Шантаж
Шрифт:
Приехал в свой двор, выглянул из машины на освещенные ночные окна своего дома. Там, за окнами была жизнь. Чужая жизнь. В его окнах света нет – значит, Лёнька уже спит. Не ждёт его. Его здесь, вообще, никто не ждёт! Никому он не нужен. Достал бутылку. Выпить, что ли? Выпить подполковник был не дурак! Однако, сейчас был не тот случай.
Его, словно ножом по сердцу, больно резанули слова этого фельдшера: « Ты – её брат, мог её спасти, но не сделал этого!»
«Не сделал? Да как не сделал?! А сколько раз я вытаскивал её из этого дерьма?! В клиники устраивал, оплачивал всё, от тюрьмы отмазывал. А она - срывалась постоянно, на сына забила совсем, мать до инфаркта довела… Сил уже никаких не было, надоело!
Подполковник не любил рефлексировать, но на душе сейчас отчего - то было погано.
«Вроде и отомстил за сестру, наказал виновного. Свершил справедливый суд. Судья нашёлся! А, если бы отмазал – Анька была бы жива. Да пусть, хоть, в тюрьме, но - жива! И мать бы не слегла, а Лёнька под её присмотром был бы сейчас. Выходит, что не всё я сделал для своей сестры. Мог, но не сделал?! …. Нет, надо срочно выпить и не маяться этой дурью!»
Карпов приложился к бутылке, влил в себя оставшуюся половину содержимого, но легче не стало. Наоборот, появились дурные мысли. Они бродили в опьянённом сознании, будоража мозг:
«Неужели этот сопливый щенок оказался прав? Я побоялся признаться самому себе… Значит, именно от этого и погано так. Хорошо, что я его не пристрелил! Пришлось бы сейчас его труп прятать! – Стас невесело усмехнулся. Вспомнил, как он с Антошиным и Глухарёвым однажды …
На глаза попался пистолет. Он взял его в руку. Рукоятка сама легла в ладонь. Так привычно!
«Запомни, Стасик! Табельный для опера – лучший друг, товарищ и брат!» - поучал когда-то Вася Авдеев.
Царствия Небесного ему! Свёл счёты с жизнью. Так нелепо. Из-за этих ублюдков. А мог бы жить. И для него я не сделал того, что мог! Опять отговорки - работа, будь она неладна! Ведь, мог бы проведывать старого товарища хоть раз в неделю! И, возможно, чувствуя поддержку, Василий не попал бы в секту и не застрелился бы.»
Стас повернул ствол к себе. Воронёная сталь завораживающе блестела, пугающе чернело выходное отверстие – девять миллиметров. Сколько раз он казнил других! Вдруг появился странный кураж:
«Стасик, а самому себя - слабо?! Вот и ПМ кстати – верный друг и товарищ!» Это его неожиданно развеселило, - А, что? Оборвать всё, на хрен, одним выстрелом!»
Не-е-т! Подполковник Карпов слишком любит жизнь, чтобы с ней расстаться! И как будут рады его враги, а уж этого он допустить никак не мог – не дождутся! И как огорчатся его родные и близкие. Нет, не станет Стас Карпов стреляться! Просто из эгоизма. Да, Стасик, ты - эгоист!”
– С*ка! – отчаянно усмехнулся он, - Ещё какой!
– он убрал пистолет с глаз долой.
«Не вернуть уже Васю Авдеева, не вернуть сестрёнку Аньку. А , ведь, я её любил!»
За доли секунды у Стаса перед глазами промелькнули воспоминания о ней: вот она ещё совсем маленькая, вот - постарше, вот - совсем взрослая, с крошечным запелёнутым Лёнькой на руках. Всё! Нет её больше, той милой и родной сестрёнки Ани. Не вернуть… Осталась только наркоманка, которая «сдохла!»
Он бы ещё глотнул виски, но бутылка была уже пуста.
