Шахриярская царица

— Глаза твои закрыты, — услышала она голос возлюбленного, — и ты не можешь увидеть в моих никакого отражения.

У нее не осталось сил сопротивляться, она решила быть покорной ему во всем, доверясь его опыту и чувствам. Он раздвинул ее ягодицы и вошел. Она уткнула голову в мягкие подушки и сладострастно застонала. Новые ощущения всегда доминируют над старыми — она приближалась к девятой сфере внеземного наслаждения.

« Женщиной надо обладать сзади, чтобы не забывала, что она произошла от коровы «, — вдруг всплыли в голове Радхаура язвительные слова старого Хамрая. Он подивился тонкому и подвижному стану своенравной восточной царицы, покорной ему сейчас, провел нежно пальцем, не прекращая стремительного движения, по ложбинке меж ягодицами и вложил всю полученную мощь органа в Алвисида в последние рывки. Дельарам закричала от внезапного нахлынувшего наслаждения, сцепила судорожно руки пред головой, ломая в исступлении свои длинные прекрасные ногти.

Подождав мгновение неподвижно, словно концентрируя силы, он возобновил резкие беспощадные движения. Царица лишь стонала, как загнанное раненое животное. Наконец он оторвался от нее, и она, изможденная, распласталась на роскошной постели. Он встал, поцеловал ее нежно в выпирающую лопатку и направился к черному постаменту с хрустальным колпаком на нем. По дороге сполоснул свою мужскую гордость в серебряном тазике с розовой водой.

— Подари мне это, любимая, — сказал Радхаур, приподнимая хрустальный купол.

— Я твоя, — прошептала она и пыталась приподняться на локте, но он подломился, и она вновь упала на подушки. — Все, что у меня есть, — принадлежит тебе.

Радхаур бережно снял с золотой подставки часть Алвисида и направился к своей одежде. Положив найденное в сумку, он принялся одеваться.

— Куда ты, любимый? Иди ко мне! — произнесла утомленная Дельарам. Ноги ее были широко раздвинуты, меж них полыхало все адским пламенем, она еще чувствовала в себе Радхаура.

— Мне надо уезжать, — ответил Радхаур, надевая сапоги. — Дома меня ждет жена, я должен спасти ее от колдовских чар.

— Нет!!! — вознесся и заметался под расписным потолком ее безумный крик. — Ты мой, мой! Не отпущу!!! Стража!!!

В уютный зал, арену страстной любви, ворвались личные телохранители царицы, готовые снести своими смертоносными саблями голову любому, посмевшему вызвать неудовольствие их великой госпожи.

— Схватить его! Связать! В темницу! Только не повредить ему ничего — голову сниму!!! — кричала обманутая и оскорбленная в лучших чувствах восточная красавица.

Стражники бросились к рыцарю, но верный Гурондоль уже взметнулся ввысь. Что строят жалкие янычарские сабли, способные разить лишь беззащитных, пред гордым металлом благородного Гурондоля?! Два рассеченных охранника повалились на ковер, не успев даже всхрипнуть.

— Стража!!! Стража!! Схватить его, — исходила на крик обессиленная и разъяренная Дельарам.

Из коридора послышались торопливые шаги. Радхаур натянул на себя камзол и направился к дверям с обнаженным мечом в руках. У дверей он обернулся и послал царице воздушный поцелуй.

— Я действительно любил тебя сегодня ночью. Но рыцарский долг зовет меня вперед, — сказал он без тени иронии и решительно вышел из зала.

Дельарам без сил откинулась на подушки. Тело все пылало страстью и счастьем, вперемешку с безумным гневом и одурением. Она задыхалась. Багровая завеса ярости и отчаяния заволокла ей глаза, и она провалилась в бездонную черноту беспамятства.

4

Очнулась Дельарам, когда солнце было высоко. Как разъяренная тигрица металась она по своему покою, разбрасывая ногой мягкие подушки и остатки вчерашнего стола. Вино кровавой лужицей скопилось на ковре.

