Шанс дается раз
Шрифт:
— Что вы! Только после Вас!
— Хорошо, — только и было сказано мною в ответ. Цепочкой мы медленно спустились в темноту подземелья.
Разумеется, ты, читающий моё Сказание, и сам понимаешь: я не привела этих людей в подвалы, где прятался мой принц. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не смогла бы так поступить с человеком, которому ночью клялась в верности.
Те катакомбы, где мы блуждали, не имели ничего общего с системой, вырытой под Тальей. Нет, когда-то давно, ещё до Большой Воды, этот запасной тоннель имел выход за чертой города, но позже был засыпан. Я часто игралась тут в детстве и знала каждый поворот этой небольшой пещерной системы, которая состояла из трёх параллельных
Сэнэс со спутниками следовали за мной, я же, нащупав рукоять охотничьего ножа, крепко её стиснула.
Помнится, Охрад Сейрс спросил у меня, смогла ли бы я воспользоваться этим оружием. Тогда почтенный купец не получил ответа, что неудивительно: невозможно знать такие вещи, пока не испытаешь. Сейчас — меня бросало то в жар, то в холод, и сотня эмоций билась о стены самообладания. Хотелось закричать и побежать — куда угодно, в спасительную темноту, подальше от опасности…
«Тебе некуда бежать, — осознание истины мокрым пером прошлось по спине, — Бежать некуда, просто сделаешь то, что должна…»
И на душе вдруг стало совершенно спокойно. Эмоции схлынули, оставив за собой холодную решимость.
Шаг, ещё и ещё… кажется, я начала непроизвольно замедляться, и Сэнэс, идущий позади меня, подтолкнул в спину. На меня напала какая-то странная веселость: право, если он так спешит, смею ли задерживать? Опустив голову, я пошла быстрее, нащупав дрожащими пальцами третью руну на светильнике.
Помнится, Смотритель всегда был ленив — то был его большой недостаток. Чтобы не ходить по залу Библиотеки, выключая все светильники, он заказал у магов особые руны. Достаточно погасить переносные источники света — и местные, повинуясь чарам, потухнут сами собою…
Показался знакомый поворот. Медлить и дальше было нельзя, и, наплевав на страх, я громко выкрикнула приказ. Свет погас.
Сэнэс, конечно, кинулся за мной, но замешкался на пару секунд, и это дало фору: я метнулась вперёд, но врезалась в камень, слегка не рассчитав траекторию движения. Рухнув на колени, быстро поползла вдоль стены, вслушиваясь в ругательства солдат. К сожалению, передвигаться бесшумно было невозможно, и кто-то из них успел меня схватить; не останавливаясь, я ударила преследователя ножом. Он, выругавшись, разжал на пару мгновений пальцы, и этого мне хватило, чтобы юркнуть в тесный лаз, соединяющий параллельные коридоры. Оказавшись по ту сторону стены, я тут же выкрикнула команду, включая собственный светильник. Мои гости что-то кричали, переговаривались, сыпали проклятьями — это было уже не важно. Я бежала вперёд, задыхаясь, пока они не поняли всё; я должна была успеть.
Тот коридор, по которому я сейчас передвигалась, был прямым и коротким. Пока Сэнэс и его спутники разобрались со светильниками, пока преодолели узкий лаз, их шансы на жизнь приблизились к нулю.
Как и следовало ожидать, я первая выскочила из катакомб и тут же повернула каменному льву голову. С жутким скрежетом плита встала на место.
Сердце моё бешено колотилось в груди, когда, стиснув кулаки, я медленно шла по садовой дорожке. Кровь бешено бурлила в жилах, требуя мгновенных действий: что-то делать, куда-то бежать или драться…
«Не спеши», — приказала я самой себе строго, — «У тебя есть время; Сэнэсу теперь точно некуда торопиться. И он сам в этом виноват!»
