Шатер из поцелуев
Шрифт:
Вон из кофейни она уже пошла очень быстро, чтобы Николаев не успел одуматься. Конечно, он знает ее адрес, но вряд ли приедет, если уж сейчас не остановил. Что ж! Не судьба – так не судьба! Не указывает на нее, Ольгу, ее перст – и все тут! Хорошо, что непростой характер Сергея проявился на этом этапе, а не позже. Сейчас это еще можно как-то пережить.
Николаев непременно узнал бы про Фадеева. Нашлись бы доброхоты, донесли. Сергей, судя по всему, мог бы бросить ее прямо под венцом, если бы вдруг именно там узнал, каким образом Ольга без него утешалась. Не помогли бы никакие объяснения и оправдания. Да разве должна она перед ним оправдываться? Несмотря на то, что произошло между
Запутавшаяся в собственных мыслях Ольга вдруг обнаружила себя на Невском проспекте. Задумавшись, она не спустилась в метро на Московском вокзале и теперь никак не могла сообразить, на какой троллейбус ей лучше всего сесть. Или перебежать Невский и войти в метро на станции «Площадь Восстания»? Или уж дотрюхать до «Маяковской»? Пожалуй, это лучше всего. Багажа при ней нет. Погода чудесная: мягкая, безветренная, сверху сыплется снег. Огромные такие снежинищи! Как в сказке! Сегодня и правда сказочный день – канун Рождества! Что ж! Самое время для принятия судьбоносных решений! И Ольга приняла такое решение: она будет считать, что Сергей Николаев никогда не приезжал к ней. Его не было в ее жизни. Он так и останется для нее упрямым мальчиком из детства. Все, что Ольга пережила за эти дни, она будет считать всего лишь новогодним сном. Прощай, Финист Ясный Сокол! Кто только не приснится в такую ночь! А новую жизнь она начнет с Рождества.
Ольга помнила, что в одном из кармашков сумки у нее должен был валяться жетон на метро. Она перебрала кучу бесполезных вещиц, которые зачем-то таскала с собой, и выудила брелок со звездой в прозрачном пластике. Она хотела подарить его Николаеву на Новый год, но сделать этого ей так и не пришлось. Ольга с удивлением смотрела на прозрачный кубик. В магазине сувениров он был так выгодно подсвечен, что парящая в нем сверкающая звезда казалась магической. В безжалостном свете дня ее лучи были едва видными и чуть кривоватыми, будто процарапанными булавкой. Никакого магнетизма. Расхожий сувенир. Дешевка. Что ж! Все то, что она себе навоображала, – такая же дешевка, как эта звезда. Новогодняя фантазия одинокой женщины, размечтавшейся о великой любви. Детство с татуировками чертежной тушью и «пророческими» записками давно закончилось. Взрослая жизнь не терпит фальшивых символов и поспешных ночных признаний. Они разрушаются на свету. Николаев прав. Хватит мечтать. Надо налаживать спокойную жизнь без надрыва и слез. И она, Ольга, не заплачет. Да и чего плакать? Она почему-то не чувствует себя раздавленной, униженной и несчастной. Она ощущает себя помудревшей лет эдак на десяток.
Ольга взглянула на себя в витрину магазина, мимо которого проходила. В несколько дней обретенная десятилетняя мудрость, кажется, не наложила на ее лицо ненужного отпечатка. Вон как блестят ее глаза из-под пушистой шапочки! Как красиво улыбаются губы! Ольга бросила последний взгляд на зажатый в руке прозрачный кубик, подкинула его на ладони, улыбнулась нелепой звезде и выбросила сувенир в урну. Прощай, Сергей Николаев. Прощай, несбывшаяся надежда. Может быть, все, что случилось, к лучшему?
Стоило Ольге заскрежетать ключом в замке собственной входной двери, из соседней тотчас показалась Валькина голова, по-прежнему в праздничных кудряшках-спиральках обесцвеченных волос.
