Шаровая молния 3

Да, угроза «Харьковской катастрофы» полностью не ликвидирована. 9-я и 57-я армии продолжают находиться внутри выступа, под ударами немецких 6-й, 17-й и 1-й танковой армий. И стоит Клейсту и Паулюсу прорваться вдоль берегов Северского Донца, как войска Городнянского и Подласа окажутся в «котле».

В Крыму Манштейн и румыны продолжают свой «дранг» но не столько «нах ост», сколько «нах зюйд». Приморская армия уже отошла на линию Кача — Бахчисарай. Одна дивизия 44-й армии зацепилась за Ангарский перевал, преградив путь через горы на Южный берег Крыма. Ожесточённые бои идут за Карасубазар (известный после 1945 года как Белогорск) и Ислам-Терек (Кировское).

На севере наконец-то «задушили в объятиях» Демянский котёл. Прорыва наружного кольца окружения удалось избежать, а снабжению окружённой группировки противника по воздуху активно препятствовали новейшие истребители, корректируемые с земли показаниями радиолокационных станций. Их теперь не только производили в Советском Союзе, но и начали поставлять по ленд-лизу союзники.

Но речь не об этом, речь о перехвате попаданца, по предварительным выводам, настроенного к СССР враждебно и намеревающегося «слить» немцам важнейшую информацию.

В течение недели удалось отследить проживание Ушакова в Саранске, Пензе, Тамбове и Липецке. Подошла информация и с «обратного» направления. В Казань он прибыл из Перми транзитом через Ижевск, куда приехал из Свердловска. В «столице Урала» объявился из Ирбита, в окрестностях которого действительно в прошлом году наблюдался случай попадания шаровой молнии в человека, после которого тот стал «странным». Но поскольку это случилось в августе, местным чекистам было не до того из-за суматохи первых недель войны. А тридцатитрёхлетний бывший железнодорожник, потерявший зажатую стрелкой руку, «не высовывался», про случай успешно забыли.

— Как думаешь, куда он дальше направился? — справился «товарищ Наумов», ознакомив Демьянова с этой информацией.

Николай, прикинув по карте железных дорог возможные маршруты, уверенно ткнул пальцем в Воронеж.

— Однозначно сюда. Я не знаю, насколько он разбирается в истории, и какой город выбрал для того, чтобы оказаться «под немцами», но именно Воронеж ему никак не миновать.

— А ты думаешь, что про Ворошиловград он врал?

— Не знаю, Леонид Александрович. В моей истории этот город точно попал под оккупацию в середине лета 1942 года, и в нём появлялись сторонники украинских националистов. Мало того, в городке Краснодон под Ворошиловградом действовала подпольная организация молодёжи и комсомольцев, все заслуги которой украинские «историки» приписали затесавшимся в её ряды националистам. Возможно, собирается установить с ними контакт. Но он должен знать и то, что под оккупацией были все города, стоящие на реке Дон вплоть до Ростова, и вообще всё, что западнее Сталинграда. Что он решит, как вы понимаете, можно лишь догадываться.

— Найдём, не беспокойся!

Николай грустно улыбнулся.

— В фильме о советском разведчике, очень популярном в моё время, глава гестапо Мюллер сетовал, что очень сложно предугадать действия непрофессионала.

Фрагмент 15

29

— Поздравляю, Шлоссер, — объявил Шелленберг, и по его улыбке было непонятно, иронизирует он или всерьёз решил, что сказанное им далее заслуживает искреннего поздравления. — Ваш провал в России год назад, скорее всего, был подстроен чекистами.

— Почему вы так решили, господин оберштурмбанфюрер?

— На запрос о судьбе Демьянова и Проектного бюро, заместителем руководителя которого он был, пришла информация по каналам ведомства адмирала. Человек, которого арестовали во время вашего задержания якобы при передаче вам секретной информации, не просто жив и здоров, но даже получил очередное звание. Теперь он майор госбезопасности, что соответствует, напомню, армейскому оберсту или штандартенфюреру СС.

Уж бывшему сотруднику посольства Германии в России это можно было и не напоминать! Но самолюбивому 'молодому интеллектуалу, видимо, хотелось показать, что и восточное направление VI отдела РСХА не остаётся без его внимания. Ну, да и ладно. Пусть тешит самолюбие.

