Шашлык на траве

— Я что, обязана кому-то давать в этом отчет? — иронически взглянула на меня заслуженная журналистка Украины.

— Никто не обязан объявлять о своем отношении к религии. Это личное дело каждого, — гордо провозгласил Леня.

Стемнело. Олег, обругав наши жалкие попытки пристроить шампуры на кирпичи, взялся за дело сам. Уже в полной темноте мы вернулись за стол, согласные есть даже сырое мясо. Из соседнего пансионата доносилась музыка дискотеки. Олег с Ритой даже сходили туда, но очень быстро вернулись. С них взяли деньги за вход, за что внутри налили граммов по семьдесят паленой водки — и никаких танцев. Вот такая дискотека. Степан завалился спать, сильно ослабев от принятого, остальные пошли к морю, купаться при лунном свете.

Света уверяла, что море иногда светилось. Нам не повезло, мы могли лишь любоваться пенистыми барашками волн при лунном свете. Олег и Леня купались, остальные просто стояли, вдыхая морской воздух. На мелководье волны казались огромными, они обрушивались с неумолчным шорохом. Говорить не хотелось.

Наутро Олег — мы занимали один коттедж — проснулся рано утром и отправился купаться. С утра он был необычно активен, все суетился. А потом, когда проводили Веню — Леня с Ирой повезли его на вокзал — Олег сманил Степана прогуляться по окрестностям. Гулять было негде: море с одной стороны коттеджей, холмы и страусиная ферма — с другой, маяк с третьей, и реденькая цепочка дачных участков вдоль дороги в город. Говорили, где-то среди них должен быть магазин. Некоторые из дач были обыкновенными загородными жилыми домами, в два-три этажа.

Вернулись они нескоро, весьма поддамши. Олег принес с собой бутылку водки и поставил на тумбочку. Степан снова завалился спать, а Олег сел вместе со всеми обедать.

— Нет, ну ты представляешь, какой гад, — Рита оставалась верна своей любимой теме, — смотрит на меня, как будто хочет сказать: "Кто тебя сюда звал?".

Это она рассказывала о своем визите в новую московскую квартиру Касьяна. Там был и Сашка, но тот в присутствии Касьяна Риту чуть ли не игнорировал.

— Конечно, это его территория, Сашка там чуть не крепостной. Так все время и молчал, пока этот гад надо мной измывался…

Квартира была большой, и чуть ли не в трех шагах от Кремля, а Рита, похоже, явилась туда незваной гостьей. Светлана как-то изящно перевела разговор на другую тему, но Рита вскоре снова оказалась в центре внимания.

— Не могу представить себя бабушкой. Нет, это конец всего, я этого не переживу.

Света, у которой уже были внуки от пасынка — Изя женился на ней, уже имея восьмилетнего сына — утешала ее:

— Я, когда стала бабушкой, не огорчалась. Все в жизни надо принимать с радостью. Меня даже иногда за его мать принимали, полагали, таких молодых бабушек не бывает.

Вернувшись в коттедж, я обнаружил спящего Олега и полупустую бутылку водки. Сходил, искупался — и, вернувшись, обнаружил уже пустую бутылку. Олег спал беспокойно, ворочался, стонал. Я ушел, сел за стол, что стоял на веранде коттеджа Лени. За столом всегда кто-нибудь сидел. В этот раз там находились все, кроме Олега и Степана.

— Да, сейчас у Олега тяжелый день, — посочувствовал Леня.

В прошлую нашу встречу Олег спиртного не потреблял. Специально для него отыскали безалкогольное пиво. В этот же раз пил наравне со всеми. Только вот остальные в утренней опохмелке не нуждались. Посидели мы, потрепались, и отправились к морю. Погода стояла, как по заказу. Вода теплая, жарко только в середине дня, а на верандах коттеджей комфортно и днем и ночью. Вернувшись, я сел на веранде, так как в коттедже стоял густой перегар. Через некоторое время из коттеджа вылез голый Олег, держа в руках шорты. Он остановился на пороге, поглядывая по сторонам.

