Шагающая смерть

Даже в таком обществе, где источники энергии фактически бесплатны и, следовательно, общедоступны и где большая часть производимых индустриальным способом благ осуществлялась на наноуровне, в избытке имелись рабочие места, требовавшие рабочих узкой специализации.

Монтаж наноконструкций из отдельных функциональных узлов, обслуживание ремонтных комплексов или работы с какими-то нестандартными схемами, контроль качества изделий, технологические линии непрерывной информационной загрузки, наконец, сфера предоставления невиртуальных секс-услуг, предназначенных для тех категорий населения, которые не могли или по каким-то причинам не желали воспользоваться сетями ВИР-секса, – все эти задачи требовали задействия определенного интеллектуального потенциала, они не поддавались программированию и не могли выполняться роботами или даже геносозданиями низших уровней, для этого требовались снабженные разъемами рабочие-геники.

Геники любили свою работу, они были созданы любить свою работу. Геники были дешевы, производство их не вызывало трудностей, не было проблем и с поддержанием сносного уровня их жизни. Они не являлись чьей-либо собственностью, следовательно их, во всяком случае, в юридическом смысле, никак нельзя было назвать рабами, но контракты их покупались и продавались брокерами бирж генетической рабочей силы, что на деле сильно напоминало эту самую собственность. У них не было цефлинков, посему они не могли общаться с банками данных людей, включая, разумеется, финансовые сети, тем самым исключалась необходимость оплаты их труда в йенах или других планетарных валютных единицах. За свой труд они получали рабочие кредиты для оплаты расходов на жилые помещения, питание, одежду и другие потребности – все это обеспечивалось людьми, которые владели их контрактами, то есть их владельцами.

Катя не могла понять, как такая разношерстная публика могла сбиться в кучку? Где же были их владельцы? Вероятно, смотались, решила она, стоило только первым аэрокосмолетам империалов загудеть в небесах над Порт-Джефферсоном.

Наконец, Тэрби тяжко вздохнул.

– Выведите ее, – распорядился он. – Надо ей все это показать.

Сначала Кате показалось, что ее собираются убить, но из «Дюн Нью-Уэми» ее препроводили на улицу чуть ли не с почетным эскортом, затем провели в узкую заднюю аллею, находившуюся за углом здания, где располагался бар, и выходившую на широкую улицу.

Катя заходила в бар с другой стороны и не могла видеть того кошмара, какой представляла собой эта улица. Картина, открывшаяся ее взору, заставила ее в ужасе ахнуть и она, едва устояв на ногах, непонимающе уставилась на то, что открылось ее взору.

Зрелище напоминало бойню – прямо на середине улицы громоздились десятки, нет, сотни, изуродованных человеческих тел. Не было нужды гадать, что за оружие здесь применили – конечно, семпу. Столько отрезанных голов, рук, ног и просто обрубков, что Катя даже не смогла предположить, сколько людей здесь полегло. Все выемки дорожного покрытия, вообще, все низко расположенные места заполняла кровь, в некоторых местах глубина этих кровавых луж была, явно, по щиколотку.

Люди? Спросила она себя. Она присмотрелась к лежавшей отдельно голове – пустые глаза, длинные светлые волосы. Эта дама вполне могла быть сестрой-близнецом Сони. Жертвами этой кровавой расправы были геники. Дьявол, здесь, видимо, находилась целая огромная толпа их, перед тем как поработало это жуткое семпу.

– Вот, что они с нами делают, – произнес Тэрби. – Вот почему мы никогда не вернемся назад. Никогда. Никогда.

Катя уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, хоть что-нибудь, что угодно… но подступившая тошнота лишила ее дара речи. Отвернувшись от Тэрби и всего этого кошмара, она привалилась к стене, и тут ее страшно, тяжко вырвало. Она чувствовала, как взмок от пота и похолодел лоб, как по щекам заструились слезы.

Никогда, никогда еще ни одна битва, ни страх в ожидании предстоящего сражения не вызывал у Кати такой реакции. Несколько лет назад, когда она еще проходила подготовку в лагере новобранцев, ей закинули в мозг особую программу, специально разработанную для притупления восприятия при виде подобных кошмаров, которые могут встретиться во время боевых действий в современной войне, и до сих пор программа эта помогала ей, избавляя от реакций, подобных теперешней, хотя ей не раз приходилось быть свидетелем страшных картин смерти.

Но не было, наверное, такого психологического средства, которое оказалось бы в состоянии приготовить ее к спокойному созерцанию картины последствий варварской резни, которая развернулась перед ней сейчас.

– Они прятались вон там, в том складе, – пояснил стоявший позади нее Тэрби. – Потом этот пришагал, ну, «ходульник», вон оттуда. Ну и начал орать через динамик «Выходить всем, руки вверх». Они и вышли. Тот, кто приказывал им, был из человеков, правда? – Он обернулся к остальным и все дружно закивали. – Так вот, они послушали его и стали выходить, а этот «ходульник» как стал палить по ним этой заразой на нитках, которая, если только чуть замешкаешься, враз тебе пальчик отхватит, вот и все. Раскроил их всех на кусочки, потом как дал по этому складу, да подпалил его вдобавок, чтобы и там ничего живого не осталось.

– А что… что это был за… ходульник? Тэрби презрительно фыркнул.

– Откуда мне знать имя его? Они все одни и те же. – Он помолчал пару секунд. – Кажется, из тех, из, маленьких. Он не такой, как те, что я тут видел последнее время.

Значит, империалы. Впрочем, это и так было ясно. Ни конфедераты, ни ополченцы не стали бы применять семпу против гражданского населения. У них даже не имелось зарядов семпу в составе боекомплекта.

Катя не переставала спрашивать себя, зачем, почему они это сделали. Может оттого, что экипаж машины запаниковал при виде такого большого количества людей, сразу выплеснувшихся из здания склада. А может, у него был особый приказ специально запугать гражданское население округа? Чтобы не подпустить людей к позициям Нихон?

Либо командир машины просто решил, что перед ним никакие не люди, а геники, то есть просто биороботы, практически лишенные разума создания, не представлявшие особой ценности для их владельцев. А при помощи семпу можно было избавиться от них единым махом – на них ведь даже брони не было.

– Так вот, это, – произнесла Катя, – это лишь часть того, против чего мы боремся. – В ее голосе звучала горечь. – Империалы объявили войну нам всем, и вам, и нам. И может быть, может быть, я смогу вам помочь.

– Мы сами по себе, у нас свои дела, – угрожающим тоном произнес Дак. – Не нужна нам от человеков никакая помощь. Мы будем бороться!

– С кем? С «Шагающей смертью»? С «ходульниками»? Не думаю, чтобы вам это удалось. – Катя кивнула в сторону долговязого работяги с дубиной в руках. – Этим вы собираетесь бороться? Тогда вас ожидает то же самое, что и их.

– Так что же нам тогда делать? – спросила «игрушка». – Они придут, да и прибьют нас всех!

– Вы сможете научиться сражаться, – спокойно ответила Катя. – И таким оружием, которое даст вам хоть малейшую возможность победить. Но сначала ваше дело решить – на чьей вы стороне.

– Нам не надо вашей этой… Конпидорации, – решил высказаться грузчик со склада. – Я тут прослышал, что ни те, что с Украины, ни китайцы вообще в эту войну не лезут. Так что мы можем отправиться туда, в Кантон или в этот Ново-К. – Он обвел глазами остальных присутствующих, как бы ища поддержки. – Война эта между Нихонами и Нью-Уэми, так?