Шалый малый
Шрифт:
– А ты знаешь, я не чувствую, что он умер... Я в это не верю, Макар! – я вцепилась ему в плечо. – Я не верю, Макар, понимаешь?
Он стряхнул мою руку.
– Да, да, я не верю, это, наверное, ошибка! Он жив, я чувствую, понимаешь? Так бывает!
– Чувствуешь? Это хорошо.
– Я знаю, мне одна старуха рассказывала, что ее мать получила похоронку на сына во время войны, но не поверила, и он действительно вернулся... И Вадим тоже не умер... Я знаю, с каждой минутой все больше верю!
Он, вероятно, думал, что у меня истерика, а я вдруг почувствовала – Вадим
Но вдруг зазвонил телефон Макара. Он ответил.
– Да, я. Что? А, понял, даю! Хорошо. Она позвонит. Поля, Это Настя... Ты права, Вадим жив. Он в больнице, пока без сознания... Позвони его матери. Она там!
– Что? Он, правда, жив? Я знала... Алло, Зоя Игоревна! – рыдала я. – Это правда, он жив? Честное слово? Я уже еду в Москву! Что с ним, Зоя Игоревна? Это очень страшно? Нет? Господи, Господи, спасибо тебе! Зоя Игоревна, я... я так люблю его... И я не поверила, что он умер... совсем... я... – меня душили слезы.
Макар отобрал у меня телефон.
– Зоя Игоревна, я друг Полиного деда, я везу ее на машине, мы через несколько часов будем в Москве. Не волнуйтесь, я осторожно езжу. И Поля буквально пять минут назад мне заявила, что не верит... Скажите мне, что говорят врачи, я тоже врач... Да? Да, понял, а что они ему вводят? Так, правильно, да-да, все правильно. Думаю, он скоро придет в себя. Да-да, конечно. Обещаю вам. – Он отключил телефон. – Ну вот, Поля. Он не поехал с шефом, вышел из машины, но его накрыло взрывной волной. У него легкая контузия. И сотрясение мозга. Поверь мне как врачу, через две недели он будет как огурец.
– Спасибо, Макар, ты... ты... – и тут я, наконец, разрыдалась.
– О, Поля, все правильно, рыдай сколько угодно.
– Макар, как хорошо, что ты появился и повез меня на машине, а то на самолете... я могла бы еще не знать...
– Просто я подвернулся вовремя. Как и ты тогда, в лесу... Выходит, мы квиты. Хотя все-таки нет... Ты спасла мне жизнь, а я всего лишь сберег твои нервы. Так что за мной должок остается.
– А как Бекетова жалко... – вспомнила я и зарыдала с новой силой.
– А чего жалеть? С ним разобрались его же дружки... Поделом вору и мука!
– Не говори так, ты о нем ничего не знаешь!
– Достаточно!
– Да, у него были и преступления, и вообще... Но при этом...
– Но при этом он был в тебя влюблен и старался тебя как-то умаслить... Придумал эти кафе с цветуечками...
– Ничего ты не понимаешь!
– Так расскажи, может, пойму.
– Да нет, не стоит! Я в последнее время познакомилась с ним поближе, он был довольно незаурядным человеком, но отнюдь не монстром...
– Понимаешь, Поля, когда даже святой крутится среди одних монстров, он не может остаться чистеньким. А там вокруг, поверь, были такие монстры...
– Ну и пусть, а мне его жалко...
– Да жалей ты его, ради бога! Муж твой жив,
скоро будет здоров, так что вся твоя жалость может достаться праху Бекетова. На здоровье!– Послушай, а откуда ты знаешь про монстров вокруг него?
– Да так, разузнал кое-что по своим каналам. Просто когда ты с ним плотно связалась, я обратился к одному знающему человеку...
– Ну и пусть! Его уже нет, а о мертвых, сам знаешь...
– Молчу, но позволю себе дать один совет в связи со всем этим.
– Попробуй.
– Не стоит твоему мужу возвращаться на фирму. Бекетова убрали, чтобы захватить его бизнес. И теперь там такое начнется...
– Вот тут ты прав. Мне Вадим говорил, что у них в последнее время стало как-то нехорошо на фирме. Ему предлагали работу в Дании.
– Вот и славно. Пусть соглашается.
– «Тот, кто не видел даже вывески «Бутырки», тому и Дания покажется тюрьмой».
– О! Я польщен, ты меня цитируешь! Надо же!
– Да. Но теперь я смогу поехать с ним... И поеду... Наш проект теперь тоже рухнул... Поеду с мужем в чудный город Копенгаген...
– И умру там с тоски!
– Почему это?
– Ты, Поля, человек больших городов. Ты выросла в Москве, жила в Париже...
– А разве Копенгаген маленький город? Это все-таки столица?
– Да, но не твой масштаб...
– А ты откуда знаешь мой масштаб?
– А я тебя чувствую... Я люблю тебя и чувствую.
– Ты считаешь, сейчас подходящий момент?
– Но я же не в койку тебя тащу, я просто говорю тебе о своей любви. О своей совершенно безнадежной любви.
– Макар, пожалуйста, не надо!
– Хорошо, не буду. Но знаешь, я в последнее время вдруг опять начал писать стихи...
Господи, неужели он не понимает, что мне сейчас не до его чувств, не до его стихов. Он пришел на помощь, и спасибо ему!
– Прости, Поля, я эгоист, я знаю. Я больше ни слова не скажу, буду только отвечать на вопросы, ежели они у тебя возникнут.
– Спасибо, Макар.
И мы надолго замолчали.
– Извини, но пора заправиться, скоро будет бензоколонка. Тебе не нужно выйти?
– Да, спасибо.
Я побежала в туалет. Господи, на кого я похожа! Но неужели все это правда? Я набрала номер Зои Игоревны.
– Поля, ты далеко? Вадик очнулся!
– Слава Богу, слава Богу! Вас к нему пускают?
– Пока нет, но обещают... Поленька, пожалуйста, езжай осторожно! – рыдала она.
– Зоя Игоревна, вы его видели?
– Видела, через стекло только, а сейчас к нему из полиции явились. Вот звери, даже в себя прийти не дают... Поленька... Счастье-то какое, он же мог...
– Зоя Игоревна, вы держитесь, все хорошо! Все будет хорошо, пожалуйста, держитесь! А Виктор Васильич с вами?
– Да, но от него толку... Он сам почти в обмороке. Мужики, сама понимаешь, – всхлипнула она. – Полечка, дорогая моя, ты прости меня, если что не так... И звони мне, пожалуйста, каждые полчаса, я почему-то ужасно за тебя волнуюсь. А этот человек, который тебя везет, он надежный? Он не очень старый, он же сказал, что друг твоего дедушки?
– Да нет, он молодой, ровесник Вадиму...