Шаг к свободе

— Твоя Кимилока, успела предупредить меня, что я столкнусь перед сложным выбором! Что она хотела этим сказать?

— Отправившись со мной, твоё представление о жизни кардинально изменится. Ты в праве ещё отказаться, но ступив на мой путь, обратной дороги не будет. Чувствую, закончились у меня спокойные деньки…

— Только не говори, что ты хочешь действительно отправиться спасать её?

— Не уверен, что она ещё жива, но мне нужно выяснить это, и заполучить одну вещь пока вы все не пострадали из-за меня.

— Ты же всё равно не послушаешь меня, если я даже буду умолять тебя не ходить в город?

— Решайся, мне нужно спешить! С твоей помощью или нет, я добьюсь своего, даже если мне придётся вырезать полгорода!

— Я готова растить твоё дитя, но здесь с Лисарой и остальными мне дорогими людьми! И что в ней такого странного, из-за чего ты не хочешь показывать её?

— Я услышал тебя! Наверное, так даже будет лучше, оставив вас всех в неведении своих дел… Если что случится, и кто-то будет спрашивать обо мне, говорите, что отправился домой в горы к семье, а я постараюсь всё уладить.

— Прости меня! — слёзно проговорила она, когда я заканчивал одеваться, и вручил ей небольшой мешочек с шипами, что изначально хотел отдать, так как заранее знал, что она не согласится бросить всех и отправится со мной. А мне по сути это и нужно было, что бы уберечь её в связи с открывшими новыми обстоятельствами. Да и вообще мне спокойнее, когда она дома сидит.

— Не извиняйся! Это я должен, просить у тебя прощения, что не могу быть рядом, заставляя беспокоиться! Не прощаюсь, но и не могу пообещать, что всё будет хорошо, берегите себя, чтобы не случилось.

Оставив её вновь одну со слезами на глазах, я переговорил с глазу на глаз с Ранленом, на улице обмолвился парой фраз со стариком и, не оглядываясь с гадким чувством на душе, растворился в жёлто-зелёных тонах растительности.

Сразу после того, как я добрался до озера, столкнулся с небольшой проблемкой или большой, кому как… Дело в том, что близ берега, где я оставил Лихель, затянуло разнообразной дохлой рыбой и другими пресноводными обитателями, ещё и сам получил по мозгам, когда приблизился к эпицентру.

— Прости… — запричитала Лихель, едва я закончил отчитывать её, грозясь свалить в город пока из неё не выйдет вся дурь. — Я не знаю, что со мной происходит!

— Постарайся сдерживать свои силы, пока я тут тоже не окочурился, — добавил я, до сих пор ощущая давление, на себе держа её на руках.

— В процессе обогащения организма я почти не властна над собой, но чувствую, как каждую секунду погибает что-то живое и от этого мне становится легче.

— Хорошо, что я тебя в замок с собой не потащил, а то были бы одни трупы.

— Не хочу об этом говорить, но с каждой смертью растёт и моя сила…

— Вот и будешь сидеть в этом озере, пока всех там не изведешь, а мало будет тут рядом болото есть с кучей назойливых комаров… И давай уже учись нормально разговаривать, и передвигаться научится тоже бы не помешало. Я в твоём возрасте уже вовсю ползал на коленях и голосил, что было мочи.

— Этого мне будет мало…

— Я не собираюсь тебе ещё и разумных поставлять! Хотя…

— Мне будет достаточно сарконов, и убивать я никого намерено не собираюсь!

— Это мы уже проходили. Ни каких сарконов, пока ты не встанешь на ноги и не научишься постоять за себя, или хотя бы быстро бегать. Мы с тобой лучше в город прогуляемся, а там я думаю непременно появятся те, кого можно будет пустить в расход. Ты как на это смотришь?

— У меня разве есть выбор?

— Понятно. Тогда не будем терять время и поспешим, что бы найти место для ночлега, и выруби этот фон… Чувства такие, будто мне кто-то по ушам нахлопал.

Выбравшись на протоптанную уже дорогу, я решил тоже немного поиздеваться над Лихель, от которой до сих пор фонило якобы остаточным воздействием, которое само должно скоро пройти, но почему-то затянулось, и теперь ей приходится под ржачный смех ползти за мной, выговаривая какой я негодяй.

Весело конечно было, но не долго, пока ей всё это не надоело и, она предприняла попытку встать на ноги, в момент, когда на моих радарах показались разумные.

Спрятавшись в кустах, я больше всего переживал, что Лихель проявит себя в момент, когда мимо нас проезжали рабочие, но вместо этого она воспользовалась мной, устроив мозгу незабываемую расслабляющую встряску, пока экибирон не активировал защиту.

— Вот и смотри после этого в твои прекрасные светло-серые глаза, — высказался я, шлёпнув её по попке.

— Я разволновалась, но уловив твои нежные чувства, потянулась за ними.

— Я уж подумал, ты отомстить мне решила…

— Мне было приятно это осознать, и вновь почувствовать тебя!

— Так, завязывай со своими опытами на мне, и объясни, почему у тебя волосёнки на голове лезут уже седые?

— Это всё из-за расовой предрасположенности, а если честно, то я даже не знаю на кого буду похожа к завершению процесса созревания. Так как большая часть генов мне досталась от разумной, а заложив ещё и свои, произошло необратимое структурное видоизменение. Тебе разве так важен будет мой внешний облик?

— То, что ты не мужиком народилась, уже хорошо, а я знаешь ли, уже привык обращаться к тебе как к девушке.

— Для популяции нашего рода, это не так важно…

— Эй… притормози! Какая популяция, какой род? Тебе едва ли три года ещё, и ты для меня не более чем сестра, ну или дочь на крайняк!

— Это не приемлемо. Я не согласна…

— Всё, закрыли тему! Не желаю ни чего слушать! — вспылил я, переваривая услышанное.

Продолжив путь, я уже не шифровался, бегая по кустам от встречи с разумными, а брал на руки Лихель и спокойно, под любопытные взгляды, шёл своей дорогой, а когда вновь становилось безлюдно, брал за ручку и продолжал учить её ходить.

В итоге, так мы и добрались до города… Кто дошёл, а кто и доехал на моей шеи, ни в какую не желая с неё слазить, боясь пропустить, что-нибудь интересное.

Глава 22

В первую очередь, я сразу же снял нам приличное тихое жильё с местной охраной, а потом уж отправились на торговую площадь, где по чистой случайности наткнулись на одного знакомого немого, который так невзначай, сообщил мне, что у его хозяина есть ко мне разговор.

Пройдя с ним, я все варианты уже успел перебрать, вплоть до того, что за меня уже объявлена хорошая награда, но на деле, разговор свёлся к тому, что Ранлен отказался с ним работать, предпочтя сбывать моё варево местному городскому лекарю, который из всех пробных партий, что пришли, еще, ни разу не выставил на прилавок.