Шаг в пропасть

Мужчины тоже примолкли, стараясь не вспугнуть детские воспоминания, и минут пять сидели как мышки. И только когда женщина расстроенно замотала головой и откинулась на спинку стула, поняли, что ничего и в этот раз не получилось.

– В самом деле, есть что-то очень… – Лилия покрутила пальцами у себя перед глазами, подбирая нужное слово. – Противное, что ли. И как раз в том самом возрасте. Словно что-то страшное в старом доме, и к этому дому даже не хочется приближаться.

– Может, кто-то напугал в темном помещении?

– Нет, нет!.. Кажется, это событие, а то и череда событий произошли на улице… может, и в саду. Но вот к этим событиям, словно к страшному старому дому, память не подпускает.

Сергей Николаевич обрадовался.

– В любом случае – это уже прогресс. Мы на верном пути. Теперь нужно лишь спокойно ждать, пока постоянно напрягаемая память не выдаст нужный результат. Для этого – желательно расслабиться. А этому чуточка алкоголя только поможет. – Он лихо плеснул единственной даме в бокал немного вина, потом себе и англичанину по глотку бренди и поднял тост: – За наши успехи в любом начинании! – Но после того, как выпили, закусывать не стал, а оживленно продолжил: – И вообще, дамы и господа! Не пора ли нам перейти на «ты»? И последний наш совместный вечер провести в самой дружеской и непринужденной обстановке.

– Куда уж непринужденней! – воскликнула Монро. – Я уже четверть века никому про свое раннее детство не рассказывала.

– Тем более! – Чернов с воодушевлением подлил еще вина.

– Хочешь меня споить? – хихикнула Колобок.

– А это так опасно?

– Еще как! – уже вовсю веселилась толстушка. – Мне-то ничего не грозит, а вот окружающим…

– Начинаешь мордобоем заниматься?

– Нет! Начинаю петь!

– А-а-а! Ну, это, как и мордобой, тоже по-нашему, по-русски! – похвалил Сергей Николаевич. – Тогда и мы подпоем. А, Чарли?

Тот виновато развел руками:

– Да вот какая странность: родители не приучили, хоть и русские.

– А мне с детства петь запрещают, – призналась со смехом Лилия и опустошила свой бокал до дна. – А все почему: голос-то у меня сильный…

– Несомненно! – решил сразу польстить Чернов, начиная хлопать в ладоши. – Тогда мы даже сами попросим спеть.

– …А вот музыкального слуха нет совершенно! – эффектно завершила свои признания уже хорошо навеселе себя чувствующая женщина. Еще и добавила: – Так что когда я начинаю петь, в нашем квартале все резко собираются и отправляются к дальним соседям или друзьям в гости. – Заметив, как Сергей свои аплодисменты несколько гротескно перевел в жест поглаживания ладоней, она опять рассмеялась: – Так что мое знание русского языка еще не приравнивает меня к русским.

Теперь уже хохотнул Чарли Бокед:

– По этому поводу у русских есть еще одна шикарная поговорка: не можешь петь – не пей!

На этот раз уже смеялись все трое.

Так что время после ужина прошло в дружеской, вполне милой и приятной обстановке. Лилия расслабилась и даже попыталась и в самом деле спеть своим сильным, невероятно красивым голосом, но уже после первых тактов коллеги на нее зашикали и с готовностью признали, что тренироваться ей надо в безлюдных местах. Музыкальный слух, как некое понятие, отсутствовал у толстушки полностью. Зато успели наговориться, рассказать о себе, поделиться мнениями о многом и выслушать последние российские анекдоты. Причем Сергей старался в последнем случае особо, потому что заразительный, чарующий смех Лилии приводил академика в состояние непонятного блаженства.

Только вот, как частенько поговаривают пессимисты, все хорошее слишком быстро кончается. Наверняка компания просидела бы в столовой далеко за полночь, но после одиннадцати вечера к ним в особняк прибыл Леон Панетта, директор ЦРУ США, собственной персоной.

Причем создалось впечатление, что еще в пути Леон знал, чем занимаются члены экспертной группы. Потому что, когда вошел в столовую без стука и бросил краткое «Привет всем!», стал усаживаться на стул с несколько уж слишком тяжелым вздохом:

– Всё веселитесь? Анекдоты рассказываете?

– Ну это ведь логично, мистер Панетта, – включил свои дедуктивные способности сыщик. – Анекдоты смешные, следовательно, плакать повода нет.

– В каком-то смысле вы, несомненно, правы, – пробормотал Леон, особенно пристально почему-то посматривая на Лилию. – Но в основном в мире плохое, а то и горестное настроение преобладает.

Русский академик свое мнение по этому поводу не высказывал, а вот единственная среди них дама не на шутку обеспокоилась. Все-таки такая фигура, как директор ЦРУ, никак не обязан был посещать этот особняк.

«Особенно в такое позднее время. Пусть даже здесь бы собралось десятикратно большее количество современных героев. Если потребуется, ему пред светлы очи любого человека доставят специальные курьеры. К такому занятому человеку и на прием пробиться практически невозможно, как выяснилось совсем недавно, когда мы с Ричардом к нему с кулаками прорывались! А тут он взял и заявился. Хм! Настораживает!»

– Господин Панетта, может, хотите кофе? – вначале поинтересовалась Лилия и, только получив отрицательный ответ, решилась спросить: – Что-то случилось?

– Увы, в моей работе регулярно что-то случается в течение суток. Так что я уже почти привык. Можно сказать, смирился, хотя в душе и остаюсь нигилистом, – признался шеф разведывательного управления. – Порой люди гибнут, а я воспринимаю это как факт, данность или инициацию к новому расследованию. Но порой даже попытка убийства может все поставить с ног на голову, и тогда такое происходит… – Заметив, что ему хотят задать вопрос, он опередил спрашивающую: – Госпожа Монро, а почему вы с профессором не поехали в институт?

Колобок пожала плечами:

– Устала. А завтра с утра опять тащиться сюда за двести километров на церемонию награждения? Вы сами настаивали на обязательном присутствии.

– Да и сейчас настаиваю. Но ведь ваш шеф звал с собой и обещал привезти утром. Верно?

– Правильно. Но у меня тут и вещи остались вполне подходящие, и в последний момент мы решили, что и без меня Ричард со всеми делами справится сам.

– И часто вы с ним ездите?

– Очень часто. – Монро недоумевала все больше и больше. – А что?

– И всегда только вдвоем или…

– Да нет, порой с коллегами, порой просто шеф попутчиков подбирает.

– Ага! – оживился господин Панетта. – Попутчики? А когда он в одиночестве ездит?

– Тогда обязательно кого-нибудь на заправке подбирает. Тем более в летнее время, когда путешествующих много.

– Ну вот, теперь уже все проясняется окончательно, – закивал Леон, замечая, с каким напряжением все трое недавно веселящихся людей на него уставились. Наверное, потому и не стал скрывать правду о прошедших событиях. – Тогда понятно, что за две женщины сидели у него в машине. И уже когда джип Гонтери приближался к вашему университетскому городку, тяжелый грузовик столкнул его в глубокий кювет. Профессора спасла только подушка безопасности, и его жизни ничего не угрожает. Хотя он до сих пор без сознания лежит в госпитале. Ну а две его попутчицы, одна из которых очень и очень по комплекции напоминала вас, госпожа Монро, скончались на месте происшествия. Документов при них не оказалось, как следствие – кое-кто чуть инфаркт не получил. Первым после такого известия заговорил Чарли Бокед: