Шань
Шрифт:
Богом земли под названием Шань.
Только гора знает...Последние слова, произнесенные перед смертью Хигэ Моро, не выходили из головы Джейка всю дорогу назад в Гонконг.
Какая гора? Естественно, оябуниз якудзыне мог знать о той горе, на которую карабкался Джейк Мэрок. О той, про которую говорил сыну Ши Чжилинь.
Что же это была за гора, связывавшая между собой крупного китайского министра и одного из представителей преступного мира Японии?
Микио Комото не
Прежде всего, история не тянула на предсмертную шутку именно в силу своей неправдоподобности. Кроме того, Джейк все время на протяжении беседы смотрел в глаза умирающему оябунуи теперь был готов биться об заклад, что тот сказал правду.
К тому моменту, когда шасси “Боинга 747” коснулись посадочной полосы Кайтака, Джейк не продвинулся ни на шаг в решении проблемы, стоявшей перед ним. Он надеялся поспать в воздухе, но так и не сумел отвлечься от мыслей, не дававших ему покоя.
В результате он вернулся домой измученным и разбитым. На выходе из терминала он попал в грозу. Казалось, сумерки опустились на город раньше, чем полагалось. В черном от туч небе раздавались раскаты грома и время от времени вспыхивали молнии. Пик Виктории был окутан мглой.
В его квартире на Клауд Левела было темно, как ночью. Без Блисс она казалась холодной и заброшенной. Побросав свою поклажу у входа, Джейк направился прямиком в ванную. Три четверти часа спустя, развалившись в удобном кресле с маленькой чашкой сакэ в руке, он впервые за все эти дни почувствовал, что опять становится человеком.
Глядя на свинцовые тучи за окном, он подтащил к себе телефон и набрал номер дяди. Водопад, обрушивавшийся на подоконники, имел лишь отдаленное сходство с тем, что принято называть дождем. Казалось, небо решило в этот день выплакать все свои слезы.
Услышав юношеский голос, Джейк поздоровался с одним из своих племянников.
Через несколько мгновений трубку взял Цунь Три Клятвы.
— Я вернулся, дядя, — сказал Джейк. — Я узнал, кто убил моего отца.
— А ты узнал, почему это случилось?
— Отчасти. Полный ответ следует искать не в Японии.
— С тобой все нормально, племянник?
— Это зависит от того, что ты понимаешь под словом “нормально”. В общем-то, да. Как Блисс? Последовало секундное молчание.
— Она вышла из больницы, — ответил Цунь. — Однако, я думаю, тебе стоит немедленно приехать сюда.
Джейк почувствовал, что напряжение, которое ему только-только удалось сбросить, возвращается.
— Она в порядке, дядя?
— Ее пытались убить.
— Кто?
— Некто, кого ты хорошо знаешь. Напруди Лужу.
— Маккена? Ян Маккена? Почему? — Джейк прокричал эти слова в трубку.
Конечно, не следовало разговаривать с дядей в таком тоне, однако в этот момент ему было плевать на все правила вежливости.
— Моя дочь настояла на том, чтобы именно она внесла ясность в вопрос, связанный с судьбой опала, племянник.
След вывел на Большую Устрицу Пока. Она ужинала с Поком в ресторане,
когда появился Напруди Лужу и застрелил его.Блисс чудом осталась жива.
— Она ранена?
— Вообще-то нет, — ответил Цунь довольно туманно. Племянник, я снова прошу тебя приехать на джонку. Мне надо гораздо больше... Племянник? Племянник? Джейк, ты слышишь меня?
Однако Джейк уже не слышал его.
В половине восьмого вечера Роджер Донован принял сигнал на сверхчувствительном коротковолновом радиоприемнике, который он лично собрал и установил в углу переоборудованного чердака на вилле Грейсток. Сигнал раздался сразу же после того, как Донован, еще не отошедший от езды по окрестным холмам наперегонки с ветром в своей “Корветте”, вернулся домой. Он любил свой автомобиль и осыпал его самыми нежными ласками, на какие только был способен. Так он когда-то давно хотел ласкать Лесли. Так он теперь мысленно ласкал Даниэлу Воркуту.
Он знал свою “Корветту” во много раз лучше, чем любую из женщин, когда-либо встреченных им. Будучи гением во взаимоотношениях с машинами и мужчинами, Донован был не в состоянии постичь извилистые, запутанные пути женского ума.
Если бы он дал труд задуматься об этом, то понял, что именно этим его недостатком умело и беззастенчиво воспользовалась в свое время Даниэла при вербовке самого ценного из своих агентов. Тогда, в Париже, ей удалось справиться со своим заданием, потому что он посчитал, будто понял ее, но тем самым допустил роковую ошибку. Она же, напротив, сумела разглядеть в нем глубокую, стойкую антипатию к элитарной классовой системе, породившей его самого.
— Три-четыре-семь-восемь, — сказал он на открытой частоте.
— Прием.
— Даниэла, у вас там еще небось снегу по пояс?
Однако его игривое настроение тут же улетучилось.
— Что тебе известно об Аполлоне?
— Аполлон? — Его мозг, похожий на хорошо отлаженный, быстродействующий компьютер, в мгновение ока перелистал страницы памяти. — Ничего.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Может, ты перестанешь морочить мне голову?
— Не поняла?
— Я жду, когда ты скажешь мне, кто такой или что такое Аполлон.
— Шпион, засевший в Кремле. Агент Куорри.
— Не может быть. Я...
— Он был связан непосредственно с Генри Вундерманом.
— О, господи. — Он бросил взгляд за окно. Протянувшиеся цепью холмы казались черными в лучах заходящего солнца. — Ты знаешь, кто он?
— Михаил Карелин.
Донован заморгал глазами от удивления.
— Советник Геначева?
— Вот именно. — Последовала странная пауза. — Слушай меня внимательно. Аполлон — человек Генри Вундермана. Из этого следует, что ему известно, что тот не мог быть Химерой.
— Черт побери! — Донован заскрипел зубами. Однако он тут же взял себя в руки. Его мозг, отрешившись от страха, лихорадочно заработал на полную мощность. — Тебе известно, на кого теперь работает Аполлон?
— Да. На Джейка Мэрока.
— Снова Мэрок. — Донован почувствовал бурный приток адреналина в кровь. Вершины холмов ярко горели золотым блеском. — В последнее время я ничего не слышал о нем. Я пытался завербовать его вновь, после того как он прикончил Вундермана. С психологической точки зрения это время казалось мне наиболее подходящим. Однако он наотрез отказался иметь дело с Куорри.