Но, несмотря на самовнушение, в этот раз обуздать эмоции оказалось очень сложно. В душе зашевелилось неприятное, мерзкое чувство. «Они там, в подземельях», — зашептал внутренний голос, — «Они будут медленно умирать от голода и жажды, и, обдирая руки о холодный камень, проклинать
тебя. У них есть любимые, наверно, есть дети, но вспомнят на смертном одре они наверняка тебя. Убийцу…»Я застыла посреди дорожки, чувствуя потоки слёз на щеках. Эмоции рвались наружу, контролировать себя стало невозможно, и, стремительно развернувшись, я вернулась в старую часть парка, стараясь ступать как можно тише.
Они действительно отыскали выход и теперь отчаянно молотили по камню. Мой обостренный слух улавливал лишь слабые отголоски ударов и голосов — наши предки умели строить, и сомнений в том, что плиту просто так не сдвинешь, у меня не было.
Бросив на беседку последний взгляд, я прошла дальше, к заболоченному прудику, скрытому старыми деревьями. В этой части сада давно никто не бывал: Империя Ишшарра предпочитает тратить деньги на пристойный фасад, но — не на стоящее содержание, потому многие шедевры старины, как и этот, прозябают в запустении…
Моросил дождь, и я подставила ему лицо, позволяя смыть слёзы. К чему страдания и переживания? Они там, а я — здесь. Сложись всё по-другому, эти взрослые мужчины, не сомневаясь, отвели бы юную девушку, вина которой не доказана, на истязания палачу; их бы не мучила совесть, в этом не приходилось сомневаться. Во имя великой идеи, во имя государства, во имя их принца Сэнэс и его спутники легко бы уничтожили беззащитное существо.
Истерично хмыкнув, я вспомнила первую заповедь охотника, прочитанную мной в одной из книг: «Сколь бы слабой ни была жертва, будь готов к тому, что, загнанная в угол, она покажет клыки». Что же. Они не были готовы, а за глупость и самонадеянность, равно как и за жестокость, нужно платить.
Глядя на своё отражение в мутной воде, я крепко стиснула челюсти, чувствуя, как сердце успокаивает свой бешеный ритм. Думаю, моей ценою за этот день станет этот глухой стук, всё ещё звучащий в ушах; вряд ли его удастся забыть, но…
Я действую во имя своей цели; я спасаю своего принца. За наши жизни, за наше будущее — цена невысока!
Улыбнувшись отражению, отчего-то показавшемуся чужим, я быстро умылась зеленоватой водой, чувствуя на губах привкус тины. Приглядевшись к отражению, обнаружила, что одежда моя находится в жутком беспорядке: запыленная, порванная, перепачканная кровью, она делала меня похожей на участника какой-нибудь эпичной битвы.
Кровью… непонимающе нахмурившись, я оглядела саму себя с головы до ног. В тот момент было сложно понять, моя это кровь или чья-то ещё. Неужели мне удалось задеть кого-то из них? Боли я не ощущала, но это ещё ничего не значило: в экстремальных ситуациях моя чувствительность к боли сильно притуплялась.
Тщательный осмотр показал: исхитрившись заработать много синяков, разбить ладони и оцарапать колени, я, тем не менее, вышла из этой ситуации вполне себе здоровой. Стянув верхнее платье я, без зазрения совести, вывернула его наизнанку: присматриваться ко мне никто, надеюсь, не будет, а на внутренней стороне пятна крови совсем не так заметны.
Пришло время возвращаться в Библиотеку и исправлять собственные ошибки. Я спокойно, не оглядываясь, миновала беседку и ровным шагом направилась к чёрному ходу, опустив к земле взгляд: слишком много странной жажды привиделось мне в глазах собственного отражения.
Признаюсь сейчас честно и откровенно: поднимаясь вверх по стёртым библиотечным ступеням, я пребывала в растерянности. Ответ на вопрос «что делать дальше?» был мне неведом, и любой поступок казался на редкость глупым.
С одной стороны, необходимо было бежать — неведомо, с кем Сэнэс поделился подозрениями, да и исключать, что гости найдут способ выбраться наружу, тоже не стоило. Разумеется, вероятность этого была невысока, но рисковать в тот момент права у меня точно не было.