Шалости нечистой силы
Шрифт:
Он осторожно вставил ключ, еще осторожней повернул его и спустя мгновение оказался в темной прихожей.
– Пустите, – услышал он сердитый голос Веры, – пустите меня! Там холодно, я не хочу!
Кис подкрался к двери в комнату.
Вера была перекинута через подоконник, и какой-то мужчина в черном пальто и маске пытался столкнуть ее вниз. Вера изо всех сил вцепилась за край карниза и капризно хныкала, словно речь шла о детской игре: «Там холодно, я туда не хочу…»
Алексей не очень понял, как ему удалось сделать такой бросок, но он его сделал: разбежавшись на два шага, пролетел
Мужчина в маске спихнул Веру с себя и, резво вскочив на ноги, бросился к двери. Освобожденный от груды тел, Кис не менее резво кинулся за маской. Эта сволочь, выскочив на лестничную площадку, сообразила захлопнуть за собой дверь, и несколько крошечных секунд, в которые Кис заново ее распахивал, ему сильно испортили дело: на площадке уже открывались двери лифта.
Из лифта вышел какой-то мужчина. Бандит буквально поднырнул за его спину, и через мгновение лифт уже заскрипел, уезжая. Кис с разбегу врезался в растерявшегося незнакомца, перекрывавшего детективу подступ к лифту.
– …
Одарив мужчину непечатным выражением, Кис бросился на лестницу. Но тут же замер, машинально приметив, что человек, вышедший из лифта, исчез в Вериной квартире.
– …
Кис скакнул обратно наверх и вломился в квартиру.
Посторонний мужчина
Виктор не знал, как защитить Веру. От нее страшно было на шаг отойти – хоть работу бросай.
Но работу он бросить не мог. Все, что он мог сделать, – это быть рядом до и после.
Вот и сейчас, закончив смену – сегодня пришлось выйти вечером, – он торопливо шагал к дому на Соколе. Поднял, уже привычно, взгляд на ее окна.
И похолодел: окно было раскрыто настежь.
Как вскочил в лифт – уже не помнил; как на него налетел на площадке какой-то мужчина – едва заметил; как ворвался в настежь раскрытую дверь ее квартиры – уже не чувствовал.
У распахнутого окна, на полу, лежала Вера.
Кинулся, закрыл окно. Склонился к Вере. Кажется, без сознания. Но жива.
И в тот же момент оказался в стальном замке сильной мужской руки, обвившейся вокруг его шеи, а лопатки ощутили твердое, жесткое, круглое прикосновение.
– Спокойно, голубчик, – проговорил сзади него мужской голос, – не дергайся. А то эта штучка может нечаянно выстрелить в результате неосторожного движения… Понял? Руки вверх! – приказал голос.
Виктор повиновался. Обвивавшая шею рука ослабла, и он получил толчок в спину.
– Не двигаться. Ручки обратно пожалуйте, вверх то есть. Так, хорошо. Теперь медленно поворачиваемся. Медленно, я сказал!
Виктор, задрав руки, неловко повернулся лицом к мужчине.
Мужчина был среднего роста, худощав, и Виктор даже удивился – шея его до сих пор помнила стальной замок его руки, никогда бы не подумал… Темные, коротко остриженные волосы
с первой проседью на висках, странный, мягкий взгляд, никак не вязавшийся с бандитским поведением.– Документы при себе?
Виктор потянулся за паспортом во внутренний карман куртки.
– Стоп! – прикрикнул незнакомец. – Одной рукой, вторую не опускать. И медленно, медленно вынимаем… Так, хорошо, паспорт. Кидаем – одной рукой.
Он поймал паспорт на лету, не сводя глаз и дула пистолета с Виктора. Вытянул перед собой таким образом, чтобы и Виктор, и паспорт, и пистолет были рядом в поле зрения.
– «Коваленко Виктор Григорьевич, 1953 года рождения…» И что вы тут делаете, Виктор Григорьевич?
«Да он наверняка из милиции!» – вдруг догадался Виктор.
– Вы из милиции? – спросил он с облегчением.
– Не совсем… Руки! Не опускать!
– Я… Я друг Веры. Я врач. Вот пришел с работы, хотел посмотреть, как она, а тут вы… и окно…
– Она в обмороке, по-моему. Посмотрите.
– Я, собственно, этим и занимался… А руки… Можно опустить?
– Да. Но помните, что у меня пистолет.
Виктор, покосившись на означенный предмет, нагнулся. Приподнял веко: суженные, точечные зрачки.
Вера была не в обмороке, Вера спала. И разбудить ее было невозможно. Виктор оголил руку: так и есть, следы укола. Значит, «Женя» снова наведался…
Кис уже сидел в кресле, все еще сжимая пистолет и зорко наблюдая за движениями Виктора.
– Кто вы? – спросил Виктор, разогнувшись.
– Частный детектив. Но милиция тоже сейчас прибудет, не волнуйтесь.
– Да я, собственно, и не волнуюсь… Уберите вашу пушку, она вам ни к чему: я действительно друг Веры и врач…
Кис велел Виктору сесть и, поглядывая на него, набрал на мобильном номер: «Серега, срочно выезжай, Лучникову пытались убить!»
– Что? Что вы сказали? Веру пытались убить?!
– Вытолкнуть из окна.
– Кто?!
– Он забыл представиться, невоспитанный.
– Уж не тот ли, который ворвался в лифт?
– Вполне возможно.
– А, черт! Знал бы я! Я бы его сцапал!
– «Бы-бы»! Если бы у моей тети были яйца, то она была бы моим дядей! – процитировал Кис любимое выражение друга-француза Реми. – Лучше скажите, что с Верой?
– Ей опять вкололи наркотик!
– Что значит «опять»?!
Виктор перенес Веру на постель, и следующие десять минут Кис с глубочайшим вниманием слушал историю о слежке, звонке из «Мелитополя», о «коллеге» и странной потере памяти…
– Нет, это невероятно! – забегал детектив, дослушав до конца. – Ну объясните мне, как же можно было об этом умолчать?! Почему вы следователю не сообщили? Почему она мне сразу не рассказала?! – стенал он.
Еще через пять минут милиция наводнила комнату. Ирина Львовна и Роман час назад были застрелены из пистолета 9-го калибра. Очень возможно, что из той самой «беретты», которая лежала во внутреннем кармане у Алексея и которую Кису пришлось вытащить и предъявить следствию. Соседи слышали выстрелы, видели Веру, выходившую из квартиры убитых. Перчатки Веры были в крови, ее шуба с подозрительным пятном на рукаве валялась на полу, ее дверь стерегли окровавленные статуэтки…