Шантаж девственницы

Я начинаю толкаться, чувствуя, как ее киска лишает меня жизни. Но она чертовски мокрая и готова, от чего мой член еще тверже, чем когда-либо. Ее рот открывается для меня, и я снова толкаюсь языком ей в него, заглатывая ее стоны и пробуя на вкус ее желание. Она цепляется за меня, пока я жестко трахаю ее. Ее красивые изгибы подо мной приветствуют мои толчки, а ее большие мягкие груди трутся о мою грудь.

Это самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал в своей жизни. Как будто наша связь – это один долгий оргазм без драмы, без прелюдий, только один интенсивный оргазм. Она так идеальна для меня. Именно так я себе это представлял, только лучше. Она красивее, чем я представлял, и чертовски милее.

Именно тогда я чувствую, как в моих яйцах накапливается оргазм, и хочу, чтобы он прекратился. Я еще не готов кончить. Я стискиваю зубы, когда чувствую, как стеночки ее киски подсказывают мне, что она приближается к оргазму тоже. Она кончит, и это разобьет меня, потому что у меня не будет выбора, кроме как последовать за ней в рай.

Она прерывает поцелуй, запрокидывая голову, и на долю секунды я закрываю ей рот рукой, чтобы заглушить ее крики удовольствия. Она громко и сильно кончает вокруг моего члена, и я сжимаю зубы в абсолютной агонии, когда кончаю вместе с ней.

Я замираю внутри нее, проливая свое горячее семя в ее тело. Для моей спермы нет другого места, кроме ее киски, и я ни разу не подумал о том, чтобы вытащить свой член.

– Какая ты восхитительная, дорогая. Какая чертовски красивая, – шепчу я, прислоняясь лбом к её груди. – Мне нравится, что ты играешь не для всех. Твоя музыка предназначена только для тех, кого ты выберешь сама.

Я чувствую, как моя рука сползает вниз, и я начинаю погружаться в какую-то наполненную удовольствием кому. Все желания прошлых недель наконец-то настигли меня, и мое тело впервые почувствовало себя насыщенным.

Я стараюсь не рухнуть на нее сверху, но не уверен, смогу ли я оставить ее, когда выхожу из нее до того, как моя голова коснется подушки.

Любой мой сон о ней будет ничем по сравнению с тем, что мы только что разделили. Никакой сон не может коснуться совершенства того, что я только что пережил, и я надеюсь, когда проснусь, я не забуду сказать ей именно это.

Глава 5

Фелисити

Я просыпаюсь от сладкой боли между ног и воспоминаний о прошлой ночи, которые пробегают в моей голове. Восхитительная улыбка расплывается по моему лицу. Если бы не боль, я бы подумала, что это был сон. Многочисленный сон. Я рассеянно потянулась к Колдеру, но никого не обнаружила. Его тело больше не обнимает меня.

Медленно открывая глаза, я вижу, что он сидит на краю кровати. Утренний свет проникает сквозь окно от пола до потолка в моей спальне. Его локти на коленях, голова опущена, одна рука в волосах, как будто он их тянет. Его дыхание глубокое, с каждым вдохом накачанные мышцы его спины напрягаются, показывая линии его четко очерченного тела.

Протянув руку, я провожу пальцами по его спине, желая побудить его снова лечь со мной в постель. Все его тело замирает. Больше никаких глубоких вдохов. Он просто становиться совершенно неподвижным. Я чувствую, как разочарование катится по нему волнами, и это заставляет меня отдернуть руку.

– Что я натворил? – слышу, как он бормочет. – Я должен был послушать твоего отца.

Из всего, что, как мне казалось, он мог сказать, это совсем не те слова. Даже близко нет. На самом деле, говорить о моем отце, когда мы оба голые после занятия любовью, кажется совершенно неправильным.

