Сезонное обострение

Жаба заметил, что правый глаз у Дениса сильно раскраснелся: в углу, возле переносицы, налился кровью, словно кто-то по нему влепил кулаком.

— С тобой всё в порядке, Денис? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А что?

— А что тебе вкололи?

— Я не знаю. Но мне тут же полегчало.

Из носа Дениса потекли струйки крови.

— Вот тебе номер, — произнёс он и задрал голову кверху. — Наверное, давление опять поднялось. Хотя я не чувствую.

— Ну, посиди пока так, — сказал Жаба. — Помолчи. Подожди, пока остановится.

Денис шмыгнул носом.

— Да, всё нормально… я могу продолжать.

Но как только Денис опустил голову, из его носа вновь потекли струйки крови. Жаба позвал младшего инспектора, который исполнял обязанности конвоира Дениса, и попросил, чтоб тот раздобыл где-нибудь полотенце и намочил его водой. Тот оказался очень расторопным, в течение трёх минут он выполнил просьбу Дмитрия. Как только удалось остановить кровь, Жердин продолжил свой рассказ.

4.

То, что ещё успел рассказать Денис Жердин.

Рогов забрал у меня деньги.

— Ладно, — произнёс он. — Посиди здесь чуток, а я за лопатами и плёнкой поеду. Нельзя тупо сидеть, надо дело двигать. Ты не ссы, Дёня, раз я взял у тебя бабло, значит, его отработаю.

Я хмуро кивнул и уставился на кроссовки Кирилла. Задумался, не спросить ли мне напрямую, когда он их успел обуть, и посмотреть на его реакцию, или всё-таки не стоит? Короче, я не решился. Посчитал, что есть смысл подождать, вдруг выплывет что-то ещё подозрительное.

— Где Гедич? — разволновался я. — Что-то долго его нет.

— И в самом деле, — сказал Кирилл и выглянул в окно. — Боюсь за руль садиться, голова совсем мутная… Скорая подъехала к подъезду. Чего ей надо здесь? Кому-то плохо, наверное.

— Дело дрянь, — заскулил я. — Сейчас ещё и милиция нагрянет.

— Чего ей здесь делать, милиции твоей? — сказал Кирилл. — Я вот думаю, может, где Гедичу хреново стало… Ё-моё, мент из подъезда вышел.

— Я же говорил! — взвизгнул я и подскочил к окну. — Сдал нас Гедич!

Кирилл на всё реагировал более стойко. Он не поддавался панике в отличии от меня.

— Тихо-тихо, нервишки свои береги, — сказал он. — Давай от окна уберёмся. Не стоит к себе внимание привлекать.

Мы отошли от окна, и оба опустились на табуретки. Нам ничего не оставалось, как просто ждать и надеяться, что милиционер, которого мы увидели, появился здесь не по наши души.

— Что же ему здесь надо? — прошептал Рогов, словно его могли услышать на улице.

— Мне б это тоже хотелось знать, — ответил шёпотом я и задумался о том, как пацаны перетаскивали тело Полины из зала в ванную. Что они чувствовали в тот момент? Каково это было смотреть на раздробленный отвёрткой её череп?

Во входную дверь кто-то постучал. Кирилл завертел головой, мол, сиди не рыпайся. Раздался пронзительный звонок.

— Всё-таки Гедич меня сдал, — произнёс обречённым голосом я.

Звонок повторился ещё несколько раз.

— А вдруг это Петька, — предположил Кирилл, — он вон мобильник забыл взять с собой. И с ключами от квартиры, скорее всего, та же песня. Дверь за ним я закрывал.

И тогда я предложил:

— Давай в глазок глянем.

— Не стоит, — ответил на это предложение Кирилл, — если по ту сторону двери стоит мент, то он поймёт, что кто-то смотрит в глазок. И тогда уж точно не отстанет, будет звонить до победного.

Я подошёл к окну и осторожно выглянул. Я увидел, как возле машины скорой помощи остановился милицейский уазик. В нём сидели три омоновца с автоматами — выходить не спешили, ждали чего-то.

— Чего там, Денис, видно? — спросил Кирилл.

— Прибыло подкрепление, — ответил ему я.

— Это уже серьёзно, — сказал он.

В дверь опять позвонили. Кирилл поднялся с табуретки и молча поплёлся к входной двери.

Я двинулся вслед за ним и на ходу предложил:

— Кирюха, а, может, через балкон драпака дадим?

— Тихо мне! — шикнул на меня он.

Рогов боялся даже дышать, он осторожно повернул лепесток, закрывавший глазок, но смотреть не стал. Тянул время. Он знал, что с той стороны двери по глазку можно понять, смотрит в него кто-то, или нет. Когда он всё-таки глянул в глазок, на лестничной площадке никого уже не было.

— Вроде пронесло, — прошептал Кирилл и бросил взор на моё мертвенно-бледное лицо. — Дёня, ну и видок у тебя. Покойников в гроб кладут, так у них лица и то краше, — произнёс он.

— Неужели нам постоянно придётся жить с этим страхом? — спросил я.

Кирилл тяжело вздохнул, понимая, что так, скорее всего, оно и будет.

К машине скорой помощи омоновцы вынесли на носилках дряхлого старика. Было непонятно живой он или мёртвый. Из подъезда вышли две женщины в белых халатах и милиционер, скорее всего участковый. Они о чём-то долго разговаривали, одна женщина часто кивала.

Как только я понял, что опасность миновала, меня затрясло. Подступила тошнота, и тупая боль в правом подреберье сменилась на режущую, не дающую покоя. Я проводил взглядом отъезжающих от подъезда омоновцев. Интересно, чего они сюда приезжали? Только для того, чтоб перенести на носилках старика из его квартиры в машину скорой помощи? А почему нет? Возможно, этот старик приходился дедушкой кому-нибудь из них. Только вот участковый в это предположение не вписывался.

Ко мне со стаканом воды и горстью таблеток подошёл Кирилл.

— У них нормальных таблеток толком и нет, — сообщил он. — Какие-то все нерусские. Не понять от чего. Давай по пару таблеток анальгина хлопнем, может, полегчает.

Я сразу же отказался:

— Не, я не буду. Меня от всего выворачивает наружу. Даже вода усваиваться не хочет.

— Пей через силу, — посоветовал Кирилл. — Пускай вода желудок моет.

— Сам придумал, или кто подсказал? — с сарказмом спросил я.

— Иди в жопу, умник, — ответил Рогов и запил водой две таблетки анальгина, остальные положил на холодильник. — Я так думаю, — сказал он, — что Гедич ещё не скоро появится. Он не хочет во всём этом участвовать, ему хватило впечатлений, пока мы с ним тащили Полину в ванную. Он решил пропустить самое интересное и надеется, что всё остальное мы сделаем сами.

— Умное решение, — хохотнул я. — В случае чего он, типа тут, не при делах.

— А, может, это он нас отравил? — предположил Кирилл.

Я с ним, конечно же, не согласился.

— C какой целью? — спросил я. — Чтоб убить в своей квартире Полину?

Тогда Рогов выдвинул следующее предположение:

— А если отравление никак не связано с убийством? Если мы отравились случайно, а убийство было задумано.

Я тоже начал размышлять вслух:

— Мы пили «Совиньон», алкоголя в нём процентов девять. Компот можно сказать. Ничего ж другого мы не пили?