Шахиня искусства

Мухтар засмеялся.

– Догадлива твоя голова! Пока никому ничего не говори.

– Слово мужчины. Но при условии: ты покажешь мне ее.

– Ладно. Только сначала она попьет чаю. Как считаешь, после многовековое голодовки ей хочется пообедать или нет?

Я разинул рот: - Действительно она сейчас пьет чай?

– Шучу, друг, шучу. Но верь: в ближайшие дни она будет сидеть рядом с тобой и пить тот же чай.

– Угу...
– сказал я с глупым видом.
– Выходит, твой эксперимент завершился блестящей удачей?

– Да, да, скептик-историк!

...Войдя в лабораторию, я чувствовал себя не очень важно: в глазах прыгали не то чертики, не то шайтанчики. Короче сказать, от волнения я ничего не видел и не слышал. "Где же Рухсар-бану? Где?.." И тут Мухтар рывком отдернул матовый экран в глубине помещения. Вот теперь у меня по-настоящему отнялся язык: в большой белой ванне под куполом, в голубоватой прозрачной жидкости лежала прекрасная девушка! Были видны мельчайшие черты ее лица. Она была именно такой, как описал ее старик дутарист.

У изголовья Рухсар-бану тихо шелестел улиткообразный аппарат. От него к диску на груди девушки шли трубочки - или провода? Не суть важно... А в уста Рухсар-бану был вложен гибкий ввод кислородного прибора.

– Ну как?
– спросил Мухтар.

Звук его голоса вывел меня из транса.

– Неужели она жива?
– прошептал я.

– Почти... Аппарат давно восстановил функции сердца. Кровь уже циркулирует. Ну а сигма-полимер возбудит нервные клетки. Нужно лишь некоторое время.

– Сколько?!
– закричал я.

Мухтар усмехнулся, любуясь моим волнением.

– Думаю, реакция продлится не менее трехсот часов. Впрочем, как пойдут...
– Он что-то прикинул в уме.
– Возможно, пройдет и меньшее время. Главное - электронный контроль процесса! Если "прихватить" больше трехсот часов...

Мухтар вдруг умолк на полуслове и метнулся в лабораторию, вернее, в смежную с ней аппаратную. Спустя пять минут вернулся, облегченно переводя дыхание.

– У-уф!.. Твои сомнения и меня, было, опутали. Оказывается, ничего не забыл. Все о'кэй! Теперь я должен ввести в курс дела и Айсенем. Ее помощь вскоре нам очень понадобится.

Я с нескрываемой завистью смотрел на Мухтара. Его глаза светились огнем скрытой радости, он казался мне волшебником из "Тысячи и одной ночи", которому подвластны и жизнь и смерть. И я подумал: "Разве не стоит ради великого мгновения трудиться всю жизнь?"