Шантаж от Версаче

Впрочем, у организации, как бы она ни называлась, было название емкое, точное и Тимуру понятное: мафия.

И потому Тимур не стал ломаться: на следующий день он дал свое согласие. И еще через день он входил в только что отремонтированный, пахнущий краской и клеем, старинный двухэтажный особняк на Садовом кольце…

Тимуру были отданы на откуп все аспекты будущего хозяйства, с одним только условием – ставить в известность Бориса, который сделался как бы его куратором, обо всех своих планах и получать «добро». Он с энтузиазмом взялся за дело, прочитал немало книжек по рекламопроизводству – благо, переводная литература наводнила прилавки, и можно было без труда найти издания по всем интересующим его аспектам.

Два месяца спустя особняк сверкал отделкой, новехонькой мебелью, превосходно обставленным и продуманно устроенным кабинетом самого Тимура – директора агентства.

Он ликовал: все устроилось наилучшим образом – так, как он даже и мечтать не смел! Превосходная зарплата, независимость… относительная, конечно, но все же! К тому же он не собирался забрасывать свою прежнюю деятельность по «устройству дел своих ближних» и надеялся, с одной стороны, навербовать среди старых друзей рекламодателей, на которых будет делать деньги его агентство, а с другой – продолжать по-прежнему зарабатывать на них деньги в частном порядке, сводя нужных людей и помогая решать их проблемы. Да и его скрытая от всех, но явно основная задача по сбору информации от этого совмещения только выигрывала: теперь на каждого из старых, пришедших за советом клиентов заводилось досье, и на каждого из новых, явившихся за рекламными услугами, тоже.

Только квартиру на Ленинском пришлось закрыть. Борис сказал: не светись в городе. Да не беда: встречи по всем вопросам, рекламным и личным, Тимур перенес в свой особняк, где за надежными звуконепроницаемыми дверями его гость мог безбоязненно изливать Тимуру душу и рассказывать сокровенное… Соседняя с его деловым кабинетом комната, куда вела неприметная дверь за массивным книжным шкафом, выполненным под старину, была предназначена для отдыха и комфорта – там стояли глубокие кресла, там был бар, холодильник, телевизор, музыка, продуманное освещение… Из этой комнаты был свой выход на улицу, и Тимур частенько объявлял, что уходит, уходя на самом деле не дальше этой комнаты отдыха, куда, не примеченный никем из сотрудников, приходил лично к Тимуру гость.

Так и шли его дела рука об руку, и счета Тимура полнились, как и его сейф с досье. Поначалу Тимур пытался складывать все документы в папки, но, когда он понял, что никакой на свете сейф, даже самый вместительный, не способен поглотить разбухавшие скоросшиватели, он был вынужден, подавив отвращение к компьютеру, взяться за изучение хотя бы простейших азов этой адской машины – не мог же он, в самом деле, доверить столь конфиденциальные бумаги секретарше или какому-нибудь юнцу вроде своего учителя по информатике! Так что пришлось и ему приобщиться к прогрессу, и теперь Тимур держал свои досье в засекреченных файлах на твердом диске, хотя пухлые папки не исчезли, а лишь только похудели: кое-какие оригиналы представляли немалую ценность, и выбрасывать их нельзя было ни в коем случае!

Таким образом, у Тимура было два типа документов – первый находился в компьютере, второй – в папках.

Лишь только Тимур исчез (из Узбекистана пришел сигнал, что Тимур туда не приехал), как наверху тут же насторожились, и твердый диск был немедленно изъят хозяевами. К их, надо сказать, немалому облегчению, поскольку они уже было заподозрили Тимура в бегстве с ценнейшими документами…

А вот папки большей частью пропали.

По сведениям секретарши и сослуживцев, которые ничего не знали об этой скрытой работе Тимура, он перед отъездом в командировку забрал какие-то папки домой – якобы поработать. Может, Тимур и вправду хотел поработать, может, просто не хотел их оставлять в кабинете на время своего отсутствия – оставалось гадать. Но только папок этих дома у него тоже нет. Их нет в квартире на Ленинском проспекте, их нет на даче – их нет нигде. Пропали.