– Он сказал тебе держаться от меня подальше? – я бы не удивилась этому. Это единственное, что я действительно могу представить, что мог бы сказать мой отец. Раньше он никогда не пугал мужчин, но я обычно не испытываю их заигрываний, так что в этом никогда не было нужды.

– Нет. Сказал, что ты такая же, как твоя мать, – то, как он это говорит, с таким отвращением, заставляет меня отстраниться от него, чуть ли не падая с другой стороны кровати. Взяв простыню, я оборачиваю ее вокруг себя, чтобы прикрыть свое тело. Он не пытается посмотреть на меня, просто опускает голову и смотрит в пол.

Мой отец много раз говорил, что я похожа на свою мать, что я, кажется, просто привлекаю к себе внимание. Но она искала свою выгоду, а я нет. Он часто говорил, что я просто освещаю комнату. Я всегда считала, что так отец заботится о своей дочери. Конечно, он думал, что я освещаю комнату. Но я не думаю, что Колдер имел в виду именно это. Не из-за тона его голоса, из-за горького гнева, который, кажется, пронизывает его. Нет, он говорит о других слухах, которые я слышала о моей матери. По какой-то причине я хочу это услышать. Может быть, потому, что никто никогда не говорил мне этого раньше. Всегда не говорили или избегали этой темы.

– И что это значит? – меня удивляет твердость собственных слов. Я в шоке, что не спотыкаюсь о них. Я встречаюсь с ним лицом к лицу.

На этот раз он поворачивается ко мне. Его яркие глаза впились в мои. Взгляд холодный, вся эта сладость прошлой ночи давно ушла. Так холодно, что я почти задаюсь вопросом, придумала ли я все это. Что этого никогда не могло быть в этих глазах.

– Я думаю, ты понимаешь, о чем я, Фелисити. По поводу твоей матери это не такой уж и большой секрет. Прыгает с кровати на кровать. Ты тоже так легко ложишься в постель с мужчинами? Ты делаешь это для всех клиентов своего отца? Вот почему он такой популярный?

Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица. Да, я слышала слухи. На каком-то уровне у меня была неприязнь к матери, но другая часть меня, ребенок глубоко внутри меня, все еще чего-то жаждал от нее. Когда мой отец говорил, что я похожа на свою мать, это заставляло меня улыбаться, потому что я была польщена. То, что во мне была небольшая часть моей матери, было для меня поводом для счастья. Я знаю, что это глупо, она все-таки бросила меня, но я почему-то цеплялась за это.

Это то, что сказал ему мой отец? Возможно, поэтому он хочет, чтобы я была так близко. Он сможет лучше следить за мной. Убедиться, что я не слишком на нее похожа.

– Хм, но это ты забрался ко мне в кровать.

– Кровать, в которую ты меня легко пригласила, – бросает он в ответ. Я не понимаю его гнева. Что, черт возьми, изменилось с прошлой ночи сегодняшним утром?

– Что ж, тогда тебе лучше идти своим путем. Я уверена, скоро это место займет кто-нибудь другой, – не знаю, откуда это взялось, но было приятно. Более чем хорошо. Я позволяю гневу взять контроль, потому что, если я позволю себе почувствовать что-нибудь еще, я превращусь в лепечущую, плачущую девчонку. Я не дам ему такого удовольствия.

Нет, я уже слишком много отдала ему. Больше, чем когда-либо давала кому-либо. Только для того, чтобы это так быстро исчезло.

Он вскакивает с кровати, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня во всей своей обнаженной красе. Его лицо озаряет ярость. Я чувствую момент триумфа, когда вижу, как на его лице вспыхивает ревность. Я прыгаю на другую сторону кровати, забирая с собой простыню и оборачивая её вокруг своего обнаженного тела.

– О, поверь мне. Если кто и будет трахать тебя в этой постели, так это я. Ты можешь отменить свой гребаный список, пока твоя маленькая задница все еще в Нью-Йорке. Черт, до бесконечности. Я буду единственным мужчиной между этими жадными бедрами.