Шахматы. Чёрная королева

— Что ты здесь застыла? — Надменно проговорила она и включила свет, разрушая мнимое уединение.

Мама была очень красивой женщиной. Не в меру умной и идеально воспитанной. Она всегда держала голову прямо, спину ровно и была предельно собрана и холодна. Такой Алена запомнила ее еще в своем детстве. Уже потом, когда отношения матери и дочери стали окончательно и бесповоротно разрушаться по каким-то непонятным причинам и неведомым обстоятельствам, об этом не задумывалась, и осталось только то самое, первое впечатление.

Мать всегда носила строгие платья, деловые костюмы и внушала мысль, что дочь должна придерживаться того же стиля и образа жизни, а вот Алене отчего-то не хотелось поддаться. Наверно, потому и выбрала свободную профессию журналиста, отказавшись от навязчивой идеи родителей сделать себя врачом. Идеальная классическая прическа, вежливые полутона и аристократическая бледность… Яркая внешне и дерзкая глубоко внутри, Алена сопротивлялась как могла, но в итоге всегда признавала более сильную натуру матери и, склоняя голову, шла на своеобразное заклание…

Так и сейчас… Мать властно сверкнула взглядом, холодно и предельно жестко улыбнулась, после чего удалилась в отцовский кабинет, негласно предлагая двигаться следом. В кабинет Алена все же вошла, но вот поддаваться в этот раз намерена не была. Мысленно отгородилась от всего, что может быть сказано в эмоциональном порыве, смотрела прямо перед собой и в уме напевала какую-то давно забытую мелодию.

— Я разговаривала с Денисом. — Посчитала мать нужным огласить тему. — Что это за околесицу ты несла? Расстаться? Ничего глупее и придумать было нельзя. Я уже созвонилась с Самуилом Сергеевичем, Денискиным отцом. — На этом замечании мать сделала значительную паузу, мило улыбнулась и невинно опустила взгляд. Отчего-то она питала к влиятельному мужчине слабость. — Мы подумываем назначить свадьбу на середину июня. Это отличное время для начала новой жизни и достаточный перерыв для того, чтобы прочувствовать всю степень свалившегося на тебя счастья.

— Мам, ты хоть себя слышишь? — Криво усмехнувшись, Алена все же посмотрела на упрямо поджатые губы женщины. — О каком счастье ты сейчас говоришь?

— О том, что перенесет тебя в беззаботное будущее. — Криво усмехнувшись, женщина сложила сцепленные в замок пальцы перед собой.

— Но я не об этом мечтала…

— Мечтала? — Мать выгнула бровь и напряглась. — Мечты приводят нас к неминуемой гибели. Во всех смыслах этого книжного выражения из дешевого бульварного романа.

— А ты и такие читала? — Попыталась Алена съязвить, но мать порыва не оценила, заметно напряглась и чуть нависла над столом.

— Я читала многое. — Многозначительно хмыкнула. — Хотя бы для того, чтобы сравнить и увидеть очевидные плюсы и минусы того или иного произведения. Как видишь, и из этих дешевых книженций вышла своя польза. — Руками развела, будто очевидное доводя до ума. — Подумай, дорогая, что ты хочешь получить в будущем. Кем хочешь себя видеть, где находиться. — Проговорила заметно мягче, создавая впечатление дружеской беседы. — Я хочу быть спокойна за тебя. Потому предлагаю хорошо продумать, что ты скажешь Денису, когда он приедет, ведь такие разговоры вот так… ни на чем не основываясь, не ведут. И сказаны твои слова должны быть не по телефону, а именно при личной встрече. Постарайся, чтобы к тому времени в глазах стоял не этот протест, который сейчас ты так очевидно демонстрируешь, а сожаление о содеянном и мягкая истома. Мужчинам это нравится.

— Тебе-то откуда знать, что нравится мужчинам? — Сказанула в порыве и тут же язык прикусила.

О том, что между родителями уже давно сквозит безразличие, тоже не заметить было нельзя. Мать отца не любила и тот платил ей взаимностью, но они стойко и уверенно придерживались той политики, что крепкий брак полезен для успешного ведения бизнеса, светской жизни, и отступаться от намеченного курса намерены не были. У отца давно появилась постоянная любовница. Алена ее не видела, но мать обсуждала женщину с одной из своих бесконечных подруг. Сама же от измен воздерживалась, видимо, строгое воспитание не позволяло. Дед держал ее в ежовых рукавицах.

