Шакалы пустыни

Анис и капрал (держащий мушкет наготове) бродили меж разрытого песка на месте лагеря. К каменной плоти павшего чудовища они благоразумно не рисковали приближаться.

— Куда же им деваться? Сто километров по пустыне без воды наши коллеги определенно не осилят. Шеф, нельзя ли не употреблять слово «любовник»? Оно здесь неуместно и отчасти оскорбительно, – намекнула архе-зэка.

— Простите, не имел в виду ничего дурного. Идите к ним, Катрин. Постарайтесь сохранить как можно больше воды. Провизии нам в любом случае должно хватить.

— Слушаюсь, босс, – Катрин направила верблюда и двуногого пленника к остаткам лагеря. Дикси засеменила, оббегая подконвойных сбоку и по-хозяйски поглядывая на их ноги.

— Собаке выдайте от меня что-то вкусненькое, – сказал вслед зоркий шеф. – Ее действия восхитили меня до глубины души. А крокодила немного жаль, не правда ли?

— Что его, каменюгу допотопного, жалеть? – проворчала Катрин.

Ей было жаль не только крокодила. Все складывалось на редкость неудачно. В пустыне даже шеф стал слегка похож на человека. Но дело приближалось к закономерному финалу и любые эмоции стоило отринуть.

Глава 18 Последние шаги

девятнадцатое число месяца фрюктидора

Луна висит с краю мира, по пустыне бродят размытые тени начала ночи.

Шатер, с отодранными с мясом и кое-как подвязанными растяжками, стоял кривовато, костерок горел тускло, но лучшего и не требовалось. Силуэты у огня угадываются – значит, в самый раз. Катрин лежала, укрывшись чужим бурнусом, смотрела в небо, временами ощупью поправляла костер. Взлетал поток мелких искры, звезд на мгновение становилось больше. Вот так рождаются и гаснут миры.

…— Не прийти они, – шепотом утверждает переводчица. – Трусливы, камня-зверя пугаться, а больше колдуна.

— Можно понять. Я как увидел крокодила, чуть штаны не испачкал. Но «трусливы» – это ты зря. Суеверны малость, верно. Но трусость – это иное. Трусости в бедуинах мало, а в тех двоих мамлюкских бандюгах еще меньше, – заверял капрал.

— Тогда где? Где бандит? – приглушенно вопрошает Анис.

— Не терпится? – усмехается Бомон. – Придут, никуда не денутся.

Болтунов от костра не видно, но разговор доставлял своей глубиной. Уже который круг нарезают «где? – придут – почему не идут?». Понятно, этим двоим просто приятно болтать с друг другом, а вот посторонним слушать заклинившую пластинку никакой радости. Впрочем, остальные участники интеллектуальной беседы настроены благожелательно: верблюд иногда булькает брюхом, шеф посапывает, пленник-бедуин, похоже, действительно уснул.

— Если ты все знать, то с какой стороны они нападать? – мурлыкает переводчица (можно поспорить, ее ладонь нежно сжата лапой глубоко республиканского вояки).

— С разных, Ани. В ночных нападениях самый хороший тон – окружать и наскакивать со всех сторон.

— Вот padly, – томно удивляется хитроумию бандитов безносая красавица.

Катрин вновь шевелит веткой-кочергой, запускает стайку искр и вздыхает. Основы тактики и прочно усвоенные иноязычные ругательства – самое необходимое для бытия изуродованной танцовщицы. В любовь, Анис, конечно, не верит, идет требовать у старенького бога вернуть красоту, и опять же, ничуть в такое чудо не верит, готовится умереть. Но в процессе абсолютно счастлива, хотя и еще не понимает этого.

А действительно, придут эти хреновы бандиты, или до утра их ждать?

Лагерю порядком досталось. Потери нанес, собственно, не сам каменный монстр (интересно, сколько в нем насчитывалось тонн «боевого веса»?), как паническое бегство: сметенные палатки, ошалевшие люди, а главное, верблюжьи копыта. Воистину разрушительные животные. Боги простят разодранные полотнища, растоптанные вьюки и вмятые в песок запасы провизии. Но вода?! Ни вместительные, оставляющие питьевую воду неизменно прохладной, кувшины, ни большие бурдюки на столь неосторожное обращение рассчитаны не были. Порядком претерпела экспедиция. Теперь уцелевшие бурдюки были прикопаны в песке (очень бы не хотелось и их подпортить в прогнозируемой схватке). Из бывшего озерца удалось набрать немного воды, до того как ложбину окончательно затянуло влажным песком. Был источник и нет источника. Как вообще могло возникнуть здесь крокодилье болото, лучше было не задумываться.

