Шаман

2 минуты 10 секунд…

Я закручиваюсь и разрубаю всех, кто пытается сдерживать меня. Инси или Элегарды – неважно. Энергия друидов переполняет меня, и я не желаю, чтобы хоть кто-то останавливал этот бой. Бой между мной и Лайнелем, который положит конец этому бессмысленному хаосу.

Лайнель выбрасывает себя из гущи противников чётким и сильным ударом корня. Я взмываю в небо с помощью магии воздуха вслед за ним и уже слышу звук натягивающейся тетивы. Надо готовиться… Он разорвал дистанцию, сейчас полетят стрелы. Много стрел.

Свист ветра. Десятки смертоносных полос пронзают воздух. Я маневрирую, параллельно ускоряя себя воздушной магией Хаоса. Мана и здоровья тратятся и восстанавливаются быстрее, чем когда-либо.

Я отбиваю стрелы Лайнеля в полёте, взмахиваю руками и кричу:

– Магия Хаоса, ветвь воздуха, Малая молния! Малая шаровая молния!

Количество моей маны сокращается больше, чем на 40%, но меня это не волнует. Я буду слушать свои инстинкты и биться исключительно на их основе.

Плазменный жгут летит в Лайнеля, Элегард пытается извернуться в полёте, но вслед за молнией несётся электрический шар, который вот-вот достигнет своей цели.

1 минута 5 секунд…

– Бейся изо всех сил, Лайнель! – кричу я, разя Элегарда молниями. – Покажи, как ты ценишь свою жизнь! Я хочу знать, чем мы жертвуем сегодня! Даже не смей поддаваться мне!

Мы с Лайнелем падаем на землю и ловко приземляемся на ноги, пережив взрывную дуэль в воздухе. Лайнель улыбается и усилием воли принимается закручивать спираль жёлтой энергии вокруг себя и своего лука.

– Я и не собирался поддаваться, Сандэм. Это было бы… Оскорбительно, как для тебя, так и для отче, который даровал мне эту жизнь.

– Да уж, парень, жизнь чертовски неоднозначна. Часто наши отцы дают нам жизнь, но затем используют её так, как им хочется, – говорю я Лайнелю, параллельно замечая, что многие воины перестали сражаться и теперь лишь смотрят на нашу дуэль. – Мне жаль, что судьба свела нас не врагами, но смертельными противниками. Хотел бы я с тобой встретиться при других обстоятельствах, в другом месте, мой корневой брат.

– Как и я, Сандэм, – честно признаётся Лайнель. – Ты сделал для меня куда больше, чем думаешь. Я пережил первый метаморфоз своего тела благодаря твоему влиянию… и это сделало меня полноценным живым организмом. Жаль, что я по-настоящему стал ценить жизнь лишь тогда, когда уже был обречён на скорое её завершение.

0 минут 10 секунд.

– Ты готов, Лайнель? – спрашиваю я, содрогаясь от происходящих во мне изменений.

– Да, – отвечает он, покрывая всё своё тело сияющей энергией. – Приступим же к настоящей битве.

3… 2… 1…

Режим «Полное слияние» активирован.

– Держись, парень, – говорят голоса духов-друидов в моей голове. – Сейчас ты станешь на шаг ближе к становлению богом.

Звуки грома разрывают безоблачное небо; землетрясение нарушает боевой транс бьющихся друг с другом армий.

Когда энергия духов окончательно заполнила меня, как сосуд, я почувствовал, что моего тела больше нет. Мой организм трансформируется в нечто иное.

Инси, Элегарды, Анхимы и сирвийцы – все замерли. Ведь на поле боя появился монстр.

Чудовище, которое некогда было мной. Ни полностью подавлена, её голос до меня не доходит. Разумеется, ведь в этом теле нет места даже для меня.

