Шагающая смерть

На планете события продолжали развиваться стремительным образом. В районе основания башни небесного лифта ксенофобам удалось прорваться через периметр десантников, и они перебили сотни граждан, ожидавших посадки на челноки. Связь с поверхностью планеты была утрачена. Отрывочные сообщения, еще поступавшие с аэрокосмических аппаратов, свидетельствовали о том, что космический лифт претерпевал какие-то неясные изменения. Его графитовое волокно превращалось в нечто черное, извивающееся. Изменения эти начинались у основания и неуклонно ползли вверх, угрожая достичь кабеля небесного лифта…

Находившийся на борту флагмана, эсминца Имперского флота «Хатаказе», адмирал Камерон сделал единственный правильный вывод. Ксенофобы, должно быть, просто разрушали небесный лифт. Так они поступали со всеми объектами цивилизации, попадавшимися на их пути. Возможен был и другой вариант – они могли воспользоваться им как мостом для достижения синхроорбиты, где сгрудились сотни готовых к отправке звездолетов, а свыше трех сотен тысяч беженцев, стуча от страха зубами, ожидали отправки.

Судя по записям, оставленным в вахтенном журнале «Хатаказе», он почти не колебался, принимая на себя ответственное решение о запуске ракеты «Звездный ястреб», несущей боевую головку с зарядом в двадцать килотонн, и нацеливая этот телеоптический снаряд в тонкий силуэт самого небесного лифта. Отсутствие хоть малейшего колебания с его стороны говорит о том, что он не хотел, чтобы кто-то из его команды впоследствии всю жизнь ощущал на себе бремя этого решения. Взрыв разорвал лифт на отметке в 2000 километров. Верхняя часть элеваторной башни мелкими осколками рассыпалась в космосе, увлекая за собой плотно набитые беженцами челноки, сотни километров нижней части элеваторного кабеля огненным фейерверком рухнули на поверхность планеты.

Никто так никогда и не узнал, сколько десятков тысяч людей, ожидавших посадки в цокольной башне, были погребены под упавшими обломками небесного лифта. Те же, что остались в живых, оказались в ловушке, лишившись возможности когда-либо попасть на орбиту. Горстка людей была вывезена на аэрокосмических шаттлах. Среди спасшихся находился генерал, командир штурмового батальона Империи, позже обвинивший адмирала Камерона в предательстве.

В результате смертоносной деятельности ксенофобов, завершившейся полным уничтожением на поверхности планеты всех построек, всего транспорта, всех следов цивилизации, погибло полмиллиона людей. Защитники Камерона настаивали на том, что его действия были правомерными. Ели бы ксенофобы достигли синхроорбиты и захватили готовый к отправке флот, все обернулось бы куда большим злом. Человечество ведь так и не выяснило, каким образом ксенофобная инфекция переносится от системы к системе. Вполне вероятно, что транспортные средства могли стать векторами, несущими заразу от Лунг Ши в другие миры Шикидзу.

Возможно, так оно и случилось бы. Самой страшной правдой дела Камерона, тщательно представленного на рассмотрение военного трибунала, было то, что ударные силы ксенофобов вот уже в который раз незаметно прокрались мимо патрульных кораблей, а выпущенная Камероном ракета стала непосредственной причиной гибели полумиллиона граждан Гегемонии. Манчжурия, близкий союзник Японии и влиятельный сторонник Империи в Совете Гегемонии, потребовала казни адмирала.

Но Камерону удалось избежать такого унижения. После того, как был зачитан приговор, он предпринял так называемый достойный офицера выход. На помощь ему пришел, конечно, не жуткий, кровавый ритуал «сепуку», а один из преданных ему бывших сослуживцев, тайком пронесший в камеру яд.

Вскоре после случившегося Дэв решил пойти во флот, флот Гегемонии, но в Военно-космической академии Сингапура его заявление было отклонено. Решив, что опыт практической работы и бегство с Земли, дадут ему более благоприятный шанс, Дэв подписал контракт с «Орион Лайнз». Так началась его добровольная ссылка.

Его младший брат еще учился в школе. Мать, по последним сведениям, работала в одной из фирм Киото, занимавшихся виртуальным программным обеспечением. Она наконец согласилась на имплантант, однако после смерти мужа использовала его, главным образом, для психореконструкции.

Несколько месяцев спустя Дэв один раз разговаривал с пей. Она смутно припоминала и его, и Грега, но от прежней жизни в ее памяти почти ничего не сохранилось. Автоамнезия, добровольная утрата памяти, повсеместно считалась одним из наиболее эффективных средств лечения тяжелых психических травм. Что касается Дэва, то для него мать словно умерла.

