Шантаж

— Почему же, имеем. Не только у вас есть знакомые судьи. Обыск будет произведен по всем правилам, чтобы никто потом не смог обвинить нас в нарушении процессуальных правил. Уж для друга я постараюсь.

— Довженко тоже жив?

— Пригласите понятых.

***

За несколько часов до…

В уши ворвались звуки выстрелов и детский крик: «Мама-а-а!» Валера мгновенно сориентировался, повалил меня на асфальт, бухнулся сверху, я же смогла среагировать только истошным визгом.

— Мамочка-а-а, — продолжало кричать небо голосом моего сына.

Митенька, мальчик мой… Рванулась на этот крик, попыталась оттолкнуть навалившееся на меня мужское тело.

— Тише, — сдавленно стонал Валера мне в ухо.

А в мире все взрывалось и орало: «Брось оружие!! Брось оружие, мать твою!! Руки вверх! Там еще один!.. Стоять!! Стрелять буду!!

Повсюду топот ног, выстрелы, крики, болезненные стоны.

— Мама-а-а, — продолжал звать Митька.

— Черт, какого хрена?! Уберите ребенка от окна! — гаркнул Валера.

Боже, что это такое?! Почему мир кричит и взрывается?!

— Милая, ты как?! — И посмотрел серыми согревающими глазами мне в лицо.

— Я-я не знаю… Вроде бы, нигде ничего не болит, только очень тяжело дышать… И еще Митька, я за него очень переживаю.

Валера оглянулся по сторонам и, тихо охнув, откатился.

— Прости, это из-за меня тяжело дышать, я ведь такой боров.

Раскинув руки в стороны, Довженко остался лежать на асфальте, словно решил понежиться под лучами первого весеннего солнца. Ничего, что сыро и мы посреди двора?!

А у меня по телу трещал мороз, свирепствовала самая лютая зима, ведь моя куртка была вся в крови. Ярко-алые пятна хорошо выделялись на светлой ткани. В меня попали?! Но почему я не чувствую боли? А потом поняла — мои пули взял на себя Довженко.

— Валера, Валерочка, милый! Ты ранен?! — подскочила к нему, несмело заскользила ладонями по его телу. Руки окрасились кровью.

Господи, какое у него бледное лицо! А вот серые глаза смотрели ласково, даже с каким-то непонятным неуместным озорством.

— Ничего страшного, моя хорошая, просто две царапины.

— Валер, ты как?! — подбежал к нам какой-то мужчина.

— Нормально, опять немного покорежило… Но жить буду, обязательно буду.

— Вызовите врача! — откровенно истерила я. — Господи-и-и, он весь в крови!!!

Дрожащими руками попыталась расстегнуть сумочку, найти свой телефон.

— Скорая уже едет, через минуту будет.

— Валера! Милый! Любимый…

От вида крови к горлу подкатывала тошнота и кружилась голова, словно изнеженной кисейной барышне, хотелось бухнуться в обморок.

— Сделайте что-нибудь! Пожалуйста-а! — не желала, не могла успокоиться я. — Остановите кровь!!!

— Ириш, не кричи, — все также озорно улыбался Валера. — Ничего страшного. Подумаешь, немного задело. Хотя до свадьбы может не зажить.

— Эт-то что, предложение?!

— Оно самое… Царевна-лебедь, выходи за меня замуж.

От страха, умиления, восхищения его мужеством ревела в голос. А мой невозможный мужчина, продолжая корчить из себя героя, лишь чуточку скривившись от боли, сел на асфальте, обняв кровавыми руками мои щёки, и смачно поцеловал в губы.

— Лучшая анестезия, — шутил он.

Вокруг смеялись какие-то мужчины, одна я, глупая, захлебывалась плачем и не могла даже «да» ответить.

На дороге, ведущей к дому, показались бело-красные полоски скорой, и послышался вой сирен. Немного выдохнула.

— Вал-лера, кто все эти люди?!

— Ребята из полиции. Когда забирал кукол, мне не понравился взгляд твоего мужа, безумный, жаждущий мести. Стало понятно, что он попытается отыграться. На всякий случай я попросил ребят незаметно понаблюдать за домом.

— Валер, — к нам подвели двух закованных в наручники мужчин, — вот поймали. Один дедулька типа в машине копался, вообще не вызывал подозрений, а второй на звуки выстрелов с другого двора прибежал и сразу попытался скрыться. Что теперь с ними делать?!

— Нужно вывести заказчика и организаторов этого покушения на чистую воду, а для этого пусть им сообщат, что заказ успешно выполнен.

— Где больной? — спрашивали врачи прибывшей скорой.

— Больной корчит из себя героя, — ревела и смеялась я, периодически ласково целуя перепачканного кровью мужчину. — Нет, он на самом деле герой. Прошу, пусть он заживет до нашей свадьбы!

— А скоро свадьба?! — весело спросила девушка в синей больничной робе.

— Н-не знаю, мне еще развестись надо.

— Это ответ?! — пытливо всматривался Валера в мое лицо.

Жалобно всхлипнула:

— Да-а-а.

Эпилог

Открыла дверь и тихонько вошла в свое кукольное царство.

— Ну, здравствуйте, мои дорогие!

Конечно, в комнате стояла полная тишина, однако в моем воображении мне ответил целый хор голосов: «Здравствуй, дорогая хозяйка! Очень рады тебя видеть».

Уже большая девочка, тетенька почти, а все в куколки играю.

Стала ходить от одной группы миниатюрных красавиц к другой. Когда подошла к полке, где располагалась рыжеволосая Елизавета Тюдор, невольно присела в реверансе.

— Королева-девственница, мое почтение!

Показалось, она величественно кивнула головой, но потом, отбросив царственную надменность, ласково мне улыбнулась.

— Дорогие мои, знаете, завтра я выхожу замуж…

— Ах! — разом всплеснули куколки руками, и даже мужчины захлопали в ладоши, а потом загалдели: — Поздравляем, поздравляем! Мы так за тебя рады!

— Хороший выбор, — одобрил красавец-гусар, которого я обшивала дольше, чем любую принцессу из моей коллекции. — Он настоящий герой, лев просто! Так отважно за тебя сражался, все твои пули принял на себя!

— Герой! — мечтательно вздохнули мои девчушки. — Ах, вы такая красивая пара… И ничего, что у него в волосах седина кое-где проскакивает, он все равно такой… — куколки восхищенно закатили вверх глаза, — настоящий принц! Принцем можно быть и в сорок лет.

— Мы тоже очень красивая пара, — воскликнула Неизвестная Крамского, которую я уже успела восстановить.