанных морях и разбиваются о безлюдные берега, — остаются непокоренными.

— Если честно, Морриган, зачем вам это? Только не говорите мне, что просто хотите «острее чувствовать жизнь». Все гораздо серьезнее.

— Вам никогда не хотелось проверить свои способности — силу, храбрость, реакцию?

— Придется вас разочаровать — нет, никогда.

— Полагаю, смысл заключается в том, что личность поднимается на новый, более высокий уровень. Я не имею в виду только прыжки с моста, речь также о ментальном переходе. Неважно, что подвергается испытанию — тело или дух, общий знаменатель один — презреть опасность и объять пустоту.

Это как совершить «скачок», внезапно подумал Габриель. Покинуть привычную и относительно безопасную среду собственных чувств и окунуться в незнакомый пейзаж чужих мыслей. Страх утратить себя, навсегда раствориться в другом человеке — его испытал каждый дальновидящий. Как и страх заблудиться, не найти выхода из лабиринта чужого разума.

— Габриель?

— Простите, я задумался над вашими словами. Объять пустоту. Кое-кто называет это подсознательным желанием смерти. — Он усмехнулся. — Старику Фрейду было что сказать по этому поводу.

— Точно. Вроде того, что поиск острых ощущений связан с подавлением чувства вины.

Габриель уголком глаза покосился на Морриган. Забросить удочку или не стоит?

— Вины? Вы чувствуете вину за что-то?

— Скорее испытываю сожаления. Иногда разочарование. — Она устремила на него взгляд своих неземных глаз. — А вы? Из-за чего бывает бессонница у Габриеля Блэкстоуна?

Он вдруг умолк, растеряв все слова. Перед ним возник непрошеный образ девушки с безупречным овалом лица и длинными белокурыми волосами. Хотя, когда ее нашли в том сарае, светлые волосы были черными от грязи и пота. Мелисса Картрайт. Позднее он узнал, что в юности, еще в Штатах, она победила в конкурсе красоты.

Габриель поднял глаза. Морриган пристально смотрела на него.

— Я сплю как убитый, а сожаления — напрасные эмоции.

Он постарался произнести эти слова беззаботно, но его голос прозвучал резко.

Между ними повисла тишина, напряженное молчание. Наконец Морриган улыбнулась и шутливо подняла бровь. Наклонившись вперед, она положила обе руки на стол.

— Послушайте, сегодня утром вы пережили настоящее приключение, на несколько мгновений вознеслись в небо и полетели, как птица, но давайте не будем воспринимать все слишком серьезно. Помните, что сказал Честертон насчет ангелов и полетов?

— Что?

Лучезарная улыбка осветила лицо Морриган.

— Они летают, потому что легкомысленно относятся к себе.

* * *

Впечатления от прыжка не оставляли Габриеля весь день. Даже сейчас, несколько часов спустя, он все еще испытывал возбуждение.

С книгой на коленях и чашкой дымящегося кофе в руке он сидел в полосатом шезлонге у себя на балконе и наблюдал, как на город наползает ночь. В воздухе остро чувствовался запах реки. Тауэрский мост, как сказочный мираж, озаренный волшебным светом, в сумерках словно парил над водой. Внизу на улице шипела и трещала неоновая вывеска над магазином оптики, гигантские зеленые очки то вспыхивали, то гасли.

Габриель в сотый раз переживал свои ощущения. Страх. Экстаз освобождения. Конечно, этот опыт не перевернул его жизнь, но дал хорошую встряску. За это следует сказать спасибо загадочной мисс Морриган Монк. Поразительная женщина. Как и ее сестра.

Он удивлялся и немного подсмеивался над собой: надо же, как ему не терпится снова увидеть сестер. Он не пытался себя обмануть — дело отнюдь не в образах из его «скачка» и не в обещании, данном Фрэнки. Габриеля пленили обе женщины.

Минналуш более чувственна, Морриган — чуть холоднее, однако и та и другая излучают твердую уверенность в себе, что делает их откровенно эротичными, вопреки или, наоборот, благодаря тому, что в этот эротизм добавлено чуточку опасности, несомненно исходящей от сестер. За взглядом светло-зеленых, слегка туманных глаз Минналуш чувствовалось мощное подводное течение. Коснись ее, и утонешь. Взор Морриган острее лазерного луча. Дотронешься — истечешь кровью.