Шакалы поют в полдень

Каковы шутки у старухи Судьбы, а? Кого из нас спасала от верной гибели беглая овца?

Но вернемся обратно к мадам Ван-Ю. У иных мужчин, к счастью ныне редкой породы, в ходу заблуждение будто бы женщины с волосами цвета спелой пшеницы покладисты, в меру глупы, легки в управлении и непритязательны к любовным утехам. Старик Ван-Ю, как нетрудно догадаться, состоял в этом великолепном полку тупиц, всю жизнь мнил себя единоличным хозяином своего капитала, дома и земли. И жены естественно. Какое клише…

Пока человек бился с махалаем на границе поместья, мадам Ван-Ю, оседлав ховербайк управляющего, неслась напрямик через поля в Сан-Исидро. Она успела сменить юбку на рабочий комбинезон и предупредить господина Кошек о незапланированном визите. Волосы, что были предметом бестолковых заблуждений ее муженька, выбились из тугого пучка и несколько минут озорными прядками развевались на ветру, пока окончательно не рассыпались по плечам. Шпильки остались где-то позади, как и прежняя жизнь. Мадам стоило выбрать режим полного экрана, но она предпочла чувствовать ветер. Было в ней теперь что-то дикое, необузданное. Глаза живо блестели, щеки залил румянец, а меж выгоревших белых бровей пролегла тонкая морщинка. Она выглядела молодо для своих лет, но кто это замечал за стенами огромного старого дома? Кто станет заглядывать под уродливую вуаль в церкви? Кто придет на обед к грубому скупердяю, даже если его супруга гостеприимна и мила?

Свобода сияла впереди, такая близкая, такая доступная, опьяняющая. Дорога к свободе существовала всегда, да не хватало решимости, спускового крючка. Иным сталь характера и широта мысли дарит уникальную способность не жить под гнетом обстоятельств. Другим нужен шанс, внешний фактор, что пустит в кровь достаточное количество адреналина, дабы заглушить страхи. Такой он, человеческий разум.

Мадам Ван-Ю так увлеклась своими чувствами и скоростью, что при въезде в город едва не сбила пешехода. Несчастный горняк в последнее мгновение успел кинуться плашмя на землю. Ховербайк пронесся над его головой. Поток воздуха взметнул черные сальные волосы и выпачкал их в пыли. Раздался скрежет аварийного тормоза. Тонкие женские сапожки, резко контрастирующие по виду с рабочим комбинезоном, спрыгнули на землю. Каблучки застучали по твердому дорожному покрытию:

– Простите! Простите!

Мадам Ван-Ю упала на колени и обхватила пострадавшего за плечи.

– Да ну что вы! – Горняк нарочито беспечно хмыкнул и сел. – Я цел. Глядите.

Он продемонстрировал перепуганной женщине руки, указал на ноги в поношенных ботинках и вновь хмыкнул.

– Видите? Все цело. В пыли только замазался. Но нам это дело привычное.

Мужчина ободряюще улыбнулся, заправил сальные волосы за уши и встал. А после протянул руку собеседнице.

– Мадам Ван-Ю, уверяю вас, со мной все отлично. Но вот о вас того же не скажешь. Обычно вы очень ответственны и внимательны. У вас что-то произошло? Я могу чем-то помочь?

– Нет-нет, – она тряхнула головой, будто сгоняя наваждение, и приняла руку. – Благодарю вас. Простите за этот инцидент.

– Все хорошо! – Горняк улыбнулся. – Если что, обращайтесь. Я сегодня выходной.

– Да-да. – Мадам Ван-Ю рассеянно закивала и, еще дважды принеся глубочайшие извинения, бросилась обратно к ховербайку.

На ее счастье горняк, чье имя она вспомнить так и не сумела, не высказал ни возражений, ни претензий. Напротив, он некоторое время стоял и смотрел ей вслед – об этом поведали камеры ховербайка.

Господин Кошек встретил клиентку дежурной теплой улыбкой и чашкой горячего чая. В отличие от супруги, характер он имел мягкий, умел очаровать человека с первого знакомства. Да и на профессионализм его и честность за двадцать лет никто не пожаловался. В общем, с нотариусом городу повезло, с женой нотариуса – не очень.

Мадам Ван-Ю пристроилась на краешке кресла и взволнованно взглянула на господина Кошек.

– Климек, – без предисловий начала она, – пора.

И вновь господин Кошек остался невозмутим. Пакет документов, который, несомненно, имелся в виду, хранился у него почти десять лет – немалый срок.

– Конечно, Китти.

Кэтрин как будто немного расслабилась, услышав это обращение. В городке никто не звал ее Китти, равно как и не состоял с ней в дружеских отношениях. Питер Ван-Ю не располагал к себе людей. Впрочем, я это уже говорила.

– Отправь адресатам копии, а оригинал я отнесу шерифу лично. И он, и новый мэр внушают доверие.

Кошек кивнул, словно ничего другого от Кэтрин не ожидал.

– Да, я бы поступил точно так же. Чем могу еще помочь, дорогая?

Она чуть помедлила, потом решительно расправила плечи и улыбнулась.

– Проводи меня к офису Кроу, Климек, а после отправишь почту. Я немного взволнована, не хочу произвести впечатление растерянной или невменяемой. Люди здесь меня не слишком хорошо знают.

– В этом их упущение, – Кошек улыбнулся в ответ, потянулся через стол и легонько похлопал Кэтрин по руке. – Все будет хорошо, милая. Ты наконец-то станешь свободной. А за сыновей не переживай. Они поймут.

Мадам Ван-Ю тряхнула головой, как человек, который сам в свою удачу не верит, после чего передернула плечами, резво вскочила и отошла к окну. Сердце у нее вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Климек понял это немое послание, и немедля приступил к своим обязанностям.

Оставим же на время этих двоих. Вскрытие ячейки с пакетом и копирование займет некоторое время, а у нас есть картина поинтереснее. Прибытие на Лилит непревзойденной, великолепной, сногсшибательной Лаки Росальес собственной персоной. Под вымышленным именем, разумеется.

Уверения «D-4», что рейсы компании состоятся по расписанию, как это часто случается, оказались лживы. Интерпланетарные коридоры пустовали, очередей из кораблей у спутника не было, количество свободных взлетно-посадочных узлов зашкаливало, и выкупленный таинственным заказчиком чартер прибыл ранним утром.

– Это что? – Лаки не столько надменно, сколько озадаченно оглядела двухместный открытый грузовик с логотипом горнодобывающей компании на капоте. В водительской двери зияла дыра, а вместо лобового стекла была натянута прозрачная пленка. На укрепленной раме красовалась вмятина. Из открытого окна – Лаки понадеялась, что окно именно открыто, а не отсутствует полностью – на нее смотрела пара восхищенных мужских глаз.

– Зато на ходу! – наигранно бодро провозгласила из кузова Черстин Ульссон, бессменный менеджер Лаки. – И с водителем.

Водитель подмигнул, чем не придал мисс Росальес уверенности.

Ханс Майер выступил вперед, заслонив громадой своего туловища клиентку, и смерил тяжелым взглядом наглеца. Наглец, в свою очередь, состроил выражение «намек понял, не лезу».

– Я в ЭТО не сяду, – опомнилась Лаки, выглянув из-за спины телохранителя.

– Связи нет, прокат откроется только через пару часов, – умоляюще начала Черстин. – Зал ожидания еще хуже, поверь!

На последней фразе неумытый деревенщина, пожирающий любопытным взглядом хмурое лицо Майера, встрепенулся: