Шабаш аномалии

Захар Парфёнович: – Две страшные и злые фурии.

Радмила Вольфовна: – Всё это уже ни в какие рамки не лезет! Живёт в нашем доме и ещё хулиганит, нападает на нас.

Варенька-Тваренька: – Надо опять полицию вызывать, мама! Этот человек перешёл все границы дозволенного.

Захар Парфёнович: – Вызывайте! Там, в обезьяннике, нормальные люди. А вы… Впрочем, давайте не будем ссориться! Я живу себе в сарае и вас не трогаю. Вы тоже не обращайте на меня внимания. Постарайтесь смотреть сквозь меня.

Варенька-Тваренька: – Мы с мамой так и делаем.

Радмила Вольфовна: – Как же я утомилась! Я уже устала бороться со злом!

Уходит

Варенька-Тваренька: – Я не понимаю, почему ты от нас не уходишь!

Захар Парфёнович: – Всё скоро произойдёт, милая Варенька. Будет у вас радость в доме. Но ведь не во мне проблема, а в вас самих.

Варенька-Тваренька: – Ну, ты, прямо мудрец. Почти что Омар Хайям.

Захар Парфёнович: – Когда я уйду, когда меня не будет, вы обязательно найдёте, кого ненавидеть. Конечно же, мне надо убираться отсюда. Не ждать же у моря погоды.

Варенька-Тваренька: – Быстрей бы ты убрался! Мне соседи уже сообщили, что когда мы с мамой в городе, ты шарахаешься в нашем доме. У нас стали пропадать деньги.

Захар Парфёнович: – Я заходил туда за последнюю неделю только один раз. Надо было забрать кое-что из своих вещей. А ваших денег мне надо. Пока хватает дотации по безработице. Не такая уж она и плохая.

Варенька-Тваренька: – Обнаглел ты, папаша! Шарахаешься там, где тебе нечего делать.

Захар Парфёнович (садится): – Ты всё забыла, Варя! Всё. Я ведь твой отец. Мы с тобой и парк городской, и в кино ходили, и в зоопарк. В лесу грибы собирали и даже карасей на озере ловили. Ты всё забыла.

Варенька-Тваренька: – Что мне вспоминать? Постоянные скандалы в нашей несостоявшейся семье? Что? Только это я и помню. А ты ни к чему не приспособленный человек. Нам противно на тебя смотреть. Противно! Будь мужиком и уйди!

Захар Парфёнович: – Подожди, Варенька. Немного подожди. Надо кое-что уладить.

Варенька-Тваренька: – Что тебе улаживать? Ты что политик, бизнесмен или большой учёный? Иди! Вот и всё. Таких, как ты, миллионы. Десятки, сотни миллионов неудачников. Даже несколько миллиардов.

Захар Парфёнович: – Жизнь – странная штука. Дело в том, что вы меня выгоняете в никуда. Но потом, при случае, вы же и обвините меня в том, что я ушёл, бросил вас и, непременно, в тяжёлую для вас минуту.

Варенька-Тваренька: – Да я только тебе благодарна за это буду. Не было отца, а ты – не отец!

Захар Парфёнович: – Что она из тебя сделала, твоя мамаша? Что сотворила? Ты ведь с лёгкостью произносишь мерзкие слова. С необычной лёгкостью. Ведь я же имею права, хотя бы, на часть жилья в своём доме. Паспорт при мне. Копию документа ответственного владельца дома сделать не трудно.

Варенька-Тваренька: – Нет здесь ничего твоего! А если ты, папаня, хоть немного мужчина, то уйдёшь отсюда спокойно, с высоко поднятой головой (садится рядом). В конце концов, женись. Может быть, кто-нибудь из старушек на тебя и клюнет. Хотя я сомневаюсь.

Захар Парфёнович: – Я даже и жениться не могу.

Варенька-Тваренька: – Почему это?

Захар Парфёнович: – Твоя мать, Радмила Вольфовна, не даёт мне развода. На всякий случай так поступает.

Варенька-Тваренька: – Странно. Ну, да ладно. Разве нельзя жить в гражданском браке и где-нибудь снимать квартиру, какой-нибудь угол. В Соединённых Штатах Америки, например…

Захар Парфёнович: – Слава богу, мы, Варенька, не в Америке. Мне абсолютно всё равно, как они там живут и что делают.

Варенька-Тваренька: – Вот и напрасно! Ты абсолютно нецивилизованный человек. Отстал от жизни ещё до собственного рождения (встаёт). В общем, мы так решили с мамой. Ещё одна неделя тебе даётся. Живи в сарае, так уж и быть. Но только ещё неделю, не больше. А потом иди своей дорогой?

Захар Парфёнович: – Ты думаешь, Варя, что путь в никуда – это моя дорога?

Варенька-Тваренька: – Ты уж решай свои проблемы сам.

Захар Парфёнович: – Как ты не понимаешь, что мне пока некуда идти. А женится, как ты говоришь, на старушке я не собираюсь, причём, только ради того, чтобы выжить. Не могу я так поступать. Не хорошо это.

Варенька-Тваренька: – А что ты можешь? Ничего! Даже спасти свою шкуру не способен!

Захар Парфёнович: – Мать твоя не даёт мне развода по простой причине. Дом пока записан на мне.

Варенька-Тваренька: – Так чего ты медлишь? Перепиши документы на владение домом на меня! Тебе-то он зачем?

Захар Парфёнович: – Я так и сделаю. Не переживай, Варя! Но мне в жизни за что-то надо зацепиться. Ведь хочется ещё пожить.

Варенька-Тваренька: – Люди умирают. Это естественно. Не ты первый и не ты последний.

Захар Парфёнович: – Я уже устал всему удивляться, Варя. Устал. Неужели тебя не огорчит моя смерть?

Варенька-Тваренька: – Представь себе, не огорчит. Но я сказала, а ты услышал. Сматывай отсюда удочки через неделю! Больше предупреждать не буду. А то ведь можешь и захворать… случайно. Всякое бывает.

Ударив кулаком по столику, уходит.

Появляется Катюха. Одета, во что попало. Подходит к Захару Парфёновичу, с грустью смотрит на него.

Захар Парфёнович: – Садись рядом со мной, Катюха, славная моя, Екатерина Матвеевна. Садись!

Катюха: – Да уж и боюсь, что твои… женщины могут побить меня палками.

Захар Парфёнович: – Пусть только попробуют к тебе прикоснуться! Уж за тебя-то я постою.

Катюха (садится): – Почему, Захар, ты за меня постоишь, за бомжиху и за бродяжку? Мы знакомы с тобой, всего-то, около месяца.

Захар Парфёнович: – Потому за тебя постою, Катя, что ты особенная. Просто однажды попала в большую беду, а теперь вот… Нелегко тебе, знаю. Чувствую.