Шаг из тьмы 2
Шрифт:
На следующий день, новгородцы имеющие на лице следы вчерашней драки, сидели дома, печатали следующую листовку, а Алексей с двумя помощниками отправился на разведку. Город полнился разнообразными слухами, начиная от суздальского войска, стоящего в дне пути от города и кончая вчерашним убийством посадника.
На торгу было интересней, купцы из Залесья отмывали измазанные дерьмом лавки. Вчера, после того, как князь изящно пресёк погромы, один из новгородцев подбросил идейку компании недорослей, которую молодые идиоты исполнили в точности. Некоторые купцы намёк поняли правильно, сидели на подворье, не высовываясь на улицу. А судя по суете, самые осторожные решили паковать чемоданы, от греха подальше. Хоть Русь и Залесье говорили на одном языке, справляли богослужение по одному обряду, имели общую
С купцами пока всё складывалось удачно, настал черёд посмотреть, как себя чувствуют уважаемые граждане служащие непосредственно Боголюбскому. Сейчас в городе проживал один из членов многочисленной и влиятельной семьи Кучковичей. И судя по высоченному тыну окружающего его немаленькую усадьбу, чувствовал он себя очень даже хорошо. Что Алексей собирался исправить в самое ближайшее время, причём самым решительным и неполиткорректным способом. Оставив одного из новгородцев вести наблюдение за усадьбой, подполковник отправился искать союзника в деле потрошения суздальцев. Вдесятером такую рискованную операцию проводить не резон, необходимость в пушечном мясе встала чрезвычайно остро.
Перед отъездом, посадник строго-настрого запретил обращаться с такими вопросами к своему глубоко законспирированному агенту Петру Кривому, который был обязан поддерживать кристально честную репутацию. Ну нет, так нет, на сей случай у подполковника имелся в городе человек, с моралью несколько гибче. Правда с ним предстояло ещё познакомиться. К тому же, для этого имелся веский повод, не так давно они стали родственниками.
Милан, продолжая славные традиции своих предков, по молодости лет, много путешествовал и ещё больше повидал в этой жизни, от чего приобрёл философский взгляд на происходящие события. Смотрел на всё просто и видимо от этого с именами для сыновей совершенно незаморачивался. Алексей ни сколько не удивился, когда узнал, что первого сына зовут Первак, а третьего соответственно — Третьяк. Младшего сына, правда назвали Малом, то ли по тому, что младший, то ли имена — числительные надоели. Сегодня вечером он собирался познакомиться с Перваком, а пока, для поддержания образа странствующего монаха, он отправился на экскурсию в киевскую Софию. Да и откровенно говоря, ему и самому было очень интересно посмотреть на самый большой русский храм в первозданном виде.
Деверь оказался суровым мужиком чуть за тридцать с коротко стриженной бородой и намечающимся животиком. По мере прочтения письма от отца, первоначально радостное выражение лица сменилось на озадаченное, а потом вообще на мрачное. Кинул бумагу в печь и пригласил Климина следовать за собой. Привёл в маленькую комнату под крышей, где Алексею пришлось согнуться в три погибели, дабы не проломить головой потолок.
— Садись гость дорогой, не желаешь ли с дороги …
— Благодарствую, — подполковник поднял руку в останавливающем жесте, — но у меня мало времени, а у тебя наверное много вопросов. По этому, давай сразу к делу. Кстати, зовут меня Алексей.
— Да, отец именно таким тебя и описал. Значит мы теперь родственники? — пробормотал он задумчиво.
— Даже больше, у наших семей теперь есть общие дела и интересы.
— Вот значит как, а я уж грешным делом подумал, что мой непутёвый братец взялся за ум. А это вы, решили подвести фундамент под «общие дела».
— Нет, с женитьбой у него похоже серьёзно, сам жену выбрал. Чтоб понравиться, даже лошадь ей подарил. Чем несказанно удивил и меня и Милана.
— Значит действительно серьёзно, раз нашлись куны на лошадь, — усмехнулся Первак и сразу переключился на серьёзный лад, — отец написал мне, чтоб исполнил просьбу твою и принял от тебя совет, что сие значит?
