Шаги за спиной

– Как живешь? Все книжки читаешь?

– Меньше, – ответил он. – То есть читаю меньше и не все подряд.

– Отчего же?

– Разные книжки есть. Некоторые…

Круглов помотал головой.

– Некоторые читаешь ты. А другие… Читают тебя.

Сомёнкова пошевелила бровями.

– Некоторые как пиявки, – сказал парень. – Они из тебя кровь пьют, а ты не замечаешь. Поэтому я теперь… Скажем так, избирателен в чтении.

– Интересные у тебя мысли, – кивнула Сомёнкова.

– Филологические, – заметил Витька.

– Да, пожалуй… А раньше ты, я помню, много читал… Ужастики все?

– Ну да. Только теперь… – Он сделал паузу. – Понимаешь, нельзя всем этим заниматься безнаказанно, – сказал он. – То есть… Заигрывать с тьмой. Ты понимаешь?

Круглов попытался взять Сомёнкову за локоть, но плащ у нее оказался кожаный, пальцы соскользнули. Да и она немного отодвинулась.

– Да, разумеется, понимаю, – кивнула девушка. – Все понимаю…

– А почему ты не спрашиваешь? Ну, как все закончилось?

Аня едва не оступилась. Надо спросить. Надо сделать вид…

– И как все закончилось? – бодро поинтересовалась она. – Знаешь, такой бред, как сон вспоминается… Я потом долго не могла отойти, пока себя в руки не взяла. Теперь-то ты можешь рассказать?

Витька поглядел как-то… не так, Сомёнкова оглянулась на всякий случай.

– Это все твои штучки, – усмехнулась она. – Да-да, как же, Ктулху жаждет.

Круглов улыбнулся.

– Ты сама лучше расскажи, – предложил он. – Я потом звонил тебе, ты как-то… Нервничала.

Аня пожала плечами.

– Я же говорю, нервный срыв. Неделю кошмары снились, потом отошла как-то… Спорт помог. Я тогда тупо в лесу заблудилась. Рванула через дебри, потом остановилась, смотрю – заблудилась. Ну, я села на пень, успокоилась, отдышалась… А потом на луну пошла. В сторону луны то есть. Выбрела к ручью, развела костер…

– Костер?

– Ага. У меня же все карманы спичками твоими забиты были. Вот и разожгла. Так до утра и просидела, чуть ноги не отморозила. Потом на дорогу выбрела. А ты? Ты что?

Парень улыбнулся.

– Когда стали стучать в дверь… – Он закрыл глаза. – Ну…

Круглов поморщился.

– Дверь поддалась. Понимаешь, удары становились все сильнее и сильнее, так что петли начали постепенно выламываться. Темнота… Сложно объяснить. Она как бы в окна вваливалась…

– Бр-р-р! – Сомёнкова энергично потерла руки. – Привидится же такое!

– Да уж…

– Это из-за дыма, – сказала Аня. – Мы с тобой дыма наглотались – в кухне-то пожар был. Вот и чудили. Видения разные, шаги. А потом в тот день землетрясение было, прикинь?! Весь город тряхануло – вот дверь и вывалилась.

– Ну да, землетрясение… – кивнул Витька. – Я тоже думал…

Он захотел почесать лоб, стянул перчатку с левой руки. Кожа на ладони была гладкой и чуть красноватой, точно не своей.

– Ты что, руку сжег?

– Ага. Случайно, не нарочно. Так старался, что даже не заметил. Последним Ктулху сжег. Долго не хотел гореть…

– Тьфу ты со своим Ктулху! – расхохоталась Сомёнкова. – Как вспомню, так вздрогну. Кто-то в дверь стучится, огонь не горит… Просто фильм ужасов какой-то!

– Да уж, – согласился Круглов.

– Бука, – Аня помотала головой. – Привидится же… Сами себя напугали, дураки. Здоровенные лбы, а как дети, честное слово. Монстр, идущий по пятам, ой…

Она иронично вздохнула.

– А кстати, как ты от него отбился-то? Саблей его зарубил, а?

Это она спросила… вроде бы как и со смехом, с ухмылочкой, но… Но был там еще один смысл – Витька почувствовал. Сомёнкова продолжала бояться.

– Нет. Просто, когда стали гаснуть спички, я понял… Кое-что понял. Я поднялся к себе…

– И что? – спросила Аня с интересом.

– Я сжег все, – сказал он. – Плакаты, книги, игры, фильмы – все. Конечно, оно сначала плохо разгоралось, спички не помогали… Но потом ничего. Так до утра и жег, сидел и кидал в печку.

– И что?

– Дверь устояла, – ответил Круглов. – На последней петле. А он… – Парень поглядел Сомёнковой в глаза. – Он так и не вошел.

– Занятно, – кивнула Аня. – Значит, ты спалил всю свою мистическую коллекцию – и он не вошел?

– Да.

– Да… Ну что, в этом, наверное, есть какой-то смысл. Ты отрекся от тьмы и все такое. Ясно. А почему он привязался именно к тебе?

– Я думал про это. – Витька почесал щеку. – Сначала я думал, что это из-за меня. То есть сам виноват – слишком уж увлекался всякой потусторонщиной. Но потом понял, что это не главный фактор. Конечно, кирпич скорее упадет на того, кто любит гулять по стройке, но если в действительности… Если в действительности, то кирпич может упасть на любого. На тебя, на меня, на автогонщика. Это самое страшное. Тут нет никакой закономерности…

Сомёнкова оглянулась.

– Кирпич может упасть на любого, – повторил Круглов. – Главное, чтобы у тебя на голове всегда была каска.

– Ага, понятно, – Аня постучала себя пальцем по виску. – Каска. Кирпич. Строительные работы. Ты, я гляжу, метафорами стал излагать. Ничего, нормально, мне нравится. И говорить стал спокойнее, раньше все чертыхался. Черт да черт…

Витька помотал головой, приложил палец к губам.

– Не надо так говорить, – улыбнулся он. – Их вообще не стоит вспоминать, у них слух хороший.

– У кого?

Парень промолчал.

– Круглов, ты чего? – с сочувствием спросила Сомёнкова. – Ты что, во все это до сих пор веришь?

– Но ты же сама видела. У ворот, в ту ночь? Видела ведь?

Девушка оглянулась.

– Мне могло и показаться, – сказала она. – Ты так запугал меня своими баснями, что я собственной тени боялась. Потом, я же говорю, землетрясение, угарный газ… Мало ли чего я могла увидеть? А?

– Это да, увидеть разное можно.

– К тому же это мог быть обычный вор, – рассуждала Аня. – Дом на отшибе, собаки нет, свет не горит, машин не видно, вот он и решил забраться. И в дверь ломился. Или бродяга.