Сглаз порче – не помеха

Крак! — сказал замок и сломался.

— Готово! — удовлетворенно заявила Мариша.

Подруги с живостью откинули крышку и не без опаски уставились в недра шкатулки.

— Какие-то бумаги, — разочарованно сказала Аня. — Они и шуршали.

— А ты что ждала? — спросила у нее Мариша, стараясь не подавать виду, что и сама разочарована. — Пачки долларов?

— Ну хотя бы какие-то документы, — сказала Аня.

— Может быть, это и есть документы, — ответила ей Мариша, которая к этому времени уже успела извлечь бумаги из шкатулки. — Только нам с тобой их не понять.

— Почему? — удивилась Аня.

— А ты сама посмотри, — протянула ей стопку бумаг Мариша.

Аня взяла листы бумаги и внимательно их рассмотрела. Все они были исписаны иероглифами, похожими на те, которые покрывали стенки шкатулки, с той лишь разницей, что тут иероглифы были написаны от руки на старой, пожелтевшей от времени бумаге.

— М-да, — вздохнула Аня. — Ничего не понять. А ты что думаешь?

— Думаю, кто бы мог нам помочь перевести эти бумаги, — сказала Мариша.

— А ты случайно не помнишь, Танька из Индии куда с мужем переехала? — спросила в ответ Аня.

— В Японию, а что? — удивилась Мариша.

Танька была их бывшей одноклассницей. Имела кучу детишек и последнее время жила в Индии. А потом ее мужа за какие-то выдающиеся заслуги послали на стажировку в Японию. Или японская сторона сама проявила к нему интерес. Но в общем, Танька очутилась в Токио.

— Так при чем тут Танька и ее муж? — повторила Мариша.

— А при том, что Танька прожила в Японии уже почти два года, а сейчас вместе с детьми живет у мамы.

— Тут, в Питере? — поразилась Мариша. — И дети с ней? Все?

Детей у Таньки и в самом деле уродилось много. Она даже сама часто путалась, сколько именно. А муж Таньки и вовсе не брался уточнять их точную цифру.

— Может быть, и не все, — сказала Аня. — Но главное, что Танька в Питере. И ее знание японского языка тоже с ней.

— Думаешь, она его выучила?

— Ты смеешься? — удивилась Аня. — Чтобы Танька с ее способностями и не выучила? Выучила, можешь не сомневаться. И ей перевести эти бумажки раз плюнуть.

— Но может быть, они вовсе и не на японском? — попыталась возразить Мариша. — Мы же точно не знаем.

— Чует мое сердце, что на японском, — мрачно ответила Аня. — А если нет, то мы всегда можем обратиться к другому переводчику.

— В общем, да, — кивнула Мариша. — Но вопрос сейчас в другом, стоит ли нам вообще переводить эти бумаги на русский? Может быть, в них скрыта чья-то личная тайна? А мы в нее влезем. Как-то неэтично получится.

— Раньше думать нужно было, — проворчала Аня. — До того, как шкатулку с кладбища упереть. И ух, во всяком случае, до того, как мы ее взломали. Теперь-то уж чего?

Немного подумав, Мариша согласилась со словами подруги. И девушки, так как время было уже позднее, отправились спать.

* * *

В это время, когда подруги спали, в другой части города раздался телефонный звонок. Мужчина, спящий в кровати рядом с телефоном, моментально проснулся от звонка. И не успел аппарат издать вторую трель, как мужчина снял трубку.

— Алло! — сказал он таким голосом, словно и не спал минуту назад. — Слушаю!

— Немедленно приезжай! — ответил ему знакомый голос. — У нас сложилась чрезвычайная ситуация. Твое присутствие необходимо.

— И что случилось? — спросил мужчина, задумчиво покосившись на тело спящей рядом с ним женщины.

Но, услышав ответ, моментально выскочил из кровати и начал одеваться.

— Куда ты? — спросила его подруга, проснувшись.

— Вставай, любимая, — торопливо натягивая брюки, ответил ей мужчина. — У меня дела. Придется ехать.

— В три часа ночи? — возмутилась женщина, взглянув на часы. — Какие дела могут быть в три часа ночи?

Но на этот вопрос ей так и не удалось получить от своего друга внятного ответа. Он лишь бормотал, мол, пропало что-то очень важное. И это что-то просто позарез необходимо найти. Без всяких церемоний мужчина буквально выволок свою возлюбленную из постели, усадил в машину и отвез ее к ней домой. После чего, чмокнув в щеку, умчался прочь по своим таинственным делам.

— Угораздило же меня связаться с ним! — сердито сказала самой себе оставленная женщина, — Что менты, что ФСБ, по мне, одна хренотень. Никогда дома не бывают, всегда у них дела на первом месте. Что у него там пропало, хотела бы я знать…

Глава 2

Спать подруги, взбудораженные ночной прогулкой по кладбищу, улеглись только под утро, поэтому на следующий день встали поздно.

— Пожалуй, мне пора домой, — сказала Аня, сладко потягиваясь.

— Зачем? — удивилась Мариша. — Зачем тебе домой? Разве мы не поедем сегодня к Таньке? Вчера ведь перед сном собирались отвезти ей эти бумаги для перевода.

— Да, — вспомнила Аня. — Точно. Тогда я пошла умываться.

Когда Аня вернулась из ванной, она застала свою подругу за рассматриванием найденных ими вчера в шкатулке бумаг. Мариша повернулась к ней и сказала:

— Смотри, что я нашла!

Аня с любопытством приблизилась к столу, за которым сидела Мариша, и увидела в руках подруги фотографии четверых мужчин, трое из которых были явно выходцами с Востока, один — европейцем. Европеец и один из азиатов пожимали друг другу руки. Фотография тоже была старой, сделанной явно еще до революции.

— А вот эти двое похожи на телохранителей, — сказала Мариша, указывая на двух других мужчин, которые спокойно стояли за спиной главного японца.

Стоять-то они стояли, но в их спокойствии угадывалась выдержка профессионалов высшего класса, умеющих без суеты и лишнего шума обнаружить и обезвредить опасность, угрожающую хозяину.

— Да, — согласилась Аня. — А эти двое? Кто они?

И где ты нашла фотографию?

— Она затерялась среди листов бумаги, — ответила Мариша. — Вчера мы ее просто не заметили.

— И что теперь?

Мариша пожала плечами. Сложила все бумаги обратно в шкатулку, а шкатулку сунула в полиэтиленовый пакет.

— Поедем к Таньке. Я ей уже звонила. Она нас ждет.

И подруги отправились к Таньке. Еще в школьные годы подруга отличалась удивительной красотой. Статная, с тяжелыми косами, она привлекала внимание всей мужской половины школы, начиная от первоклассников и кончая самим директором школы. Не заметить Таньку было просто невозможно. Когда она шествовала по коридору во время перемены, вокруг нее создавался почтительный коридор, по которому Танька шла словно королева.