Шакалы пустыни

— Наука – это святое! – заверила архе-зэка, не особо потрясенная рыскающей профессорской логикой. – Распоряжайтесь, постараемся ничего не забыть. Но сначала пошлем за обедом. Я привела ловкого человечка, он мигом сбегает. И мне, и особенно вам, необходимо хорошенько подкрепиться.

Мадмуазель де Монтозан оглянулась на карлика, пытавшегося отыскать среди хлама что-то подходящее для переноски съестного.

— Обед? – в замешательстве пробормотала профессор. – Стоит ли терять время? У меня где-то были сладкие финики.

— Непременно полноценный обед! Вам нужны силы. Думаю, яичница из двух дюжин яиц, пышные лепешки и хорошее масло…

Профессор заметно побледнела.

— Яичницу лучше поджарить на бараньем сале… — продолжала терзать научную руководительницу безжалостная архе-зэка.

Камилла зажмурилась, пытаясь отогнать тошнотворные видения съестного, и в этот миг карлик приложил профессоршу по затылку. Ослабевшая де Монтозан без звука опустилась на колени, потом облегченно легла физиономией вниз.

— Отлично! – одобрила Катрин. – Это чем так?

— Бутыль, больше не найтись, – на ломаном французском пояснил «младший племянник». – Но я стекло салфеткой мотать.

Катрин посмотрела на бутылку из-под «мерло», замотанную в бежевую ветхую ткань. Символично: профессора сразил призрак алкоголя в обертке фантома заношенных высоконаучных трусов. Архе-зэка проверила пульс – ровный. Надо бы экранировать работу головного мозга, но нечем. Придется так рискнуть.

— Обуваем!

Карлик помогал втискивать ступни профессора в потерявшие форму, но еще держащиеся трекинговые ботинки. Ноги у де Монтозан были тяжелые и вопиюще небритые.

— Что за ужасный дам?! – дрогнул мужественный карлик. – Давайте ее утопить?

— Не бери грех на душу, я сама управлюсь, – Катрин вытерла руки. – Благодарю, сработано четко.

— Рад помочь. Если надобность, то я при дворе Морэ-бея. Но в Европе работать не смочь, – «младший племянник» покосился на пугающие профессорские конечности.

— Едва ли придется так рисковать, – успокоила архе-зэка и презентовала на память помощнику «складскую» безделушку и боевой нож. Карлик посетовал, что отдарить нечем, вполне по-европейски поцеловал соучастнице руку (чувствовалась облагораживающее влияние Морэ-бея) и откланялся.

Катрин решила, что в будущем будет всем карликам симпатизировать и посмотрела на профессора. Пора было убираться, но внезапно стало жаль Камиллу. Лежит вся такая обдолбанная, неудалая, затрепанная, как на вид, так и на голову. Архе-зэка в сердцах плюнула в сторону груды бутылок и потратила пару минут на сборы. В разбросанных вещах удалось найти змеиную палетку, карту памяти фотоаппарата (свидетеля памятного сошествия в гробницу Долину Царей), заодно прихватила несколько блокнотов хаотичных научных записей. С увязанным узелком села рядом с бесчувственным телом, без восторга обхватила за шею.

— Только вздумай не вовремя очнуться, так добавляю…

Собственный страх удалось отогнать подальше, Катрин сосредоточилась на воспроизведении в памяти ангара базы…

***

…Прохладно и чертовски жестко. И ветрено, это явно не ангар. Катрин сосредоточилась на желтом крупном пятне и опознала переднее крыло одной из разновидностей парижского такси. Географически не промахнулась, вот темпорально и точечно… Вокруг была улица, из авто высовывался водитель и вопил как резаный. Кстати, по-арабски.

— Аллаху алим! – проорала прыгунья в ответ. – Видишь, урод, даме плохо!

Камилла, пришедшая в себя при сотрясении о мостовую, действительно жалобно застонала. Архе-зэка поволокла профессорское тело на тротуар.

Вокруг собирался народ.

— Наркоманка, – проницательно заметил франко-негр, презрительно разглядывая затрепанную профессоршу.

— Обе наркоманки? – предположил едкий старикашка, норовя заглянуть в прореху шаровар на бедре пустынной прыгуньи.

— Повежливее и помилосерднее! – зарычала Катрин. – Человеку плохо, где медпомощь? Звоните немедленно! Где тут телефон?

Она протолкалась к дверям магазинчика рядом – внутри работал телевизор. Новостийные программы имеют замечательную привычку постоянно показывать время и дату. Не так плохо, час «Ч» + восемь суток. Маловато, но сойдет. Существует вероятность, что год иной, но в любом случае переживет профессор. Кстати, вот уже хрипит, квакает что-то нечленораздельное наша резиновая Камиллка…

Катрин мельком глянула на держащуюся за затылок и прижимающую к себе узелок профессора и пошла прочь. Прохожие косились, но не особенно: чем хорош мультикультурализм – прохудившиеся сапоги, драные шальвары и никаб воспринимаются естественными деталями национального костюма.

Свернув в тупик, архе-зэка присела на корточки за помойными баками и сосредоточилась. На крыс не отвлекаемся, мы не эксклюзивные собако-шакалы, мы выше и целеустремленнее. Мысли прочь, пирамиды-пирамиды, а я махонька така… Нам чуть южнее нужно.

***

Как же, «южнее». Очутилась архе-зэка прямо на пирамиде Родопис, (которая Микерина-Менкаура), умудрилась шлепнуться со ступени, хорошо, вниз не покатилась: уступы широкие, есть на чем застрять. Почему-то вокруг была ночь…

Катрин с досадой огляделась. Это те ночные посиделки с видом на догорающую битву оказались чересчур памятны. Ладно, главное, чтобы с годом-веком и остальным не ошиблась. С пирамиды архе-зэка слезла благополучно, почти сразу же обзавелась обломком древка пики. Разгуливать безоружной было неприятно, и на месте битвы можно было рассчитывать на находку чего-то посерьезнее, но, увы, здесь успели хорошенько прибраться разнообразные трофейщики. Ладно, дубинка с щепастым концом тоже вполне может быть полезной.

Дубинка не понадобилась. Катрин быстро шагала через смутно знакомые, похороненные песком, руины. Замерцало зарождающееся утро, грани пирамид оставались равнодушными, местность пустынной, лишь позже одинокая странница приметила столь же одинокую повозку, возница тоже оказался достаточно зрячим, мигом свернул в сторону и подхлестнул ослов. В общем, разошлись как в море корабли.

Архе-зэка нервничала. Неопределенностей хватало: оставались неясности с точной датой попадания и местоположением затерявшихся техников и переводчиков. И вообще линейное время бездарно утекало. Сейчас, когда все зависело только от нее самой, Катрин не желала терять ни минуты. Откровенно говоря, обратный уход из Парижа дался с большим трудом. Кому вообще нужна вся эта заблудившаяся экспедиционная техно-шушера? Прям безутешен без нее останется XXI век.