— Совет мой будет такой — собирай добро и будь готов в любой момент покинуть город, по тому как судьба его в ближайшее время, незавидна. Можешь съездить к отцу, показать внуков, всё одно, как
вскроются реки, путёвой торговли не будет. Хотя, если сейчас закупишь сталь или оружие, а по открытию путей продашь его в Залесье, выгоду получишь изрядную.А просьба у меня такая — нужны мне люди отчаянные, знающие с какого конца за меч браться, о которых, случись что, так и ни кто печалиться не станет. Можешь найти для меня таких?
— Значится, которых не жалко? Думаю, смогу тебе помочь.
В целом, новый родственник произвёл впечатление человека дельного и сообразительного. У Милана вообще, с воспитанием было устроено чётко. Даже Вторак, со своим беспокойным характером, по причине долгого отсутствия семьи, считавшийся человеком чуть ли не пропащим, показывал завидную смекалку. О старшем брате, ведущего дела в одном из крупнейших городов Европы, не стоило и говорить.
Заведение в котором Первак спланировал встречу с «людьми которых не жалко», фешенебельностью не отличалось, как в прочем и весь район. Вокруг трущобы, сам кабак — тошниловка набитая асоциальными элементами. Практически как дома, малогабаритка подполковника, выданная родиной, осталась в Чите, на оккупированной территории. В столице жильё ему не светило, хорошо, выручили товарищи по службе на Кавказе, организовали комнату в одном из общежитий. Дыра была страшная, район ужасный, но за то, совершенно бесплатно, что при не великой зарплате подполковника не могло не радовать. В принципе, всё до боли знакомо.
Сравнивая ощущения той и этой жизни, Климин не забывал поглядывать по сторонам. Сегодня, он находился в образе скандинавского наёмника. Внушительные габариты и короткий меч, на корню отбивали желание проверить незнакомца на вшивость и наличие серебряных кругляков. У большинства посетителей. Но не у всех, кое кто из шумной компании сидевшей в центре полутёмного зала, нет, нет, да бросали на него оценивающие взгляды. Наконец, от компании отделился вертлявый тип в нарядной одежде и бесцеремонно подсел к Алексею за стол.
— Здравствуй Олаф, — начал вертлявый.
— И тебе здоровья, добрый человек, — странно, подсевший не производил впечатление серьёзного человека, слишком нервный для планируемого мероприятия. Ужели Первак ошибся с выбором?
Между тем, вертлявый продолжил, — я слышал, ты искал встречи со мной. Ну так вот, твои желания исполнились, я здесь. Надеюсь, ты понимаешь, что в своих желаниях нужно быть очень осторожным?
Вести дела с человеком, у которого на роже написано «залёт», мягко говоря, себе дороже. Если он не в состоянии контролировать собственное тело, как он управляется с подельниками? Вся ситуация вопила о своей неправильности, — ты ошибся добрый человек, я не искал встречи с тобой.
— Вот как, что же нам теперь делать, ведь я потратил на тебя своё время, а оно знаешь как дорого.
— Мне жаль, что ты так расстроился из за своей ошибки. Я куплю вина, тебе и твоим приятелям, дабы вы утолили в нём свою печаль, — глаза вертлявого загорелись от жадности.
— Нет Олаф, моё время стоит очень дорого, так дорого, что ты обидел меня, предложив выпивку, словно я голь перекатная, — вертлявый набычился, — за обиду заплатишь отдельно. И того, с тебя три гривны.
Климину очень не хотелось устраивать шум, его отправили в Киев всяко не для разборок с местным криминалом. Но три гривны являлись серьёзной суммой, отдавать их мелкому вымогателю — дурь и преступление. Отдашь один раз, отдашь и второй, эта порода не отцепиться, пока не всё. Алчность — смертный грех, а смертные грехи по тому и смертные, что всегда приводят к неприятностям, заканчивающихся очень печально. Зачастую, летальным исходом.
Был у них в управлении, один очень умный полковник, умудрившийся перевести в собственность шикарную служебную квартиру в центре столицы и тут же её продавший за астрономическую сумму. На которую купил аж три штуки в спальном районе. Зря он это сделал, времена настали другие, пришли к нему обстоятельные мужики в штатском, и сел дядя за особо крупное мошенничество, уж очень дорогая была недвижимость в столице. А ведь мог бы подождать до выхода в отставку, глядишь, и перешла бы ему квартира на совершенно законных основаниях. Потворство собственным слабостям не доводит до добра. Никого.