Шаг последний, шаг первый

– Не уходите, Тимофей, – промолвил Ян. – Я пришёл поговорить с вами. Вы же меня помните?

– Ян, это ты? – неуверенно спросил хозяин.

– Похоже, что так.

Отчего-то разволновавшись, Тимофей схватил оказавшуюся под рукой тряпку и начал натирать и без того чистую поверхность стола, но тут же бросил.

– Прошу, присаживайся, – наконец, проговорил он. – Чаю из шиповника выпьешь?

– Не откажусь, – кивнул Ян.

– Я могу приготовить со льдом, если желаешь, – посмотрел на него Тимофей.

– Со льдом? – удивился Ян, а затем вспомнил про подвал чайной, где всегда царила зима, и усмехнулся: – Нет, пожалуй, обойдусь без льда. У меня с ним непростые отношения.

Ян рассмеялся как безумный. Но, увидев испуганный взгляд Тимофея, разом умолк.

– Так ты решил вернуться? – уточнил Тимофей. – С чего вдруг и почему сейчас?

– Это долгий рассказ, – покачал головой Ян.

– Я как хозяин чайной привык к долгим рассказам, – настаивал Тимофей.

– Поэтому я здесь, – Ян пожал плечами.

– Что ж, тогда закрою дверь, чтобы нам никто не помешал, и заварю чаю. – Тимофей заспешил в сторону кухни.

– А где все посетители? – вдогонку спросил Ян. – И зал, и терраса снаружи пусты. Неужели дела идут так плохо?

Тимофей повернулся и добродушно усмехнулся.

– Напротив. Дела идут отлично. Ты разминулся с гостями: после обеда они уже разошлись. А молодёжь придёт чуть позже. Они предпочитают собираться ближе к вечеру. Я как раз для них готовлю угощения, – Тимофей показал подбородком в сторону стола, за которым застал его Ян. – Располагайся, я мигом. А может, – Тимофей замер, – сначала супчику?

– В такую-то жару? – ужаснулся Ян.

– Я же не предлагаю тебе мясную похлёбку, – улыбнулся Тимофей. – Мой особый рецепт для лета – холодный клюквенный суп из тёртых ягод с мятой и свежими яблоками. После обеда у меня осталась пара порций.

– Тогда я не могу отказаться, – развёл руками Ян.

Тимофей скрылся в кухне, оставив посетителя одного. Прийти в себя ему оказалось непросто. Возвращение Яна было для него как гром среди ясного неба. В первое мгновение Тимофей даже его не узнал. Да и как можно было узнать в этом взрослом, заросшем волосами, загорелом мужчине того бледного мальчика, который был главным сорванцом деревни? Лишь взгляд Яна, по-прежнему встревоженный и беспокойный, выдал его.

Обескураженный, Тимофей решил сообщить о приходе Яна жене. Он проскользнул на террасу. При виде него Рита подскочила, словно только этого и ожидала.

– Это правда? – спросила она. – Ян снова с нами?

Тимофей кивнул, и Рита тут же засуетилась, ощутив приятное волнение оттого, что у неё вновь есть ребёнок, о котором надо заботиться.

– Ты его накормил? – спросила она, бегом устремившись на кухню.

Тимофей еле за ней поспевал.

– Только собираюсь. У нас остался с обеда клюквенный суп, и ореховое печенье на подходе.

– Какой клюквенный суп! – махнула рукой Рита. – Надо накормить мальчика как следует.

– Он уже не мальчик, – возразил ей муж. – И он всегда был сластёной.

– Он всегда будет для меня мальчиком, – голос Риты дрогнул. – Давай неси ему, что ты собирался, – заторопилась она, – а я пока начну готовить мясной рулет и пирог с картошкой и грибами.

– А как же посетители? – уставился на неё Тимофей. – Молодёжь скоро начнёт подтягиваться.

– Переживут, – отмахнулась Рита. – Я выставлю им на террасе напитки и пирожные.

И Рита загремела посудой, а Тимофей поспешно стал составлять на поднос угощения.

Тем временем Ян прошёл в дальний конец зала, поближе к камину, который, конечно, сейчас не горел и был аккуратно вычищен. В нём в качестве украшений лежало несколько свежих берёзовых поленьев. Ян сел. Когда-то это был их с Юлией любимый стол. Ян знал на нём все царапины и зазубрины, все выступы и острые углы. Его порадовало, что за всё это время стол не передвинули на другое место или, что ещё хуже, не пустили на дрова. Без гостей, без криков, без гама чайная выглядела осиротевшей. Лишь из кухни раздавался шум посуды. Затем Ян услышал сдержанные голоса. Похоже, это Рита о чём-то спорила с мужем. Ян забеспокоился: он не знал, как хозяйка чайной отнесётся к его возвращению и не прогонит ли его.

Тимофей вернулся через несколько минут с подносом и поставил перед Яном глубокую тарелку багряного супа с лепестками мяты, стеклянный чайник, в котором плавали кусочки апельсина и веточки чабреца, две чашки, блюдце с песочной выпечкой и миску со свежей малиной. Печенье было только что из печи, и от него восхитительно пахло поджаренными орехами и ванилью. В такую жару это вполне могло сойти за полноценный ужин. Ян и не догадывался, что у Риты были другие представления о настоящей еде и что его впереди ждало ещё множество блюд.

– Не торопись, дай чаю немного завариться, – сказал Тимофей, когда Ян потянулся к чайнику.

Тогда Ян взял несколько ягод малины. Запихнув их в рот, он довольно промычал. Тимофей улыбнулся.

– Я не прочь, чтобы ты за раз слопал все ягоды, как ты любил делать в детстве, но начни обед, как и положено, с супа.

– Как я скучал по этой заботе, – рассмеялся Ян.

– Так что ты хотел мне рассказать? – спросил Тимофей, когда его гость в один присест управился с клюквенным супом, закусывая его печеньем.

– Даже не представляю, с чего начать. – Ян помолчал. – Знаете, если бы утром мне кто-нибудь сказал, что вечером я окажусь здесь, я бы ни за что не поверил. Я ведь думал, сегодня у меня будет обычный день. Обычный для меня. Я проснулся, вышел из дома и, как делал последние двадцать лет, побрёл в лес. Там, вдали от всех, на своей любимой поляне, я улёгся на солнце. Мне хотелось растаять как масло и исчезнуть насовсем. Но в итоге я лишь получил солнечный удар, и вместо того, чтобы забыться, встал и пришёл сюда, чтобы рассказать свою историю. Не вам, Тимофей, а скорее себе. Да и речь пойдёт не обо мне, а о мальчике, которым я был когда-то, мальчике, который постепенно стал юношей, но так и не смог превратиться в настоящего мужчину. Который всё потерял и стал мною.

2. Ссора

Мальчик проснулся, когда уже рассвело, и субботний день был в полном разгаре. Всю ночь он дрожал от холода, и это мешало ему заснуть. Под утро его мачеха встала с кровати, заскрипев половицами, спустилась со второго этажа вниз и затопила печь. От дымохода, к которому мальчик прижимался, пошло тепло, и его сразу же утянуло в дрёму. Медленно приходя в себя после тяжёлого и беспокойного сна, Ян услышал доносящиеся с улицы бодрые голоса его друзей. Накануне ребята договорились всей компанией отправиться гулять. В Загорках суббота считалась банным днём, а значит, в первой половине дня мальчики были предоставлены сами себе, пока их матери и сёстры моются и обмениваются сплетнями в общественной бане. После полудня наступала очередь мужчин отскребать от себя грязь, греться на пару, обливаться холодной водой и судачить о соседях.