Шаг вперед

Но почему я рассматриваю возможность использование стационарного пространственного кармана только в таком варианте? Почему, создание стабильной зоны свернутого пространства, в которую можно перенести определенные технические узлы и модули, применяемые в экзоброне, да и не только в экзоброне (я вспомнил, как пускал слюни на портальную установку в собственном карманном пространстве) — я рассматриваю как единственно возможную схему? Очень интересная мысль, навеянная недавним переходом через тьму, крутилась в голове. Чем нам микроскоп не молоток? Почему я должен использовать эту зону свёрнутого пространства только как склад? Пока он пуст и пока на него не завязано много планов, я могу провести испытания альтернативного применения. Но тут нужно было всё хорошенько просчитать и продумать. С нарастающим азартом я снова потер в предвкушении руки.

— Контролер! Есть задача. На мои характеристики и параметры ЗК подобрать комплект следующего оборудования: Первое – радар или что-то аналогичное, способное следить за обстановкой на дистанции пять – шесть километров; Второе – две единицы вооружения первого класса. Первый ствол пусть будет мой уже привычный КМП, а второй – что-то потяжелее, с установкой на турель. С энергией 10 -- 20 килоджоулей. Скорострельный. Компактный, а если складной, то с очень быстрым приведением в боевое положение. Предельное время – пол секунды. Третье – максимально компактный носимый генератор энергии.

По мере перечисления необходимых устройств, понимая, что число гнезд под криптограммы в моем ЗК ограничено цифрой семь (это когда я сниму интеграцию со своего гнезда второго класса и верну все семь гнезд первого класса), я с грустью констатировал, что осетра придется урезать. Серьезно так. Но идея меня захватила, и даже половина осетра меня устраивала. И я продолжил озвучивать свои хотелки:

– Четвертое – какую-то систему маскировки. И пока последнее, пятое – что-то, для просвечивания скального массива и обнаружения замкнутых пустот. Все криптограммы должны быть первого уровня. Энергии генератора должно, хотя бы с небольшим запасом, хватать на поддержание работы всех устройств одновременно. Давай предлагай варианты!

– Ты не будешь восстанавливать поврежденную в бою экзоброню? – во встречном вопросе Контролера отчетливо была слышна растерянность, – но анализ эффективности её применения показал высокую живучесть оператора. Смена концепции защитного оборудования не обоснована. В чём её причина?

– Причина в том, – я не стал устраивать с Контролером игру в вопросы, но ещё один фактик в копилку того, что наши действия машиной тоже просчитываются, положил, – что шурги на винте вращали все наши защитные концепции. А получать по башке – это не путь для быстрой прокачки. Или путь, но прокачки не того, чего мне бы хотелось прокачать. Буду пробовать другую стратегию.

– Принято, Ник! Начинаю подбор оборудования, по запросу оператора.

И как будто и не было никаких разногласий и камней за пазухой, мы с Контролером всецело занялись проектированием нового обвеса для моего ЗК.

С чувством глубокого удовлетворения, через три часа, практически уложившись во временной лимит, я отправил на изготовление всю выбранную, исправленную или с нуля разработанную амуницию, рефлекторно откинулся на кресле, вытянул руки вверх, потягиваясь. Физической потребности в этом действии не было, но потребность была психологическая, так сказать, зафиксировать окончание этапа работы.

Да и на Землю уже пора. Скоро подъем в сырой темнице, и у узника будет утренний моцион, кормежка и назойливый прессинг голоТВ. Снова накатило раздражение. Не знаю, сколько ещё будет продолжаться тупое просиживание задницы перед голопанелью, но терять время в таких количествах мне очень не хотелось. И тут тоже нужно было что-то придумывать.

До своего жилого блока решил не ходить. И перед тем как выключаться, написал в чате младшей сестренке напоминание: «Оторва, пожалуйста, поспеши с обучением. Нужно, прямо край как!» и выключился прямо тут в зале. Этому креслу не впервой служить кроватью для покинутого сознанием аватара.

***

До обеда никаких изменений в распорядке дня не наблюдалось. Пока умывался, в камеру был доставлен завтрак. Позавтракал. Пустой поднос задвинул в щель возле двери. Включил голопанель, разместился в кресле и принялся впитывать «правду для народа». Думал, ещё один пустой день. Но нет. Вместо обеда за мной пришли, отконвоировали на несколько этажей выше, аккуратным но сильным тычком в спину втолкнули в небольшую комнату, в которой на одном из двух стульев за единственным, но занимающим почти половину комнаты, столом сидел офицер полиции. С щелчком за моей спиной захлопнулась дверь, отсекая шум коридора и запахи конвоиров.

– Присаживайся, – указал рукой на свободный стул, второй рукой не прекращая что-то записывать на листах формата А4, толстой стопкой лежащей на столе, – беседа нам предстоит долгая, располагайся поудобнее.

Я скептически осмотрел стол, пачку бумаги, несколько ручек, лежащих рядом с футляром для очков. Серьезно? Писать ручкой на бумаге? Да у него раньше рука отсохнет, чем мы закончим «долгую беседу». Честно говоря, уже не помню, когда последний раз видел, как пишут от руки. С тихим хмыком разместился на указанном стуле, рассматривая офицера.

Капитан был возраста хорошо так за пятьдесят. Полностью седой, худощавый. Тонкие бескровные губы выделялись на узком лице с тонким острым подбородком. Морщины, разбегающиеся тонкими дорожками из уголков глаз, сеточка морщин вокруг рта. Обычно, морщины возле глаз создавали ощущение, что человек улыбается, но в случае этого капитана возникало ощущение, что он щурится. Нехорошо так щурится. Подозревая тебя в чем то. Очки в тонкой серебристо поблескивающей в свете светильников металлической оправе с небольшими прямоугольными стеклами слегка сползли с переносицы, делая взгляд над стеклами дополнительно неприятным.

Верхняя пуговица белой форменной рубашки, одетой на капитане была расстегнута, китель снят и повешен на спинку стула. От входа в комнату я успел увидеть форменные штаны с лампасами и чёрные лакированные остроносые туфли на ногах офицера.

Классический кабинетный сухарь, как их показывают во всех сериалах и шоу. Даже голос под стать внешнему виду. Не громкий, слегка сухой, с легкими сиплыми нотками. Заставляющий прислушиваться к фразам и вопросам.

– Давайте начнем. Бардин Николай Владимирович, родился восемнадцатого августа две тысячи двадцать четвертого года в городе Магнитогорске, Челябинской области. Всё верно? – вопрос был задан практически без вопросительной интонации и следователь даже не поднял на меня глаза, но я автоматически кивнул. И, как будто видя мой кивок, синхронно со мной чуть склонил голову и капитан, – Значит всё верно. Тогда, Николай Владимирович, расскажите мне всё подробно о том дне, когда вы во дворе дома, в котором вы снимаете жилье вместе с гражданином Переладовым Виктором Викторовичем, относя документацию в подвал, встретили гражданина Кудрявцева Константина Сергеевича и получили от него предмет, впоследствии оказавшийся шлемом виртуальной реальности не заводского изготовления.

– С того момента, как мы встретились? – решил уточнить я

– Лучше с самого начала того дня. Как проснулись, что делали, какие были планы.

Каждая моя фраза записывалась. Каждое уточнение записывалось. Так и не представившийся мне капитан наносил информацию чернилами на бумагу с потрясающей скоростью. Понять его символы и закорючки я был не в состоянии и бросил попытки прочитать, что он там пишет уже после того, как он перевернул третий лист. Да и не до попыток прочитать мне стало.