От горечи потери в груди заныло . До рези в глазах. Стас опустил руки на руль. Голова склонилась на руки. Беззвучно затряслись его плечи. В ночной темноте никто не увидит его слёз! Стас Карпов никогда не плачет…
========== Часть 187 ==========
В жизни каждого мужчины бывают минуты слабости. Смерть сестры была немного неожиданной. Нет, подспудно он чувствовал, что она плохо кончит. Рано или поздно что-нибудь произойдёт. Ведь, век наркомана недолог: передоз, или какой-либо криминальный замес, либо
просто сердце не выдерживает ломки организма, либо – инфекция, попавшая в кровь с грязным шприцем. Мало ли от чего может умереть наркоман? К наркоманам, вообще, Стас относился пренебрежительно, ни капли им не сочувствовал. Но, как быть, если наркоманкой стала твоя сестра? Девочка из хорошей семьи - умница и красавица… Ничто, как говорится, беды не предвещало. Если бы не встретила она Андрея Чикилина. Влюбилась. Даже от родных ушла к нему. Ох, уж эта любовь! Зараза, каких мало…Стас сам натерпелся и теперь уж решил окончательно: никакой любви - только трах. Так легче, так проще. Не надо заморачиваться. Но, Ира! Как удачно тогда всё совпало: авария, шантаж, её согласие на его безумное предложение. Она уступила, чувствуя себя в ответе. И он не преминул этим воспользоваться. И как он был счастлив потом! Да и Зимина тоже не чувствовала себя несчастной, живя с ним. Была семья и дети. Он вновь любил и чувствовал ответную любовь…
При воспоминании об этом , совсем ещё недавнем, замечательном времени, сердце наполнилось приятной теплотой, а на губах появилась улыбка. Однако, события последнего времени улыбки у него не вызывали. Карпов тяжело вздохнул. Потом дал себе мысленный приказ: «Не раскисать! Жизнь продолжается. Надежда умирает последней!» У него надежда ещё теплилась в душе: когда-нибудь всё будет хорошо, обязательно!
Подполковник огляделся по сторонам. Пока он сидел в машине, в окнах его дома погас свет – люди уже спали.
«Наверное, десятый сон уже видят, - подумал Стас, - Нечего больше тут сидеть! По сестре погоревал – и хватит! Завтра ждёт новый день, будут новые дела!»
Он выбрался из своей «ласточки», отправился к себе. В квартире была тишина. Стас заглянул в комнату, где сладко посапывал Лёнька.
Чтобы племяш не взорвал и не сжёг квартиру, он заказал в агентстве няню. Завтра, после обеда, она уже должна прийти.
«Надо будет заехать домой, посмотреть! Вроде, неплохая баба! Звать Ольгой. По образованию - педагог. Видно, что простая и нетребовательная».
Людей Карпов видел насквозь. И сразу понимал, чего они стоят…
Утро выдалось хмурым и дождливым. Будильник в телефоне сработал безотказно. Не хотелось выбираться из-под одеяла, но надо…
Слово «надо» Карпов знал отлично, а иногда бывал ему даже благодарен. Когда-то давно, руководствуясь только этим словом, он продолжал жить. «Надо сделать то-то, надо съездить туда-то, надо, надо, надо!» Самодисциплина. Так его приучил отец. С детства слово отца было для него как закон. Мама – та всегда была очень добрая и заботливая. Отец же был строг, но справедлив.
Вот и сейчас Стас поднялся с кровати, умылся, побрился, оделся. Выпитый накануне виски проявился припухшими веками. Подполковник похлопал себя по щекам, лосьон после бритья приятно освежил кожу. Вроде, порядок! Сварил себе кофе, а племяннику приготовил омлет.
Ленька блаженно улыбался во сне – наверное, видел что-то приятное. Будить его не хотелось. Но Стас не хотел, чтобы тот опоздал в школу.
– Лёнь, вставай! Завтрак на столе, – тихо произнёс он.
Племянник по-детски причмокнул губами, приоткрыл глаза:
– Сейчас, дядь Стас! Я ещё чуть-чуть посплю и встану…
– Подъём! – скомандовал дядя, поглядывая на часы.
Недовольно замычав, племянник потянулся, широко зевнул, но потом поднялся и потопал в ванную - умываться. Потом заправил постель, успел позавтракать и помыть за собой посуду, и собрался в школу, на удивление, быстро.
Стас довёз его, предупредил про няню, потом поехал в отдел.
В коридоре ОВД увидел Зимину. Выглядела она не слишком хорошо: какая-то уставшая, замученная.