Затем царица вызвала начальника личной охраны и велела узнать, через какие ворота покинул город Радхаур, и собрать двадцать лучших воинов. И приготовить любимого ее скакуна.

« Я догоню его, — размышляла она. — Он не мог уехать дальше чем на два-три фарсанга, я обязательно догоню его. Я уговорю его остаться со мной. Нет жизни для меня без него. А если не согласится — верну силой и буду, как хищного зверя, приводить его ко мне на ночь на крепкой цепи…»

Радхаур ехал не торопясь, настраиваясь на долгий и очень утомительный путь к прекрасной Рогнеде, к которой стремилось его сердце. Еще одно путешествие, и он навсегда соединится с ней. Как много выпало ему за годы разлуки с ней. Как он изменился за эти годы — примет ли она его теперь? Она — чистая, юная, красивая, его — заматерелого, покрытого шрамами и цинизмом, с въевшейся в кожу вечной пылью бесконечных дорог, его, который обрел странные и пугающие волшебные способности, свойственные Алвисиду. Не в такой, конечно, мере, как у могущественного чародея, но в достаточной, чтобы вытолкнуть его из размеренной семейной жизни. И он привык к дороге, к случайным схваткам с бродягами и разбойниками не на жизнь, а на смерть, к упоительной любви на одну ночь в придорожной таверне с проституткой или в высоком замке с ветреной женой какого-нибудь напыщенного сеньора. Всегда, обладая другой женщиной, он думал лишь о прекрасной Рогнеде, но сможет ли он сохранить ей верность вновь обретя ее?

Он остановился пред узким шатким навесным мостиком через неширокую — ярдов десять-пятнадцать, — но очень глубокую пропасть. Слез с верного Пассесерфа, проверил, надежен ли мост. И медленно, осторожно повел коня через мостик. Уже преодолев ненадежное сооружение, он вдруг услышал позади себя топот множества копыт и обернулся.

Он не ожидал погони, но не боялся ее. Тем не менее ему не хотелось встречаться с отвергнутой им Дельарам. Он вытащил не спеша Гурондоль, примерился и с силой рассек одним ударом поддерживающую балку и канаты моста. Мост со свистом полетел к противоположной стене ущелья, с грохотом стукнулся о красный камень скалы, бревна настила посыпались вниз.

Радхаур не ошибся — это была шахриярская царица с отрядом воинов. Она едва успела остановить своего горячего текинского скакуна у самого края ущелья.

Разгоряченная, Дельарам соскочила с коня и подбежала к обрыву.

— Радхаур! Я люблю тебя! Ты не можешь покинуть меня! Я тебе все отдам, я сделаю тебя самым счастливым на земле! — исступленно кричала она. — Мне никто не нужен, кроме тебя, никто! И я не могу жить без любви!

Радхаур хотел было вскочить в седло, но передумал, молча сел на придорожный камень, скрестив руки на рукоятке зачехленного, но в любой момент готового выпорхнуть из плена ножен Гурондоля.

Царица бесилась на краю обрыва, вдруг взгляд ее остановился на спешившихся телохранителях.

— Ты, ты и ты, — ткнула она пальцем в первых попавших воинов. — Раздевайтесь немедленно.

Охранники молча и быстро повиновались.

Дельарам скинула, в спешке разрывая дорогие ткани, свои одежды, ткнула пальцем в землю у самого обрыва.

— Ложись, — приказала она одному их воинов.

Усевшись на него верхом, она ввела его напрягшийся член в свое тоскующее по Радхауру лоно. Раздвинула тонкими пальцами ягодицы, обнажив верхнее отверстие.

— Ты входи сюда, — не допускающим возражения голосом закричала она второму. — А ты встань на колени предо мной.

Она впилась жадно ртом в обрезанный фаллос охранника, чувствуя в себе двоих, но ей было мало этого — один Радхаур с блеском превосходил троих вместе взятых.

— Ну берите меня! Двигайтесь, негодяи, — закричала она, и трое ее подданных послушно начали совершать судорожные движения.

Остальные воины обернулись к коням, стараясь не искушать себя и не привлекать смертоносного внимания своей госпожи.