…Дэв был в постели с Дезире, когда прозвучал сигнал тревоги. Шаттл только что вошел в слои атмосферы, и до цокольной башни Митгарда ему оставалось лететь каких-нибудь десять минут. Дэв, ни мешкая пи секунды, довел себя до завершающей стадии и затем отключился от сети. Очнулся он вместе с сотней других, одетых в оранжевые костюмы, пассажиров в помещении челнока.

Почти тотчас кабина приземлилась в Тауэрдауне. Магнитные присоски отпустили металл монорельса. Мощные руки портового погрузчика подхватили лифт и доставили его на пассажирскую пристань. Там Дэва и других путешественников проводили в отдельные кабинки, где люди могли сменить казенную космоодежду на собственную. Дэв забрал свой багаж и окунулся в хаос красок и шума, которым его встретил первый город Локи.

Мидгард в значительной степени напоминал Асгард, только был еще более шумным и суетливым, возможно, более грязным и более изобилующим голографическими вывесками и многолюдными толпами. Население Мидгарда перевалило за сотню тысяч жителей, что составляло одну треть общего числа населения всей планеты. Окружавшие город стены только усугубляли ощущение переполненности, сдавленности, поскольку вся жизнь теснилась в пределах тесно прилепившихся друг к другу сорока двух куполов. Бурлящая штормами атмосфера Локи не отличалась красотой, поэтому архитекторы Мидгарда не позаботились об окнах, и серые стены тоннелей, разбегавшихся от Купола Тауэрдауна, вызывали мрачное чувство клаустрофобии.

Здесь Дэв заметил первые конкретные признаки боевой готовности, о существовании которой заподозрил, еще находясь на Асгарде. По периметру вокруг Купола Тауэрдауна на одинаковом расстоянии друг от друга выстроились легкие одноместные уорстрайдеры с солдатами Гегемонии. Трехметровые машины стояли неподвижно, как статуи. Каждый аппарат был накрыт камуфляжной сеткой, отчего машины сливались с серым тоном окружающей среды.

Дэв никогда особенно не интересовался наземной военной техникой и не умел отличать разные модели. Все же и ему было ясно, что они находятся в состоянии боевой готовности. Такое количество военной техники, собранной в одном месте, было достаточно редким зрелищем. Увидеть такое скопище боевых машин можно было разве что в День императора или на официальных парадах.

– Камерон?

Он обернулся. Из людской толкотни навстречу вышел крупный, сурового вида мужчина в оранжевом комбинезоне с военными нашивками.

– Да, это я.

– Меня зовут Кастельяно. Пошли.

– Что? Кто…

– Меня прислали за тобой, ходжи. Есть какой другой багаж? Нет? О'кей, иди за мной.

Не успел Дэв и опомниться, как Кастельяно зашагал прочь, и ему пришлось поспешить, чтобы не потеряться в толпе.

– Куда мы направляемся?

– В страну грез Гегвоенкома, куда же еще? Послушай, чудик, тебе придется страшно пожалеть, что согласился завербоваться в эту дыру.

– Это почему же?

– Поверь мне на слово, ходжи. Ты только что оказался по самые уши в дерьме.

Глава 3

Все же из всех наиболее выдающихся успехов, непревзойденных чудес технологических достижений человечества есть одно, стоящее особняком. По своей значимости оно превосходит открытие ядерного синтеза или источников квантовой энергии, терраформирование на планетном уровне, промышленные и медицинские нанотехнологии, даже создание К-Т двигателя.

Конечно же, я имею в виду прямое кибернетическое взаимодействие, именуемое в просторечии «подключение», посредством которого человек обрел способность не просто управлять звездными кораблями, наземными страйдерами и прочей тяжелой техникой, но в буквальном смысле самому становиться кораблем, страйдером или машиной…

«Человек и Звезды: история технологии» Йеасу Суцуми, 2531 год Всеобщей эры

В черноте локанской ночи в северном направлении с ревом летели два VK-141, под названием «Штормовой ветер». Это была одна из моделей аэрокосмических аппаратов, отличающаяся тупыми, скошенными книзу крыльями, расположенными у миделя, и парными V-образными стабилизаторами, помещенными в конце стройного хвостового лонжерона. Заключенная в одноместную кабину главного корпуса страйдера номер один, сидела тай-и Катя Алессандро. Не обращая внимания на темноту ночи, она сосредоточилась на данных, бегущих по экрану ИИ аэрокосмического аппарата.