— Это проверенная информация?

— Как говорят люди адмирала, даже из двух источников. У Абвера много агентов в Москве, вот они и не поленились дать задание сразу двум или трём группам.

Это точно! Шлоссеру было хорошо известно, что Абвер делает ставку не на качество, а на массовость агентуры. «Одноразовых» агентов из числа пленных и перебежчиков готовили по очень сокращённой программе в нескольких разведшколах. Две-три неделю на «промывку мозгов» и изучение основ конспирации и радиодела — вот и вся программа. Затем — постановка задачи и заброска в русский тыл. Большая часть, едва попав за линию фронта, шла сдаваться, остальных ловили как чекисты, так и даже обыкновенные колхозники. Выживают же и продолжают действовать буквально единицы, но и из них редко кто выходит на связь после выполнения даже первого задания, как рассказывают друзья Курта из ведомства Канариса.

Всё-таки русские — непостижимый народ! Гауптштурмфюрер прекрасно знал, чем грозит каждому, кто был завербован врагом, добровольная сдача чекистам. Минимум — разжалование до рядовых, какое бы он ни имел звание, и отправка на прорыв самых укреплённых рубежей германской обороны. Фактически на верную смерть. Но они всё равно массово сдаются, едва окажутся «у своих». И куда только смотрит гестапо, занимающееся «отсевом» неподходящих к заброске в русский тыл?

— Он был тяжело ранен во время налёта на Москву германской авиации, — сморщился при упоминании о Люфтваффе Шелленберг. — А его супруга при этом погибла. Но он уже вылечился и вернулся на службу.

Неужели «любимчику фюрера» неприятно вспоминать ту авантюру с бомбардировкой завода по производству тяжёлой воды за Уралом? Хотя, конечно, идею, подкинутую Шлоссером, он и оценил как авантюру. «Но красивую авантюру». Ради этого пришлось снимать с полётов над Атлантикой более полутора эскадрилий очень дорогих четырёхмоторных бомбардировщиков Фокке-Вульф-200 «Кондор». До цели они долетели беспрепятственно, отбомбились с небольшой высоты по стройке. Правда, охрана строительства открыла по самолётам огонь из винтовок и ручных пулемётов. В результате один из «Кондоров» не дотянул даже до Чкаловска, а второй совершил вынужденную посадку где-то в степях за Волгой. Ещё один, повреждённый русскими истребителями, рухнул в Азовское море. А через пару дней красные, вычислившие аэродромы, с которых взлетали бомбардировщики и на которые они садились, нанесли по этим площадкам ответный бомбовый удар. К счастью, ни один из «двухсотых» при этом не пострадал, а Шелленберга хвалил сам фюрер.

По сути, этот налёт «Кондоров» выявил незащищённость промышленных центров Урала, и рейхсмаршал воспылал надеждой «вбомбить в землю» заводы Молотова, Свердловска и Челябинска. Две недели шла подготовка к новому налёту на Молотов, самый ближний из этих городов: именно там русские производят значительную часть своей артиллерии. Но вместо незащищённого зенитными орудиями и самолётами тылового города, «экспертов Геринга» ещё на подходе к нему ждали русские истребители. Штаффель, вылетавший на задание не вернулся. Двум или трём самолётам удалось отбиться, вывалить бомбовый груз на всё ещё заснеженную тайгу, но их перехватили под Кировом, и на германских аэродромах не приземлился ни один экипаж. Вот тогда фюрер, «накачанный» рейхсмаршалом, и пришёл в бешенство из-за бездарно потерянных машин, до того вносивших неплохой вклад в борьбу с американскими конвоями, следующими в Британию.

Но досталось заместителю начальника VI отдела РСХА не вполне заслужено. Во-первых, вовсе не он планировал этот авианалёт. Во-вторых, за прошедшее время Сталин поменял командующего ПВО Советской России, назначив на эту должность талантливого участника войны в Испании Смушкевича. Кстати, одно время руководившего защитой с воздуха Мадрида. И уж точно никто не мог предположить, что Смушкевич сумеет так быстро обеспечить противовоздушную оборону города, где вообще никогда не существовало частей ПВО. Теперь даже высотные разведчики Ровеля не рисковали приближаться к Молотову и Кирову.