Шах Планете Земля

С пониманием этих динамик и с разумным применением технологии нам удастся повернуть игру в другом, выгодном для всех нас направлении.

Девятая динамика. Эстетика

Прежде всего, попытаемся определить, что понимается под этим термином.

В греческом “aistetikos” означает “относящийся к чувственному восприятию” – учение о прекрасном, его законах и нормах, его формах, типах, его отношении к природе и искусству (Философский словарь, 14-е издание, издательство Альфреда Кренера, Штуттгарт).

Другой словарь поясняет: “учение о красоте, ее сущности и ее воздействии, учение о закономерностях и гармонии в искусстве”.

Хаббард определяет эстетику как “учение об идеальной форме и красоте, философия искусства, которая сама по себе является выражением качества коммуникации” [73].

Каждой игре необходима цель, что-то, что заинтересовывает игроков и вообще побуждает их играть. Что побуждает статику участвовать в игре? Эстетика!

Статика не имеет длинны волны, в то время как эстетика имеет, но столь малую, что фактически приближается к статике.

Хаббард дает следующую шкалу градаций по длине волны: [74].

Статика 0 см

Эстетика 0,2*1025 CM

Аналитическая мысль 0,2*10⁶ см

Эмоция 0,024 см

Итак, эстетика следует сразу за статикой. Здесь нужно вспомнить, что эстетика имеет две стороны. Она может, с одной стороны, использоваться для “завлечения”, а с другой стороны, выступать в качестве идеала, чтобы сформировать из чего-либо низкокачественного нечто более качественное.

Эстетику как завлечение мы знаем из рекламы. Нет ничего более красивого, чем ожидающий нас мир предлагаемых товаров.

Тело красивого человека тоже может быть ловушкой, если тот, кто его выбирает в качестве партнера, видит в нем лишь “упаковку”. Мужчины говорят, что нет большей ловушки, чем тело красивой женщины. Женщины чаще заглядывают внутрь “упаковки”.

Эстетика – это цель искусства. Хаббард говорил, что люди искусства показывают путь и ведут к лучшей цивилизации. Они сообщают свои идеи о лучшем мире или лучшей вселенной.

Замыслом в начале игры являлось привнести эстетику в эту вселенную, и очевидно, что многие игроки согласились участвовать в игре именно поэтому.

К сожалению, сейчас стремление к эстетике можно увидеть лишь в уголках Земли, которые не слишком насыщены нашей цивилизацией. Там еще можно найти людей, которые поддерживают задачи развития эстетики, вместо того чтобы разрушать ее. Мы находим эстетику везде, где Тэта (без мешающих факторов) соединяется с материальной вселенной и где из количества получается качество.

Теперь, возвращаясь опять к десятой динамике (этике), можно задать вопрос: какие мешающие факторы существуют в отношении эстетики и искусства? Сравним искусство вчера и искусство сегодня – не важно, живопись ли это, музыка, архитектура или другие формы проявления коммуникации. Куда ведет нас это искусство? Что прославляется в нем? Конечно, всегда можно найти деятелей искусства, произведения которых находятся на достаточно высоком эстетическом уровне, но как быть с “популярным” искусством, которое распространяется в массы? Какую идею оно несет? Какой душевный след оставляет это искусство?

Здесь нужно учесть, что музыка, например, играет ведущую роль в воздействии на подрастающее поколение. Если можно контролировать целое поколение посредством музыки, то кто стоит за этим видом индустрии? Вряд ли это сами люди искусства.

Если рассматривать эту динамику как цель игры, то ее значение трудно переоценить. Каждая игра требует цели, поскольку цель задает главное направление движения. В нашем случае создается впечатление, что целью является отправиться в небытие: никто не знает, почему он вообще здесь находится.

Восьмая динамика. Бесконечность, Творец

Это динамика бесконечности, творца. Кто является творцом? Что такое бесконечность?

В дискуссиях на эту тему предполагается, что вы либо верите в Бога, либо нет. В нашем распоряжении пока еще нет достоверных научных знаний из этой области.

Среди представителей различных религиозных воззрений существуют значительные разногласия относительно того, кто же в действительности является творцом, как его зовут и как ему нужно молиться. Относительная терпимость появилась только в настоящее время. Еще несколько столетий назад об этом не разрешалось даже говорить. Народы обращали в “истинную” веру с помощью меча.

Как подавлялась эта динамика, показывает старая борьба против не зависимой ни от кого души. Были созданы целые идеологии, чтобы лишить человека этого духовного начала. Науки оболгали эту душу, так как ее нельзя увидеть, пощупать, измерить. Велись войны, чтобы отнять у людей идеи и их духовную сущность. Инквизиция боролась с религиями и философиями, которые пытались пролить свет на эту игру и повысить самосознание человека как игрока. Предпринимались и другие усилия для создания “игровых фигур”.

Душу невозможно контролировать и еще менее возможно ее убить. Однако дух игрока, будь то по его собственной вине или под чьим-то мощным влиянием, удалось довести до столь низкого уровня, что он перестал осознавать себя таковым и начал думать, что является “телом”, химической машиной, работающей по принципу стимул-реакция.

В ранней истории человечества мы находим “Богов”, которые ставят себе в заслугу “создание” людей. Дарвин поколебал сложившиеся в умах под воздействием библейских текстов представления о возникновении человека. С увеличением числа расшифрованных древних текстов история начала принимать более конкретные и в то же время неожиданные формы, по крайней мере, для церкви. Новые данные превращают веру в Бога в посмешище. Наконец-то боги позволили себя идентифицировать. (см. главу II)

В спорах о творении или творце можно, вероятно, согласиться с тем, что все имеет одно начало. Если мы можем что-то различать, значит, оно должно иметь начало. И если что-то возникло из “ничего”, мы можем это “ничто” выделить и исследовать. Даже если мы это отрицаем, то должны все же согласиться, что любая сущность каким-то образом должна была начать свое существование, иначе ее невозможно было бы ощутить. Если допустить, что есть что-то “неразличимое” или “непознанное”, как утверждает, к примеру, Ницше, мы все-таки должны признать, что это “неразличимое” существует и имеет определенную цель, пусть даже оно “не поддается восприятию”.