— Олег, ты чего?

— Пописать хочу.

— Так в чем дело?

— Штаны одевать лень…

Он осмотрелся и голышом потрусил в сторону сортира. Вроде и не пьян особо, а отрывается по полной программе. Вернулся, правда, в штанах, и вновь завалился спать.

Вечером мы жарили оставшееся мясо. Из города привезли угли для шашлыка, мангал был свободен, и вся процедура протекала быстрее и без нервотрепки. Степан так и не встал, а Олег выпил с нами чуть-чуть, и ушел спать, никого не предупредив. Я обнаружил это, когда пошел за полотенцем.

— Как-то он назавтра поедет? — вслух усомнился я, но меня заверили, что Олег продержится.

И точно. С утра он был хмур, было видно, что ему не по себе, но собрался он быстро и уверенно. Вместе с ним в город поехала и Рита — прямой поезд до ее станции отправлялся не отсюда, она выезжала в нужный город автобусом. А мы со Степаном и Натальей пошли прогуляться по холмам. Осмотрели страусиную ферму, затем решили подняться на холм, что круто обрывался в сторону моря километрах в двух от пляжа. По дороге мы миновали многочисленные брошенные бетонные коробки, стоящие в ряд вдоль возвышения над пляжем. Похоже, то были корпуса недостроенных коттеджей. Рядом виднелись руины, иначе не скажешь, бетонной стены. А выше были уже только травы, отдельные деревья и порхающая над дорогой саранча. Ее в это лето развелось необычно много.

Холм обрывался в сторону моря и низины за холмом крутым спуском. Мы смотрели сверху и удивлялись, как это такие места, и настолько безлюдны. На ровном участке внизу, заросшим низкими деревьями, почти на квадратном километре морского побережья виднелись лишь две стоянки отдыхающих. А ведь туда можно было проехать на любой машине, по проселку. Да, Азов — это не Черное море.

Окружающая местность носила отчетливые признаки упадка. Мне, как жителю более благополучной России, это бросалось в глаза. А Степану и Наталье было все равно. Они никогда не гнались ни за достатком, ни за комфортом. Им, как и мне, не очень интересно было ворошить прошлое. Они жили интересами и успехами детей, которые все уже были самостоятельны, и сами ни к чему особенно не стремились.

Говорят же, что после сорока лет человека должны интересовать только две вещи: выращивание овощей и здоровье внуков. И за этим изречением прячется великая мудрость предыдущих поколений. Да, ты уже понимаешь, что твои стремления либо не сбудутся, либо, сбывшись, не принесут тебе ничего нового. А овощи и внуки растут сами по себе. Твое минимальное участие лишь оберегает естественный ход событий от нежелательных случайностей. Это в молодости кажется, что можешь свернуть горы. И даже пытаешься — а потом выясняется, что лишь катился по избранной тобой колее. И хорошо еще, если в выборе не ошибся…

Вечером вновь сели за стол. Ничего крепче пива не употребляли — утром в дорогу. Леня собирался подбросить Степана и Наталью до станции, где они могли сесть на прямой поезд. А меня — на основную железнодорожную магистраль, откуда я без труда смогу уехать к себе. Обратного билета я заранее не взял. Присутствующие за столом были благостно расслаблены. Не было Риты с ее стремлением быть в центре внимания, на отсутствие Касьяна махнули рукой. Лениво обсуждали будущую встречу, решили — у Степана. Хвалили себя, какие мы успешные и талантливые.

Конечно, наш факультет, по советским меркам, был элитным, насколько вообще мог быть элитным университет, расположенный не в Москве и не в Питере. Но университет был настоящим, не перелицованным наскоро из пединститута. Да, мы представляли сообщество людей, отдававших много времени и сил тому, чем вовсе не обязаны были заниматься. Собственно, такая деятельность и поднимает человека над повседневностью. Да, все мы не лишены творческих способностей. Но столь ли мы успешны? И стоит ли мерить прожитую жизнь — а ее большую и лучшую часть мы уже оставили позади — мерой достигнутого успеха?