Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2

А теперь именно я должен принести в Японию эту ужасную весть. Отчеты Ватанабэ ничего не докажут, потому что Гёкотомо, естественно, будет все отрицать, обвиняя меня в стремлении свалить вину на него, и будет вопить с каждой крыши о том, что отчеты Ватанабэ неоспоримо доказывают, что Хиро Тода в течение долгих лет управлял компанией без царя в голове. Так что мне несдобровать в любом случае! Возможно, это был план Хиро Тода засунуть меня в самую середину этой навозной кучи! Может быть, он хочет заменить меня одним из своих братьев или племян…

В этот момент раздался стук в дверь, и она распахнулась. В комнату торопливо вошел молодой помощник Ватанабэ с расстроенным лицом, пространно извиняясь за то, что нарушил их уединение.

– О, прошу простить, Ватанабэ-сан, да, приношу свои глубочай…

– Что случилось? – оборвал его Ватанабэ.

– Комитет прибывает сюда со множеством людей, Ватанабэ-сан, Касиги-сама! Смотрите! – С побелевшим лицом молодой человек показал на другие окна, расположенные по фасаду здания.

Касиги оказался у окна первым. Перед главным входом появился грузовик с революционерами, за ним следовали другие грузовики и автомобили. Из них выпрыгивали люди, собираясь тут и там в группы.

Скраггер направлялся к зданию, и они увидели, как он остановился, потом снова двинулся вперед к главному входу, но на него замахали руками, прогоняя прочь, и к зданию подъехал большой «мерседес». Открылась задняя дверца, и из машины вылез грузный человек с белой бородой в черном халате и черной чалме. Его сопровождал другой человек, гораздо моложе годами, с усами, одетый в светлое, с расстегнутой у горла рубашкой. Оба были в очках. Ватанабэ с шумом втянул в себя воздух.

– Кто они такие? – спросил Касиги.

– Не знаю, но аятолла означает большие неприятности. Муллы ходят в белых чалмах, аятоллы – в черных. – В окружении полудюжины охранников оба иранца проследовали в здание. – Проводи их сюда наверх, Такео, со всеми церемониями. – Молодой японец тут же бросился исполнять. – Аятолла посещал нас только один раз, в прошлом году, сразу после пожара в Абадане. Он созвал собрание всех наших иранских работников, минуты три распекал их на все лады, потом именем Хомейни приказал выйти на забастовку. – Его лицо превратилось в маску. – Это было началом всех наших бед; с тех самых пор мы, иностранцы, перебиваемся здесь как можем.

– Что теперь? – спросил Касиги.

Ватанабэ пожал плечами, подошел к бюро, взял обрамленную фотографию Хомейни, которую Касиги там не заметил, и повесил ее на стену.

– Простая вежливость, – сказал он с сардонической усмешкой. – Присядем? Они будут ожидать от нас торжественности и официальности. Пожалуйста, займите место во главе стола.

– Нет, Ватанабэ-сан. Прошу вас, вы здесь старший. Я всего лишь посетитель.

– Как вам угодно. – Ватанабэ занял свое привычное место и повернулся лицом к двери.

Касиги нарушил молчание:

– Вы упомянули пожар в Абадане?

– А, прошу прощения, – сказал Ватанабэ извиняющимся тоном; на самом деле он испытывал отвращение из-за того, что Касиги не знал о событии такой важности. – Это произошло в прошлом августе, во время священного для них месяца рамадан, когда ни одному правоверному не разрешается ни есть, ни пить от восхода до заката солнца, и люди обычно раздражительны и вспыльчивы. В те времена национальных выступлений против шаха было немного, большей частью в Тегеране и в Куме, но ничего серьезного на ту пору, и со всеми столкновениями без труда справлялись полиция и САВАК. Пятнадцатого августа поджигатели устроили пожар в кинотеатре «Рекс Синема» в Абадане. Все двери оказались запертыми или забаррикадированными, пожарные и полиция «по случайности» прибыли с опозданием, и в панике погибло почти пятьсот человек, главным образом женщины и дети.

– Какой ужас!

– Да. Вся страна была вне себя от гнева. Тут же во всем обвинили САВАК, а раз САВАК – значит, и шаха, шах обвинил левых и поклялся, что ни полиция, ни САВАК не имели к пожару никакого отношения. Разумеется, он назначил расследование, которое тянулось неделю за неделей. К сожалению, вопрос об ответственности за происшедшее так и остался открытым. – Ватанабэ прислушался, не раздастся ли звук шагов. – Все это оказалось той искрой, которая объединила враждующие оппозиционные группировки вокруг Хомейни и сбросила Пехлеви с их трона.

После паузы Касиги спросил:

– А кто, по вашему мнению, поджег кинотеатр?

– Кто хотел уничтожить Пехлеви? Так легко кричать САВАК! – Ватанабэ услышал, как в коридоре остановился лифт. – Что такое пять сотен женщин и детей для фанатика любого вероисповедания?

Дверь открыл помощник Такео. Аятолла и иранец в гражданском с важным видом вошли, следом за ними в большой кабинет ввалились шесть вооруженных охранников. Ватанабэ и Касиги вежливо встали и поклонились.

– Добро пожаловать, – сказал Ватанабэ по-японски, хотя и говорил на очень хорошем фарси. – Я Нага Ватанабэ, старший здесь, это господин Касиги из штаб-квартиры нашей компании в Японии. С кем я имею удовольствие разговаривать?

Такео, идеально говоривший на фарси, начал было переводить, но человек в гражданском, уже усевшийся в кресло, оборвал его на полуслове.

– Vous parlez francais? [40] — грубо спросил он у Ватанабэ.

– Иие. Нет, – ответил Ватанабэ по-японски.

– Bien s^ur, m'sieur, – неуверенно произнес Касиги, по-французски он говорил очень средне. – Je parle un peu, mais je parle anglais mieux, et M'sieur Watanabe aussi. Я немного говорю по-французски, но по-английски я говорю лучше, и мистер Ватанабэ тоже.

40

Вы говорите по-французски? (фр.)

– Очень хорошо, – отрывисто бросил иранец, по-английски он говорил с парижским акцентом. – Тогда мы будем говорить на английском. Меня зовут Музаде, я являюсь заместителем министра по району Абадана и представляю премьер-министра Базаргана и…

– Но Базарган не устанавливает законы, их устанавливает имам, – резко прервал его аятолла. – Имам назначил Базаргана временным премьер-министром, пока, с Божьей помощью, не будет образовано исламское государство. – Аятолле было под семьдесят, брови у него были такими же белыми, как и борода, черный халат был безукоризненно чист. – Под руководством имама, – с нажимом добавил он.

– Да, разумеется, – произнес Музаде и продолжил, словно его никто не прерывал: – И я официально информирую вас о том, что «Иран-Тода» теперь находится под нашим непосредственным контролем. Через три дня состоится встреча для обсуждения механизмов управления и будущей деятельности. Все предыдущие инициированные шахом и потому незаконные контракты объявляются утратившими силу. Я назначу новый руководящий совет, в который войду я как председатель, представители рабочих, один японский работник и вы. Вам бу…