Шаги за спиной

Улдис выскочил из машины и нырнул в парадное.

На втором этаже он прошелся по коридору, читая таблички на дверях и внимательно рассмотрев фотографии на доске Почета. Мимо сновали работники. У окна что-то горячо обсуждала группа мужчин.

– Скажите, пожалуйста, где комната номер… – Стабинь искусно симулировал смущение.

– Какая? – Молодой человек с продолговатым лицом был явно недоволен тем, что его перебили на самом интересном месте.

– Да вот, записку где-то посеял. – Стабинь засмущался еще больше, продолжая рыться в карманах. – Черт возьми, – нервничал он, – и куда она делась?..

– Кого вы ищете?

– В том-то и дело, что его фамилия была записана на той бумажке.

– Скажите хотя бы, как он выглядит. Или вы и этого не знаете?

На лице Стабиня затеплилась надежда.

– Говорят, инвалид, широкоплечий…

– Хромает на правую ногу?

– Вроде бы да.

– Это Леясстраут – заместитель начальника треста. Пятый этаж, сто тридцать четвертая комната. Только сейчас он, кажется, в министерстве…

Вызвав лифт, Улдис поднялся на пятый этаж, поглядел, где находится кабинет Леясстраута, а затем, уже по лестнице, спустился вниз.

– Вот ведь какая симфония, – проговорил он, усаживаясь в машине. Вынул из портфеля миниатюрную кинокамеру и предостерегающе поднял палец вверх, – теперь глядите в оба. Одну минуточку, – Улдис снова выскочил из машины и, вскоре возвратись с большим букетом, вручил его опешившей Лайме.

– Возьми, пожалуйста, и держи на виду. Мы должны походить на веселую компанию, которая едет в гости и ждет еще одну запаздывающую даму. Лайма, придвинься поближе к Петеру, чтобы высвободить еще одно место.

Не успел Улдис снова сесть в машину, как Петер взволнованно прошептал:

– Гляди, гляди!

У здания остановилась черная "Волга". Из нее вышел, прихрамывая на правую ногу, мужчина и быстрым шагом направился к двери здания.

– Это он, он, – вцепилась Лайма в плечо Улдиса.

– Он самый! – сказала девушка. – Арестуйте его! Однако Улдис не последовал совету. Вскинув кинокамеру, он лихорадочно снимал.

XXV

Леясстраут стремительно вошел в кабинет. Часы на отполированном до зеркального блеска письменном столе показывали без четверти девять.

Окинув критическим взглядом кабинет, он остался доволен царившими тут чистотой и порядком. Подошел к большому окну, отдернул тяжелые шторы. Перед хитроумно замаскированным зеркалом он пригладил торчащую русую с проседью прядь, подтянул узел галстука и сел за круглый столик, на котором уже ароматно дымилась чашка крепкого кофе. Леясстраут, просматривая свежие газеты, с наслаждением отпил несколько глотков. Вдруг на большом столе щелкнуло переговорное устройство; и раздался громкий женский голос:

– Ян Карлович, к вам на прием гражданин из сельского района. Говорит, из прокуратуры.

Леясстраут нахмурил густые светлые брови.

– Из прокуратуры сельского района? – Подойдя к письменному столу, он наклонился к микрофону. – Пусть войдет!

Дверь отворилась. Высокий, сутуловатый человек помялся у порога. Леясстраут пошел ему навстречу.

– Садитесь, пожалуйста! Чем могу быть полезен? – показал он на кожаный стул у письменного стола.

– Моя фамилия Розниек. Я следователь прокуратуры. – Розниек достал из кармана ярко-красную книжечку.

– Верю, верю, – замахал руками Леясстраут. – Лучше скажите, что вас ко мне привело?

Розниек подобрал ноги под стул, пристроил руки на подлокотниках, смерил Леясстраута взглядом.

Открытое круглое лицо с коротковатым носом светилось добродушием и вместе с тем излучало энергию и уверенность в себе.

Розниек не знал, как начать разговор, и не понимал, что его смущает. Потом до наго дошло: он сидел в чужом кабинете с той стороны стола, где обычно сидят допрашиваемые.

Леясстраут встал, прошелся к окну, затем присел на низкий диванчик напротив Розниека.

– Слушаю вас, товарищ следователь.

– В четверг на прошлой неделе вы проезжали в Юмужциемс, на хутор Межсарги, – начал без обиняков Розниек.

Леясстраут вздрогнул, к лицу прилила краска. Замешательство длилось всего несколько мгновений.

– Откуда у вас такие сведения? – в голосе явственно прозвучали начальственные нотки.

– Я полагал, мы обойдемся без вещественных доказательств. Но если требуется… – Он покопался в портфеле и кинул на столик несколько фотоснимков с отпечатками следов на песке.

Леясстраут внимательно просмотрел фотографии.

– Так, так, – сказал он вдруг весело, – прямо как в детективном кинофильме: следователь выслеживает преступника. А что, если следователь ошибся и это следы не моей обуви?

Розниек слегка подался вперед, пристально наблюдая за Леясстраутом. Любопытно, Леясстраут не спрашивает, что произошло в Юмужциемсе, а сразу пробует отшутиться.

– Следы ваши, – серьезно продолжал Розниек, – можем сличить их с обувью.

– Ишь какой скорый! – возмутился Леясстраут. – Вы сперва запаситесь санкцией прокурора республики на обыск, вот тогда и поговорим. А для того, чтобы получить санкцию, требуется законное основание.

– Такое основание есть, – спокойно ответил Розниек.

– Тогда, может быть, скажете, в чем оно состоит? – нетерпеливо выпалил Леясстраут. – Что именно привело вас ко мне?

– Хотя хозяин этого кабинета вы, но вопросы буду задавать я, – вежливо, но твердо заметил Розниек. – Ответьте, пожалуйста, в четверг на прошлой неделе вы были в Юмужциемсе на хуторе Межсарги?

Леясстраут зажег сигарету и глубоко затянулся. Он молчал. Розниек внезапно ощутил, что напряжение ослабевает, словно бы лопнула некая пружинка в психологическом механизме разговора.

– Можете, конечно, и не отвечать, ваша поездка в Юмужциемс не вызывает никаких сомнений. – Он достал из портфеля и положил на стол еще несколько снимков. Это были фотографии кусочков хлеба и сыра со следами зубов, а также гипсовых отливок зубов. – Эти визитные карточки вы оставили в Межсаргах, а вот на этих предметах есть также и отпечатки пальцев. – Розниек бросил словно карты еще два снимка: коньячной бутылки и коробки конфет "Ассорти". – Вам эти предметы знакомы. Если угодно, есть и два свидетеля – кондуктор автобуса и студент. Они видели, что вы вошли в автобус в Юмужциемсе. Вы с ними вместе ехали до самой Риги.