Шальные миллионы

— Сколько просите?

— Четыре с половиной.

Счет тут на тысячи и — на доллары.

Попросил завести двигатель, слушал, как работают поршни, свечи, система зажигания. Ничто не стучит, не искрит. И не было масляных подтеков.

И снова ходил вокруг автомобиля, осматривал бока, крылья, фары, колеса. Долго и с пристрастием оглядывал кабину. Да, как новая.

— Четыре дам, — сказал хозяину.

— Давали больше, — ответил тот.

— Как знаете, — сказал Костя. — Машин много.

И пошел к другим автомобилям.

Стал осматривать японский, — это был черный и тоже в хорошем состоянии. Хотел было заговорить с хозяином, но тут подошел владелец «мерседеса».

— Давай четыре!

— Хорошо, — сказал Костя. — На рынке есть контора?

— Да, есть. Вот она.

Вошли в контору, и Костя, тронув рукой милиционера, сказал:

— Нужен юрист и инспектор ГАИ.

Тот быстро позвал их, и Костя, показав им свое удостоверение, попросил их сесть в кабину, — надо поездить по городу, посмотреть машину на ходу.

Ездили недолго, минут десять, — Косте машина нравилась все больше.

Часа два ушло на оформление документов, не обошлось без взяток. Зато и технический паспорт, и права на машину, и купчая — все было переоформлено.

В половине седьмого был дома, здесь хозяйка приготовила ужин, ждала его.

Машину поставил перед балконом; сидел за столом и поглядывал на нее: он хотя и знал, что ключи к иномаркам подобрать непросто, но был неспокоен: есть умельцы… Вначале думал поискать гараж или поставить машину во дворе милиции, но потом решил: «Поеду-ка я домой. Поздновато, но поеду».

Поблагодарил хозяйку за ужин:

— Вы не только умеете вкусно приготовить, но и подать. Вон как красиво выглядят ломтики дыни на темно-коричневом блюде. Наверное, недешево обошлось угощение?

— Не дороже денег.

Хозяйка была женщина лет около сорока, с влажно блестевшими карими глазами, с видом усталым и печальным.

— Нелегко вам с этой шумной стайкой галчат?

— Не говорите. Работаю медсестрой, получаю около двух тысяч. А муж…

Женщина махнула рукой.

— Не хочется говорить.

— Я сегодня уезжаю, Вера Васильевна, но, если приеду вновь… Хотелось бы у вас…

— Да, пожалуйста, но комната редко пустует. А что-то вы так быстро? Хотели пожить.

— Да, но так вышло. Меня вызывают. А теперь, Вера Васильевна, я хотел бы вам помочь.

— Помочь? Но чем же?

— Я дам вам денег, — двадцать тысяч рублей. Это, конечно, немного, но…

— Двадцать тысяч? Да мне такие деньги и не снятся.

Достал из «дипломата» две пачки. Положил на стол.

— Вот, — берите и прячьте их подальше. Ну-ну-ну! Не вам даю, — детям.

— Спасибо большое. Вы такой добрый и щедрый… А, может, останетесь?

— Нет, Вера Васильевна. В другой раз, а теперь — надо ехать.

Тронул ее руку и вышел.

Машина легко несла его по жарким улицам Волгограда, ветер залетал в кабину, приятно ласкал уши, щеки, волосы.

Косте было легко и радостно. Он знал адрес этой милой женщины, говорил себе: «Я пришлю ей деньги по почте, буду помогать, помогать…»

Он еще вчера испытывал тяжесть от сознания, что владеет миллионами, что эти миллионы украдены у народа; он бы вернул их хоть сейчас, но знал: куда бы он их ни возвратил, они попадут в карман таких же гнусных обирал, каким был Тариэл. А тут… Он может постепенно возвращать их тем, кому они принадлежат по праву, — таким, как Вера Васильевна, Анюта, его отец, его дядя Василий Владимирович.

Машина выкатилась за город, спидометр показывал сто десять, а напряжения в частях автомобиля не слышалось. «Вот если в чем и обошли они нас, так это в автомобилестроении», — думал с легкой досадой Костя. Но тут мысли вновь соскальзывали на благотворительность. «Буду одаривать хороших людей, которых встречу в жизни. И не надо торопиться, а постепенно и понемногу…»

Сбавил ход, а сам все думал:

«Спрятал я их надежно, — сам черт не найдет, но надо бы разработать систему хранения, и в случае, если вдруг что со мной… — в надежных бы руках остались».

И часто являлась мысль светлая, окрыляющая: «Господи, какое счастье, что я не вор, не мошенник и даже не бессердечный делец и что мне, мне выпала доля одаривать!»

С этой мыслью он подкатил к отцовскому дому.

Отец увидел подъезжающий к дому красивый иностранный автомобиль и готов был вновь схватиться за ружье, но из машины вышел Костя.

— Фу ты! Думал, грузины.

На крыльце появились Амалия и Сергей, на лицах — недоумение. «Мерседес»? Откуда?..

— Купил. Сегодня в городе купил. И все документы оформил.

Сергей сел за руль.

— Костя, можно проехать?

— Езди на своей. На этом сразу не поедешь, — поучиться надо.

— На какой своей?

— На «Волге».

— Хорош Костин «немец», а наша-то «Волга» получше будет. Они, «немцы», все-таки слабы супротив нас.

— Ну, если и тебе, отец, конь понравился, — сказал Костя, — дарю его вам на двоих. Поладите?

— Ну-ну, — выставил руки отец. — Шуточки такие оставь. Да и не твоя она, а ее вон, Амалии.

— Мы с Амалией муж и жена — договоримся. Нас теперь «мерседес» возить будет, а вы безлошадные. В деревне нельзя без колес. Вот ключ от машины — бери, Сергей. А когда отцу будет надо — вози его.

Рука Сергея дрогнула, но не поднялась за ключом. Посмотрел он на Евгения Владимировича, — тот, кажется, поверил в серьезность намерения сына. Махнул рукой:

— Бери, Сергей! Будем ездить на «Волге».

Амалия, стоявшая тут же и слышавшая разговор, ничего не сказала. Не понимала жеста своего мужа, но знала: опрометчиво он не поступит. К тому же и «мерседес» ей нравился не меньше «Волги». Вот только где его взял Костя?

Пили чай. Отец и Сергей молчали. Костя всех поразил и озадачил той широтой и щедростью, с которой он, как им казалось, разбрасывал многие тысячи. Иностранная машина, как они слышали, стоила полмиллиона, а то и миллион, — где взять такие деньги? А тут еще грузины. Они будто бы приезжали с ордером на арест Кости. За ним гоняются, а он…