Воды хватит суток на двадцать. Это из расчета пятеро двуногих, плюс верблюд. Кочевник-юнеск о расходе воды высказался определенно, видимо, в этом вопросе ему можно было верить. Крысо-собаку бедуин в расчет брать отказался, что крайне оскорбило элитное животное. Дикси демонстративно завалилась спать, даже сосиску есть не стала (пайка исчезла чуть позже при невыясненных обстоятельствах).

В принципе, воды оставалось не так уж мало. Вполне хватит вернуться к реке. Но шеф возвращаться не собирался. Провозгласил, что могло быть и лучше, но воды хватает и с некоторым запасом, ибо конец маршрута «уже виден». Брехло наглое. По некоторым деталям Катрин определила, что шеф обеспокоен. Понятно, вовсе не об обратном пути он думает. По идее, ТАМ должна быть вода. Едва ли даже боги способны долгое время обходиться без источника или колодца. Нет, не уверен Вейль в возможности достичь финиша, имея нынешний скромный водяной ресурс. А значит… Захотелось вновь вздохнуть, но тяжкие вздохи, входящие в привычку – это нам ни к чему.

Звезды еще сдвинулись, вздымалась ночь к своему пику, уже ждала пассажиров лодка-Атет, и все в мире шло своим чередом. Как обычно не очень упорядоченным, нервным чередом.

Дикси, спящая на свернутом жилете архе-зэка (вместо подушки и только башкой, забираться плешивой жопой и лапами мы отучились) как раз проявила легкую нервозность. Ухо насторожилось, хвост закрутился к спине на манер скорпионьего, на миг из-за губы показался клычок.

— Спасибо и на этом, – пробормотала Катрин. – Эй, болтуны, – похоже, рядом наши друзья. Шеф?

— Слышу. Не кричите, мадам Кольт. Мы же им уступили право первого удара. Проснусь в любом случае, – сонно заворчал невидимый Вейль.

— Наше дело предупредить – мрачно напомнила архе-зэка. – Анис, намурлыкай что-нибудь.

Переводчица запела. Видимо, какой-то вариант колыбельной без слов, поскольку бодрости сладкий голосок не прибавил.

Издали это должно выглядеть так: сидят у огня две укутанные фигуры, сонно поправляют огонь. Девица напевает. Картина мирная, дремотная.

Лежащую между чучелами шпионку не видно (проверено). Остальная диспозиция проста: капрал с мушкетом и подружкой на одном фланге, шеф с арсеналом – на другом. Стволов хватало – беглые погонщики впопыхах позабыли кое-что свое. Анис обзавелась очередным пистолем: просто изумительное достижение оружейно-дизайнерской мысли. Архе-зэка раньше вообще не приходилось видеть оружия с таким количеством декоративных медных заклепок.

Выставлять дозоры было попросту не из кого, посему замысел контр-операции был предельно прост: заманить противника поближе и нанести решительное огневое поражение. Опираться приходилось на преимущество в количестве стволов. Пленный гадюка-юнеск «колоться» не стал, но предположительно у беглецов имелось два ружья и пять-шесть пистолетов с ограниченным количеством зарядов. Паника есть паника – драпанули большей частью без пороховниц, да и ружья бросили. Собственно, это и считалось основной причиной возможного возвращения кочевников. Вернуться к семьям без оружия – потерять лицо, приплестись к Вейль-бею с повинной – так же потерять лицо. Совсем иное дело напасть и перерезать нанимателю горло – тут все достойно, можно будет честно смотреть в лицо сородичам, спокойно повествовать о каменном чудовище, колдуне-европейце и прочих ужастях. Логика характерная, но на удивление часто встречающаяся.

…Убаюкивала мелодия. Все ж талант у девчонки. Эротично сон нагоняет. Что-то в ней ведьменское определенно есть. Катрин прищурилась на звезды, выбрала слабину бечевки. Предчувствие подсказывало – сейчас.

И все же выстрелы раздались внезапно. Одно из чучел так рванула пуля, что кукла из тряпья и палок сама завалилась в костер – без особого артистизма, ну так опыт лицедейства у пугала скромный. Второй манекен Катрин подсекла бечевой, басом охнула и замерла. Лишь бы не обнаружили – тут хоть и в символическом окопчике, но костром подсвечена – та еще мишень…