Вспомнив деда, известного в былые времена государственного деятеля, Алена заметно приободрилась и взглянула на мать уверенно и твердо.

— Я не буду с ним мириться. — Рукой проделала жест отрицания. — Не хочу.

— Не советую тебе так поступать. — Предельно тихо проговорила мать и угрожающе прищурилась. — Легко бросаться громкими фразами, зная наверняка, что за твоей спиной надежный тыл. Как ты заговоришь, когда я лишу тебя этого тыла. Ведь могу, ты знаешь.

— Знаю.

Внутри что-то дрогнуло, но Алена стиснула зубы, стараясь не подать вида.

— В таком случае тебя не удивит мое решение заблокировать твои кредитные карточки, отобрать телефон, который, на минуточку, — приподняла указательный палец, акцентируя внимание, — тоже оплачиваю я. Также в моих силах максимально сократить общение с подругами и друзьями вплоть до полного его отсутствия. — Бесстрастно перечислила все, что может отвлечь, и лишний раз убедить в правильности принятого решения.

— Мне не пять лет!

— А если судить по поступкам, то интеллект именно на этом уровне. — Склонила она голову набок и не без удовольствия посмотрела на то, как тяжело Алене дается очередной отказ, который она все же планировала высказать.

— Я могу идти? — Ожидаемо покорно выдавила из себя Алена, на что мать благосклонно кивнула и устало взмахнула рукой, позволяя кабинет покинуть.

Оставшись одна, женщина устало вздохнула и почувствовала, как стремительно из нее уходит уверенность в озвученных словах. Конечно же, для дочери она хотела всего самого лучшего. А, главное, не дать ей совершить ошибок, которых сама Елизавета Леонидовна избежать не смогла. Следуя за чередой безрассудных поступков, ведомая все теми же мечтами, о которых с таким азартом сейчас упомянула дочь, она осталась у разбитого корыта. И пусть ее окружает роскошь, уважение друзей и недругов, но вот свою жизнь, собственное счастье она безвозвратно загубила. Как бы «дешево» ни прозвучала эта фраза.

У нее был отцовский характер со свойственным ему упрямством, непокладистостью, твердолобостью. Тот же характер сейчас проявлялся и в поведении Алены, а ее задачей как матери, было этот бунтарский дух подавить на корню, уничтожить еще в зачатке. Это избавит девочку от многих проблем, спасет от бесчисленных ошибок, которые за собой ведет этот протест.

Некрасиво пожевав губами, Елизавета Леонидовна поднялась из-за стола и из кабинета вышла, но тут же застыла, глядя на то, как дочь стоит в дверях с явным намерением уйти если и не навсегда, то точно надолго. Именно об этом говорила небольшая дорожная сумка в ее руках и решительный, горящий взгляд.

— Дедушка оставил мне свою квартиру. — Продемонстрировала она до этого зажатые в руке ключи. — Я выложила новый телефон и все карточки. — Кивнула на белоснежную глянцевую полку в углу прихожей комнаты. — Только свою зарплатную оставила. Думаю, это все же будет честно. — Мысленно своим действиям поддакнула и создала видимость уверенности. — Поживу пока отдельно, повзрослею… — Невесело усмехнулась, непрозрачно намекая на один из последних упреков матери. — А потом поговорим.

Заключила в итоге и опустила взгляд, осознавая, что ни один мускул не дрогнул на лице матери, ни одной реальной эмоции не мелькнуло в глазах. Пусто и холодно рядом с ней. Даже попрощаться она не посчитала нужным и Алена молча ушла. И тяжесть в душе осталась несмотря на, казалось бы, сброшенные оковы чужой власти над ее собственными решениями. Не поняла и не распознала ступора матери, ее растерянности и нежелания признать очевидные ошибки в воспитании. А ведь она действительно ошиблась и, спасая дочь от повторения своих собственных ошибок, буквально толкнула в еще более серьезные, основательные, которые будет не так-то легко исправить.