Шах вам, королева!

– Ты зачем с Димкой купаться ходил? – нахмурилась Юлька, забыв, что собиралась завоевывать. Собственно, и привлекательность самой идеи завоевания поблекла, поскольку Вадим вел себя не так, как планировалось.

– Это не я с ним, а он со мной. Пришел, позвал. Сказал, что ты уехала. Вот мы за компанию и сходили.

– Так ты даже не знал, что я пропала? – изумилась Юлька. Оказывается, никто и не переживал! Он даже не заметил, что ее нет! А она-то размечталась…

– Пропала? – усмехнулся Вадик. – Куда может пропасть женщина? Только к мужчине. Ну-ка, признавайся, у тебя в городе кто-то есть?

Судя по тому, что его эта мысль веселила, ревновать Вадик не собирался. Но додумать и всячески обмусолить эту догадку Юлька не успела. Он подхватил ее на руки и потащил в дом.

И все сразу стало неважно.

Какая ерунда – все эти условности. Главное, что сейчас любимый рядом.

– Слушай, малыш. – Вадик пружинисто вскочил с кровати и стал медленно одеваться, давая Юльке возможность полюбоваться своим телом. – У меня проблемы.

– Какие? – встревожилась Юлька. А еще обрадовалась возможности быть ему полезной. Вдруг она посоветует Вадику что-нибудь умное или просто чем-то поможет?

– Финансовые. Я тут одному барыге денег должен. Немного, но у меня сейчас столько нет. Ты мне не одолжишь тысяч пять евро?

Бессмысленно моргая, Юлька пыталась перемножить услышанную цифру на курс, но банальность просьбы настолько ее подкосила, что мозг объявил забастовку и отказывался заниматься математикой.

– Юль, – Вадим потыкал молчавшую любовницу в бок, – ты живая?

– Да. А почему ты так много должен?

– Я должен больше, но не хватает мне «пятерки». Так что, одолжишь? С отдачей. – Он смотрел на нее без улыбки, и Юле стало нехорошо – зябко, муторно…

– У меня столько нет, – промямлила она.

– Неужели? – усмехнулся Вадик. – Ты же книжки пишешь…

– Стихи, – уточнила Юлька.

– Да какая на хрен разница? – Он склонил голову набок и разглядывал съежившуюся под простыней соседку. – Ты же говорила, что хорошо зарабатываешь, а сюда вы приехали для разнообразия, чтобы от цивилизации отдохнуть. Забыла?

Все свое хвастливое вранье Юлька вспомнила в подробностях. Кто же мог предположить, что эта меркантильная муть вынырнет столь неприглядным образом.

– Денег жаль? – мрачно произнес Вадим. – Считаешь, что я не отработал? А давай я у твоего мужа попрошу? Я тут за него отдуваюсь, пусть компенсирует.

Юлька стрелой вылетела на улицу, запутавшись в простыне. Там ее вырвало.

Через полчаса умытая и одетая Юля, стуча зубами от озноба и пошатываясь от головокружения, обещала Вадиму непременно найти требуемую сумму.

– Уж постарайся, – усмехнулся Вадим.

Подлецом он не был. В глобальном смысле. Он не воровал, не обижал слабых, не хамил пожилым и в школе исправно сдавал макулатуру. И Юльку, как бы она ни изображала оскорбленную невинность и пионерку, сжигаемую на костре, Вадим изначально не собирался использовать. Просто так сложилось, что у Юльки деньги имелись, а ему сейчас надо было разобраться с долгом. И что такого в том, что произойдет некоторое перераспределение материальных средств? Он же не на совсем будет брать, а на время. Он бы даже вернул потом, отыгрался и вернул. А эта фифа аж тошнить побежала. Актриса погорелого театра!