Огромный величественный силуэт возвышается над руинами Потерянного Жемчуга – города, который постепенно становится лишь пеплом и гладкой землёй. Рост монстра составляет чуть больше двух с половиной метров; его голова представляет собой жуткую смесь медвежьей и волчьей пасти, из макушки которой торчат длинные ветвящиеся рога. Его мощный толстые от невероятного мышечного слоя руки оканчиваются жуткими когтистыми пальцами. Торс не переходит в пах и ноги – вместо этого под животом начинается туловище мощного мускулистого четвероногого скакуна – впечатляющее подобие кентавра из земных сказок. Позвоночник продолжается в раздвоенный хвост, одна часть которого оканчивается смертоносным жалом, а вторая – змеиной головой.

Порождение мощей нескольких десятков друидов. Химера. И эта химера – я.

Облик Лайнеля тоже претерпел изменения. Элегард зарядил своё тело всей имеющейся в его власти силой, и покрылся тонкой, но крепкой древесной бронёй, покрытой множеством лучистых ветвей. Нет, не просто ветвей, а особых стрел. Я ранее задумывался, почему у Лайнеля, прямо как Легаласа, никогда не заканчиваются стрелы? Что ж, всё оказалось иронично просто – он их выращивает.

Я изрыгаю громкий боевой вопль, заставляя всё живое вокруг покрыться мурашками, если организм это им позволяет. Пусть я сейчас и не слышу Ни, но сомнений быть не может: и я и Лайнель достигли «?» уровня силы.

И две эти мощи сейчас столкнутся.

Лайнель вырывает из спины длинную стрелу, доводит тетиву до предельного натяжения и отпускает её в полёт. Я бью копытами, срываюсь с места со скоростью самолёта, наклоняю голову и сталкиваюсь со стрелой рогами.

Звук сравнимый с взрывом гранаты зарождается в месте столкновения, но меня это не останавливает. Я налетаю на Лайнеля и принимаюсь разить его чередой ударов копытами, воздух рассекают хлыстоподобные атаки не менее опасного змеиного хвоста.

Лайнель уклоняется от всего, что я противопоставляю ему, изворачивается и толкает меня ногой в лошадиную грудную клетку. Моё тело взмывает ввысь, весь организм пронзает острая боль, а здоровье явно падает, но… я чувствую регенерацию. В меня только что практически влетел целый истребитель, но я живой – и я регенерирую. Посмотрим, кто из нас в этом лучше преуспел, Лайнель!

Отлетая назад, я изгибаю спину и отращиваю длинные крылья с острыми перьями. Пару взмахов и я уравновешиваю своё положение в воздухе.

Лайнель не отстаёт, отталкивается ногами от ровной поверхности и взмывает в небо, вслед за мной. О его спину бьются стрелы сирвийских и анхимских лучников.

Ничтожества… Да как они смеют мешать нам?!

Я широко открываю пасть и выпускаю из неё огненно-электрический поток магии Хаоса. Десятки ублюдков превращаются в пепел из-за моей вспышки гнева. Выжившие стрелки решают не повторять ошибок своих мёртвых соратников.

Лайнель врезается в меня, и мы закручиваемся в невозможном каскаде сверхчеловеческих ударов и магических вспышек. Не уверен даже, сколько уже длится эта битва. Кажется, что прошла целая вечность, но на деле мы двигаемся столь быстро, что для зрителей этого побоища, вероятно, прошло не больше минуты.

Прямо под нами Андреас из последних сил отбивается от ударов одержимого Эмбра Ксатрима. Его чёрные кинжалы всё чаще достигают своей цели. Пусть Андреаса и спасают доспехи из чёрной анхимской стали, но силы, как и удача, моего соратника почти на исходе.

Усилием воли я трансформирую своё тело в иную форму – лошадиный скелет исчезает, на его смену лёгкая грудная клетка и цепкие птичьи лапы. Кажется, будто сам покойный Блан’дул – избранник ворона Тур’руна – ведёт меня сквозь ярость битвы.