Сфинкс

Между тем, ночь накрыла своим покрывалом пустыню. Эхнасет не позволил зажечь факелы с тем, чтобы преследуемый ими противник не смог определить их местоположение. В отличие, от них разбойники оказались не столь мудры. Несколько горящих факелов, словно светлячки, путеводными звездами указывали путь, по которому Крысы уходили на своих конях, еле переставлявших копыта от усталости.

К этому времени расстояние между преследователями и разбойниками существенно сократилось. Пирамиды Гизы стали видны во всей своей ужасающей красе. Их чудовищный размер по мере приближения к ним подавлял человеческую волю и внушал страх.

— Так ли уж необходимо нам приближаться настолько близко к этим вместилищам ужаса? — хриплым от волнения голосом спросил Эхнасета один из его офицеров. — Наши люди не на шутку напуганы.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — поинтересовался Эхнасет, которого также не прельщала пугающая перспектива оказаться посреди пирамид ночью.

— Я предлагаю, разделиться на два отряда и обойти пирамиды с двух сторон, — поделился своими мыслями старый воин. — Таким образом, мы отсечем им путь к отступлению с флангов. А так как сейчас наша скорость значительно превышает их способность передвигаться, то они, двигаясь вперед, неминуемо выйдут на нас, именно туда, где мы будем поджидать их в засаде.

— А, что мы будем делать, если они вдруг решат остановиться на ночь среди пирамид? — спросил с сомнением в голосе Эхнасет. — Ждать утра, чтобы их лошади за это время отдохнули, да и они сами набрались сил перед предстоящим сражением? Так что ли, по твоему?

— Я признаю, что предложил глупость, — после некоторого раздумья ответил офицер. — Давать Крысам время на передышку было бы непростительной ошибкой.

Эхнасет потрепал старого друга по плечу и дал команду продолжать движение в сторону пирамид. Для того, чтобы не напороться впереди на засаду, Эхнасет отправил вперед разведчиков. К этому времени Крысы неожиданно погасили все свои факелы.

Вскоре вернулся один из разведчиков. Его доклад напугал Эхнасета до рези в животе и если бы не окружавшие его солдаты, он не раздумывая слез бы с коня и отошел в пустыню для того, чтобы облегчиться. Разведчик сказал, что Крысы в спешном порядке спешились и теперь заходят в потайную дверь каким-то колдовским образом открывшуюся в статуе Большого Сфинкса. Видимо эти твари решили, пользуясь темнотой, укрыться и отсидеться в этом кошмарном изваянии.

Эхнасет, несмотря на то, что ему этого очень не хотелось делать, поднял руку с зажатым в ней мечом и зычно прокричал:

— Вперед в атаку! Перебьем трусливых Крыс, прежде чем они успеют заползти в сфинкса!

— 9 —

Древний Египет, плато Гиза, в подземелье под статуей Большого Сфинкса

— Ничего не скажешь теплый прием! — рассерженно пробормотал Сенсей, напряженно вглядываясь в темноту.

— Любопытно, кто успел сюда забраться раньше нас? — подивился Иннокентий Павлович, после чего громко крикнул. — Вы что с ума посходили, мы свои!

В этот момент, из темноты, вместо ответа, со свистом вылетел боевой топор. Все произошло так неожиданно, что ни Сенсей, ни Иннокентий Павлович, не успели пригнуть головы, а только почувствовали, как что-то впритирку прошелестело у них над шлемами.

Топор, стремительно вращаясь, врезался в дальнюю стену тоннеля и со звоном отлетел в сторону, не причинив при этом никому вреда.

— Свети! — коротко скомандовал Сенсей и, сунув свой факел Абу, вытащил секиру, висевшую у него за спиной.

Молодой вор настороженно пригнулся и послушно поднял два факел повыше. Сенсей весь, подобравшись, медленно двинулся вперед. Неверный свет факелов, так и не высветив никого, плясал в пространстве тоннеля.

Едва Сенсей шагнул за угол, как на него из темноты стремительно и бесшумно выпал здоровенный нубиец с огромным топором, занесенным над головой. Сенсей прокрутившись на месте, ушел из-под удара и отскочил в сторону. Чернокожий гигант со свистом рассек пустоту топором. В следующий момент Сенсей, со всего маху нанес ему сокрушительный удар ногой в правый бок. Сломанные ребра гадко хрустнули, как пересохшие прутья ивовой корзины. Нубиец, отлетев в сторону, выронил по дороге свой топор и мешком рухнул на колени. Он широко открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на сушу. Судя по всему, он начисто разучился дышать.

Сенсей опустив гиганту на затылок рукоятку своей секиры, проломил ему череп. Настороженно прислушавшись, он вглядывался в темноту, ему совсем не улыбалось получить пару стрел от неизвестных лучников, затаившихся в темноте.

— Милый! — Ольга коснулась напряженного плеча Сенсея. — Если кинуть вперед в тоннель пару факелов мы сможем разглядеть, кто там прячется в темноте. Однажды давным-давно я сталкивалась с подобной тактикой, и она себя полностью оправдала.

— Мне тоже почему-то кажется, что эти негодяи не стреляют по одной единственной причине. Они хотят подпустить нас поближе, чтобы бить наверняка, — поддакнул Иннокентий Павлович.

— Ольга и Абу приготовили луки, Палыч ты по сигналу кидаешь вперед факелы, как можно дальше! — скомандовал Сенсей. — Готовы? Палыч, давай!

Два факела взвились в воздух и с шумом, прочертив длинную дугу, упали метрах в десяти, впереди от наступающих. Нескольких секунд Сенсею хватило на то, чтобы увидеть и по достоинству оценить обстановку. Возле очередного поворота, который делал тоннель, стояли четыре человека, держащих луки наизготовку. Яркий свет, брошенных факелов, неожиданно метнувшийся в их сторону сбил лучников с толку и они промедлили всего лишь мгновение.

— Пли! — рявкнул Сенсей и, три стрелы понеслись в сторону обороняющихся.

Но, лучники, несмотря на, то, что они были частично ослеплены светом факелов, все же успели выстрелить практически наугад.

Только сейчас Иннокентий Павлович, Ольга и Абу смогли по достоинству оценить дальновидность Сенсея заставившего облачиться их в тяжелые и неудобные доспехи. Иннокентий Павлович получив стрелу прямо в центр груди, охнул и повалился на пол. У Ольги, прошедшая по касательной, стрела задела правое плечо и если бы на нем не было кованого наплечника, безжалостно вырвала бы из него кусок плоти. Сам же Сенсей, получивший стрелу в верх бронзового шишака, лишь заворчал, и помотал головой. За свою жизнь он получал по голове и не такие удары. Для того, чтобы свалить его с ног, нужно было что-нибудь посущественнее. Один лишь Абу не понес никакого урона, впрочем, также как и его доспехи, оставшиеся целыми и невредимыми.

В отличие от нападавших, обороняющиеся были начисто лишены, каких бы то ни было защитных приспособлений. У них не было ни доспехов, ни щитов. За свое легкомыслие они жестоко поплатились. В тоннеле остались лишь двое лучников. Один из них скрючившись на полу, сжимал торчащее из живота древко оперенной стрелы и душераздирающе стонал. Второй лежал на спине, не подавая никаких признаков жизни. Что впрочем, было совсем не удивительно, так как у него из левого глаза торчала стрела. Двое, оставшихся в живых, благоразумно отступили во тьму тоннеля.