Схаас

Труд этот длился, если верить миражам, много веков, хотя Джону и показалось, что весь путь пройден за считанные минуты. Тут он заметил, что над горой багровеет недобрая заря, а точно над вершиной лучится холодная и острая, как взор Демона, звезда. Иногда девушка беспокойно оглядывалась, и взгляд ее неизменно останавливался на Джоне, и ему становилось страшно, но на последних подступах к вершине непонятный труд целиком захватил садовницу.

Вот вознеслось последнее древо, безлистое, зловещее, одетое в зарю, как в огонь. Плодов на нем не было, но из тени вышел человек, высокий, молодой, складный, он страстно поцеловал девушку. Та протянула руку вверх и легко сняла льдинку звезды, вложила ее в руку пришедшего из тени как величайший дар.

А потом показала на Джона. И, когда высокий человек со звездой в руке посмотрел ему в глаза, Джон понял, что лишь теперь знает, что такое настоящий страх.

Должно быть, он проснулся вовремя. Не случись этого в ту же секунду, он уже не смог бы оторвать взгляд от цепенящих глаз этой жуткой парочки.

По хижине гуляли ароматы позднего завтрака: Изабелла хозяйничала у очага.

— Ну и заспался же ты, сэр Джон, — улыбнулась она. — Хотя, кажется, тебе не очень спокойно сегодня спалось.

— Пожалуй, что так. Наши уже на ногах?

— Да, ждем тебя. Пин сказал, что отведет нас короткой дорогой, как только мы будем готовы.

— Я уже знаю. Под утро у меня был очень содержательный разговор с Аннагаиром. Кстати, где он?

— Ушел еще ночью. Пин сказал, что он пожелал нам удачи и ушел.

— Ясно. А Финн?

— За твоей спиной. Он не вставал сегодня.

Джон подошел к лежанке и склонился над стариком. Глаза у того были открыты.

— Доброе утро, Финн.

— Доброе и тебе. Извини, сэр Джон, я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, но ничем не могу помочь. Я ведь не толкователь снов, только провидец.

— Но ты знаешь, что мне снилось? — спросил Джон.

— Нет, — с грустной улыбкой ответил старик, — Я только знаю, что и тебя посетило сегодня ночью видение, ниспосланное Первозданной Силой, но что в нем было — закрыто от меня. Сам я сегодня видел свой последний сон, и он касался только меня.

— Почему же последний?

— Потому что настал последний день моей жизни, — спокойно ответил Финн. — Я теперь знаю, для чего судьба привела меня в эти края, для чего Первозданная Сила пробудила во мне дар провидца. Круг жизни завершен, дела закончены, пора и на покой.

— Что ты такое говоришь, Финн? — воскликнула Изабелла, пытавшая его слова. — Как будто нельзя пожить просто так!

Старик слабо усмехнулся:

— Добрая девочка, ведомо ли тебе, что я гораздо старше, чем кажусь? Мне уже давно пора отдохнуть, я все-таки не эльф.

Изабелла быстро отвернулась.

— Ну хоть бы недельку еще пожил, посмотрел бы, чем все кончится, — сказала она, гремя плошками.

— А я и так знаю, — откликнулся Финн. — У меня сегодня был насыщенный сон.

— Правда? И чем же все кончится? — спросил Джон.

— Уверен, что хочешь знать? Так вышло, что мне известно кое-что о тебе, молодой граф, хотя и не все, конечно, далеко не все. Но у меня сложилось впечатление, что предопределенность тебе не очень-то по вкусу. Так действительно ли ты хочешь знать?

— Ты прав, мудрый старец, — вздохнул Джон. — Не говори ничего… Позавтракаешь с нами?

Финн глянул на него как на сумасшедшего:

— Спасибо за приглашение. Конечно, у меня сейчас только и забот, чтобы помереть с набитым брюхом.

— Извини, — пробормотал Джон, отходя от лежанки. Случалось ему в жизни сболтнуть нелепость, но чтобы такую…

— Ты и сам не наедайся, тебе через пару часов драться, — посоветовал Финн.

Уже? Неужели тайные тропы Пина настолько коротки?

Завтракали снаружи, под навесом, старик попросил подать ему Библию и не беспокоить. День выдался особенно светлый и радостный, но настроение жующих людей таковым назвать было нельзя. Вроде бы не так уж и много связывало их с Финном, и все же всем было грустно. Изабелла пару раз украдкой смахнула слезинки.

Что касается молодого графа, то он был мрачен сразу по нескольким причинам. Из всех походников он лучше всех мог понять Финна, многие годы прожившего не «просто так» и даже не ради каких-то личных целей, а только по властному велению Судьбы. О, вряд ли ему жилось плохо, скорее наоборот, однако не могла не тронуть сердце участь человека, вдруг обнаружившего, что вся цель его жизни — встретить еще не родившегося человека и обеспечить его разговор с давно не живым эльфом.

Упоминание Финна о скорой драке тоже не добавляло оптимизма. Джон не чувствовал себя готовым к бою. До сих пор дракон, уже ставший в сознании молодого графа вполне реальной величиной, был все-таки отдален временем и расстоянием. И вдруг нате вам — уже сегодня…

Драма приближалась к развязке, но теперь Джон понимал, что раньше не представлял себе ее сюжета, включавшего в себя, как выяснилось, уйму действующих лиц, из которых большая часть была не совсем тем, чем казалась. Аннагаир не эльф, а тень эльфа. Старая Кора — спасибо, хоть ее не довелось видеть! — не выжившая из ума ведьма, а былая владычица дум и сердец, могучая чародейка. Длинный Лук — не жалкий идиот, а опасный боец, предводитель чудовищной армии. Меч на поясе не клинок Рэдхэндов, а древний меч Света, или Правосудия, персонаж совсем другой истории. И даже он сам, граф Джон Рэдхэнд, оказывается, был участником не только событий, связанных с основанием собственного рода…

Все смешалось в его голове. Интересно, что же призрак ни словом не обмолвился о столь резких переменах в сюжете? Неужели он просто… не знал?

Похоже, его слова Бенджамину об изменении судьбы грозили обернуться правдой.

— Итак, друзья мои, — сказал он, когда все поели, — наступил решающий день. Все вы видите теперь, что будущее и впрямь туманно, а значит, не предначертание ведет нас, а собственная воля. Отбросьте же гнетущие мысли, и пусть каждый сделает то, что подсказывает ему сердце.

Он не стал присматриваться к реакции спутников — и так знал, что короткая речь будет воспринята неоднозначно. Что поделаешь, таково устройство средневековых мозгов: им спокойнее ощущать себя частью предначертания. Это путь, который ведет их имена в легенду, а заодно облегчает груз ответственности за свои поступки. Неважно. Эти люди все равно были дороги ему.

Как по заказу, явился Пин. На солнце он казался вяловатым и держался в тени. Бен и Гарри еще утром собрали пожитки — одобрительно кивнув, Пин скользнул в хижину и вышел, только когда кони были оседланы.

— Как Финн? — спросила Изабелла.

— Желает вам счастливого пути.

— Надо бы попрощаться…

— Он же ясно сказал: не беспокоить его! — отрезал Пин и скомандовал: — Вперед!

Отряд ступил под сень деревьев. Джон оглянулся в последний раз на хижину. Потом стена леса сомкнулась.

Изабелла оглядываться не стала. Качнув челкой, произнесла:

— Что за жизнь! Кругом одни призраки, умирающие и обреченные. Как это тяжело, оказывается, — жить в легенде… Ты прав, Джон, лучше не знать будущего. Кому как, а мне приятнее ехать с тобой просто потому, что я не хочу тебя бросать.