И теперь Кису предстоит их разыскать.

– Имейте в виду, Алексей Андреевич, – говорил Борис, – потенциальных врагов у Тимура Алимбекова было много. Узнай кто о содержимом его досье – Тимура уже бы сто раз попытались ограбить и убить. Но фокус в том, что Тимур не трепло и никто о них не знал. До сих пор. А вот, видимо, произошла утечка информации, и кто-то захотел заглянуть в его папочки и скорее всего уничтожить их содержимое… А там наткнулся на остальные. И эти остальные наверняка целы: информация, содержащаяся в них, бесценна, и тот, кто захотел уничтожить компромат на себя, наверняка решил сохранить компромат на остальных. Так что папочки где-то есть, ищите, Алексей Андреевич.

– Про бомбу скажи, – буркнул Валентин.

– Про бомбу? – обернулся на него Борис. – Ах, про бомбу!.. Вот что, Алексей Андреич, тут еще одна деталька маленькая: Тимур обещал нам сюрприз преподнести. Говорил, что, мол, настоящую бомбу вам приготовил, увидите – слюнки потекут от удовольствия… Но беда в том, что никто так и не узнал, о чем речь шла… То есть речь шла все о том же компромате, но что и на кого он разыскал – нам неведомо, и в каком виде эта «бомба» существует – тоже. Задачка не из легких, понимаю… Но надо бы ее найти, «бомбу»-то. Постарайтесь. Поможем всем, чем можем.

А можем мы все.

– Реми нужно продлить визу, – не замедлил воспользоваться Кис.

Борис сморщил курносый нос:

– Зачем он вам нужен?

– Он нужен Ксении, а Ксения нужна ему. Кроме того, он мог бы мне помочь.

– Зачем посвящать в эти дела иностранца? – снова наморщил нос Борис.

– Он для вас даже более безопасен, чем я, – он не умеет читать по-русски и ваши секреты проведать не сможет. А голова у него толковая, мне будет очень полезен и в роли помощника, и в таком щепетильном деле вам подходит, если вы поразмыслите, лучше всего.

Борис посмотрел на Валентина, Валентин на Бориса, и последний заключил:

– Ладно. Поможем с визой, позвоните мне завтра, я скажу, куда и когда подъехать.

– Еще вот что: мне нужно содействие милиции. В частности, надо попасть в квартиру Тимура. А она опечатана. Не знаю, как на Ленинском, а на Бережковской набережной – опечатана.

– Можете смело входить в любую, если есть надобность. Проблем не будет. Содействие мы вам обеспечим.

– Ну что ж, – поднялся Кис, разминая затекшие от неудобного сидения ноги, – пока все. Если мне понадобится ваша помощь, я с вами свяжусь…

– Вот по этому телефону.

И Борис протянул ему клочок бумаги, на котором неровным почерком был записан номер его мобильного.

Кис спрятал клочок в карман.

– С чего собираетесь начать? – спросил Борис.

– Пока не знаю. Надо подумать.

– Что ж, подумайте, подумайте… Я полагаю, господин Кисанов, что вы человек достаточно умный и понимаете, что информация, которую вы получили от нас, строго конфиденциальна?

Кис промолчал.

– Не слышу ответа!

Кис почувствовал, как напряглись тела его собеседников.

– Вы ведь собрали обо всех нас информацию, не так ли? – сдержанно произнес Кис. – Тогда вы должны знать, что еще никто из моих клиентов не мог пожаловаться на разглашение своих секретов.

С этими словами Кис направился к выходу.

– Женя уже наверняка обернулся и ждет вас в машине у выхода, – произнес ему вдогонку Борис. – Дорогу найдете или проводить?

– Найду, – буркнул Кис.

– Вот еще что… – понесся ему вслед голос Валентина, и Кис остановился у дверей. – У нас есть подозрение, что Тимур исподтишка пользовался собранной информацией в личных целях. И если бы проверка, – которую мы начали, но не успели довести до конца, – подтвердила это, то Тимур… Кто-то нас опередил. Но он так и так был бы не жилец.