Иногда с женщинами было очень тяжело. То есть Вадик пытался, чтобы было просто, а они сопротивлялись и городили на ровном месте баррикаду из проблем, из-за которой и удовольствия-то было не видно. Женщины удивительным образом умели усложнять жизнь себе и окружающим. Вот, например: твоя дама сломала ноготь. И что? Ну отгрызи остатки и жди, пока новый вырастет. Не зуб же! Ах, оказывается, ты тупой и не понимаешь элементарных вещей! Мы не пойдем сегодня в ресторан, хотя платье куплено и столик заказан! Почему? В таком виде нельзя выйти из дома – вечер все равно будет испорчен. И попробуй пойми, почему нельзя выйти из дома без ногтя. Ладно, ногу сломала, и то на костылях вполне можно допрыгать. А ноготь-то каким боком повлияет на настроение и возможность выйти в люди? Ты тупой кретин – все же будут смотреть и обсуждать: ах, у нее нет ногтя!

Именно поэтому мужчины женщин просто боятся, а намек о женитьбе воспринимают как попытку без суда и следствия бросить в заключение, где какая-то фурия будет постоянно держать его в напряжении и запугивать нелогичными требованиями, удовлетворить которые может лишь шизофреник, мыслящий с дамами на одной волне. Более податливые и мягкие экземпляры идут по пути наименьшего сопротивления, соглашаясь на все озвучиваемые милым созданием глупости.

Пожизненная каторга Вадику была не нужна, поэтому и к Юльке он отнесся как к приятному приключению, не более. Но даже это «приключение» изо всех сил пыталось теперь испортить ему жизнь. Казалось бы, в чем проблема: дай в долг! Нет! Ах! Ох! Как это низко, подло, гадко!

Он и мужа-то приплел от злости. Разумеется, ни к какому соседу он идти и закладывать гулящую супругу не собирался. Что он, дурак? Еще сам же и огреб бы от этого хлюпика. Мужья, даже самые физически недоразвитые и жалкие, действовали на пределе человеческих возможностей, когда дело касалось их жен. В этом Вадик уже имел несчастье убедиться. Вероятно, наличие рогов впрыскивало в организм излишек адреналина, он и помогал рогоносцам бежать быстро, бить больно и орать громко. Вадим был оскорблен в лучших чувствах, поэтому и брякнул глупость про Диму.

Как постель делить, так он, видите ли, любимый и родной, а как деньгами помочь, так нет.

Выскочив веселым козликом из машины, Рома схватил в одну руку торт, в другую цветы и погарцевал домой.

– Здравствуй, Ромочка! – встретила его у лифта соседка, испытующе глядя на джентльменский набор. – Никак Валя вернулась?

– Обещала, – пугливо соврал Рома, до сего момента и не задумывавшийся о том, что кроме чокнутой Караваевой существуют бдительные соседи.

– Ну-ну, хорошо. А то не дело, когда такой молодой и красивый один остается. Уж вы, мужики, такие хулиганы, – погрозила пальцем старушка и, игриво хихикнув, двинулась к себе.

– Я не такой! – подобострастно крикнул ей в спину Роман, решив открыть дверь своими ключами. Если сейчас бабка увидит Катю, то разговоров будет на остаток лета, и их отголоски непременно докатятся до Валентины.

Но дома было пусто и тихо.

Пробежавшись по комнатам, он приуныл и стал названивать своей белокурой практикантке в надежде провести вечер с пользой. Трубку Катя не брала. Бессмысленно покружив по квартире, Рома плюхнулся на диван и затосковал. Но были еще варианты.

– Ладно, пойдем на охоту, – решил не унывать брошенный всеми Фуфаев и скрутил с пальца обручальное кольцо, которое с тихим звоном шмякнулось на пол и укатилось под диван.

Пришлось идти за шваброй, с помощью которой из-под мебели были извлечены клубы пыли, кусок погремушки, кольцо и непонятная тряпочка. При ближайшем рассмотрении тряпочка оказалась мужским носком. Но не Роминым. Это он знал точно, поскольку носок размера эдак сорокового был с пальцами на манер перчатки.

– Нормально, – опешил Роман, брезгливо разглядывая находку.

Предположить, что кто-то позарился на Валю, было сложно, ведь супруга въехала сюда уже беременной, после чего родила и просто физически не могла вставить в свой плотный домашний график постороннего мужика в перчатках на ногах! Может, это тестя? Но представить Валерия Николаевича в этой ерунде не получалось. У него могли быть носки с дыркой, с заплаткой, но никак не эти пижонские ласты.