Шарло Бантар

— А ну-ка покажи!

— Она велела сдать работу прямо ей в руки и строго-настрого запретила об этом рассказывать, но…

— Как? — воскликнул возмущённо Кри-Кри. — У тебя завелись от меня секреты?

— Не сердись, от тебя у меня нет тайн. Как только она заплатит, мы с тобой наедимся горячих каштанов вволю. Я угощаю. Смотри!

Торжествующим жестом Мари приподняла слой цветов, и Кри-Кри увидел под ними аккуратно сложенную пачку трёхцветных повязок, сшитых из плотной материи.

Не замечая встревоженного и негодующего взгляда Кри-Кри, Мари затараторила:

— Все триста штук я подрубила сама. Видишь, как аккуратно!

— Фью! — Кри-Кри даже присвистнул, не сразу найдя слова, чтобы выразить негодование. — Так вот какая она, эта «бедная вдова»! Теперь мы их всех накроем!

— Я не понимаю, что ты говоришь, — удивилась, в свою очередь, Мари, — объясни мне…

— У тебя, видно, разум помутился, Мари. Ведь это для врагов Коммуны! Повязки-то мадам Дидье заготовляет для версальцев. Разве ты не знаешь, что эти три цвета — знак версальцев?

Мари испуганно вытаращила глаза и беспомощно залепетала:

— Не может быть! А я так радовалась работе!

— «Не может быть!» — передразнил её Кри-Кри. — Если чего сама не знаешь, надо обращаться ко мне. — И, чтобы показать своё превосходство, он стал объяснять ей то, что совсем недавно узнал сам: — Белый цвет — это цвет дворянства и духовенства, синий — буржуазии, красный — цвет рабочих. В 1789 году восставшие думали, что можно примирить все классы общества, — вот почему и был принят трёхцветный флаг.

Чтобы окончательно сразить Мари и блеснуть своими познаниями и мудростью, он с нарочитой серьёзностью повторил слова, услышанные им от Рауля Риго:

— Но никогда нельзя соединить ртуть, воду и масло! Поняла?

— Да, Кри-Кри… — нетвёрдо ответила девочка.

— Нет, я вижу, ты не усвоила, — продолжал поучать подругу неумолимый Кри-Кри. — Что же тут непонятного? Теперь у рабочих всего мира знамя красного цвета. Ясно?

— Это я поняла, Кри-Кри, — робко проговорила Мари. — Только мне неясно, при чём тут ртуть и масло?

Она зарделась от смущения.

Это неожиданное замечание привело Кри-Кри в замешательство. Он не знал, как объяснить ей то, что в устах прокурора Коммуны показалось понятным и правильным. Однако растерянность продолжалась только одну минуту.

— Это длинная история, — сказал он, — я всё объясню тебе в другой раз. Не отвлекай меня от главного. Скажи лучше: как ты могла принять заказ от мадам Дидье? Твой отец умер как герой, Коммуна заботится о тебе, вас с матерью переселили из сырого подвала в светлую комнату, а ты исподтишка готовишь повязки для наших врагов!

— Только не исподтишка! — горячо вскричала Мари, сверкнув глазами. — Клянусь тебе, я и не подозревала, в чём дело. Мадам Дидье сказала, что повязки нужны для благотворительного маскарада. Я выброшу их в Сену, изрежу ножницами — только бы они не послужили врагам Коммуны!

— Погоди! — остановил её Кри-Кри тоном взрослого. — Не надо горячиться. Я поговорю с дядей Жозефом, а то и с самим Раулем Риго. Эти ленты нам ещё пригодятся. Ты же пока постарайся оттянуть время, не сдавай их. Придумай что-нибудь. Скажи мадам Дидье, что наколола палец и потому задержала работу. Она поверит. Пусть повязки полежат до поры до времени у тебя. Понимаешь?

— Ну конечно, Кри-Кри! Если бы только я могла этим искупить свою вину перед Коммуной!

Мари виновато взглянула на товарища.

Но Кри-Кри уже не слушал её. Его внимание привлекли две фигуры, появившиеся в глубине аллеи. Они показались ему знакомыми. Кри-Кри насторожился.

— Мне пора идти, — спохватилась вдруг Мари.

— Ладно, иди. Вечерком забежишь ко мне в «особняк». Я ещё побуду здесь. До свидания! — торопил он Мари, а сам всё всматривался в приближающихся людей.

Теперь он ясно видел, что это были Капораль и Анрио, причём последний вёл за собой осёдланную лошадь. Он был одет в костюм для верховой езды и в руках держал хлыст.

Как только Мари исчезла из виду, Кри-Кри быстро взобрался на дерево. Едва он успел скрыться в густых ветвях каштана, как Люсьен Капораль и Анрио подошли к дереву и опустились на скамью, на которой только что сидели два юных друга. Не будь они так поглощены беседой, которую вели очень тихо, почти шёпотом, они обратили бы внимание на странное явление: при полном отсутствии ветра колебались не только листья, но и ветви каштана.

Кри-Кри забрался слишком высоко. Он тщетно пытался расслышать, о чём была речь. До него долетал только шёпот заговорщиков, но понять слова было невозможно. Одно было ясно для Кри-Кри: он свидетель какого-то важного события. Ему, однако, и в голову не приходила мысль о том, что Люсьен Капораль, помощник дяди Жозефа, жених Мадлен Рок, с риском для жизни бежавший из немецкого плена, чтобы участвовать в защите Коммуны, может оказаться предателем.

Шарло решил спуститься пониже. Но он переоценил прочность тонкого сука: раздался треск ломающейся ветви.

Заговорщики вскочили со скамейки, всматриваясь в качающиеся ветви каштана.

Люсьен тихо проронил:

— Там кто-то прячется.

Они обошли дерево и заметили Кри-Кри.

— Я говорил вам, что этого мальчишки надо остерегаться, — сказал шёпотом Капораль. — Шарло! — крикнул он непринуждённо. — Ты что же это, рассчитываешь в мае собрать зрелые каштаны?

Ухватившись обеими руками за толстую ветвь и раскачавшись, как на трапеции, Кри-Кри спрыгнул на землю.

— Мне нужны не каштаны, — с лукавым выражением лица ответил он, — я интересуюсь кое-какими птицами, которые распевают здесь по утрам.

— И что же, нашёл ты этих птиц? — продолжал допытываться Капораль.

Анрио сосредоточенно молчал.

— Нет, сегодня вы с вашим художником-коммерсантом помешали мне, — уже со злостью ответил Кри-Кри.

Желая показать свою независимость и безразличие к этой неожиданной встрече, но не собираясь в то же время уходить, Кри-Кри подошёл к другому дереву и, насвистывая, начал на него взбираться.

— Не подслушал ли нас этот щенок? — шёпотом спросил Анрио.

— Вполне возможно. Во всяком случае, мальчишка нас выслеживает.

— Кто же мог ему рассказать, что мы условились здесь встретиться? — спросил Анрио, глядя в упор на своего собеседника.

— Для меня это тоже загадка, — пожал плечами Капораль.

— Господин Капораль, — с ноткой раздражения и подозрительности сказал Анрио, — никому, кроме вас, я этого места не называл.

— Ваши подозрения неуместны! — вспылил Капораль. — Мы слишком хорошо знаем друг друга.