– Прикатила! – сказала она и захлопнула за спиной дверь своей квартиры, явно намереваясь проскользнуть к соседке в гости.
– Валь, я с поезда, хочу отдохнуть, – сказала Ольга, пытаясь плечом оттеснить Валентину
от своей двери, но, что называется, не на ту напала.– Тебе теперь, милая, не до сна будет! – пообещала Валька и пролезла-таки за ней в коридор.
– Что-нибудь случилось? – встревожилась Ольга.
– Случилось! Но сначала ты расскажи. Как успехи: со щитом или… как там дальше говорится… не помню…
– На щите я, Валентина… а может быть, даже и под ним…
– И что же это означает?
– Умыли меня, подруга. Так тебе понятнее?
– Что-то по тебе незаметно, – засомневалась Валька.
Ольга рассмеялась:
– А тебе хотелось бы, чтобы я сейчас рвала на себе волосы?
– Ну… как минимум…
– Не дождется!
– Кто? – спросила Валентина и довольно ехидно сощурилась.
– А то ты не знаешь?
– Ну… если это тот, который с обручальными кольцами…
– Он самый, – вставила Ольга.
– Ну-у-у… я его тебе сразу не советовала, если ты помнишь…
– Помню, – сказала Ольга, расстегивая молнию на сапоге. Ей не хотелось говорить с приятельницей о Николаеве, и она решила сменить тему: – А что у тебя случилось?
Валька привалилась к стене, сложила руки на могучей груди, опять сощурилась и торжественно произнесла:
– Это не у меня случилось!
Ольга отбросила от себя сапог и уже довольно растерянно спросила:
– А у кого?
– У тебя! – Валька ткнула Ольге в грудь длинным ярко-алым ногтем.
– В смысле?
– А в том смысле, что Васина Анька вернулась! Со скарбом и с Маришкой, но без огненного мужика! Насовсем! Нагулялась то есть! Понимаешь?!
Ольга замерла перед Валентиной в одном сапоге. Она даже не могла бы подумать, что это известие произведет на нее такое тяжкое впечатление. В груди что-то куда-то съехало и нудно заныло.
– Ага! Сечешь, чем пахнет! – поняла Валентина.
Ольга очнулась, взялась за молнию другого сапога и глухо спросила:
– А чем, собственно, пахнет?
– Ну даешь! Будто не понимаешь! Анька непременно припрется к тебе выяснять отношения, а она женщина горячая… Тут и до хорошей драки, между прочим, недалеко!
– А кто Анне все рассказал? Не ты ли, Валька? – И Ольга в упор посмотрела на соседку.
– Я?! Да как ты могла только подумать такое?! – рассвирепела Валентина. – Ей Наташка Сазонова из сто пятидесятой квартиры доложила. Они ж всегда дружили. Анька после Сазонихи, конечно, ко мне! А я полной дурой прикинулась: мол, ничего не знаю, ничего не слышала! А с тобой, дескать, вообще не виделась месяца два! Ты уж придерживайся этой версии!
Валентина прошла вслед за Ольгой в ванную и, поправив на лбу кудряшки, сказала ее отражению в зеркале:
– А потом, знаешь, Оль… боюсь, что сам Вася мог Аньке во всем признаться.
– Зачем?! – повернулась к приятельнице Ольга, нечаянно брызнув ей в лицо водой.
Валька сморщилась, вытерла капли со щеки и сказала:
– Все за тем же самым… Любит он тебя, а не Аньку. Не ложиться же с ней опять в одну койку, когда тут между вами… всякое разное… произошло…
Ольга в изнеможении уселась на край ванны. Валька прилепилась к ней рядом.
– Ну а у тебя что? – спросила Ольга, чтобы еще какое-то время не думать о Фадееве и его огнедышащей жене.
– А у меня, Оль, вроде бы все хорошо, – сразу размякшим голосом отозвалась Валентина.
– Неужели?!
– Да-а-а… Андрюша говорит, что с женой разведется и все такое…
– И ты, дурища, веришь?!
– Оль! Ну если не верить, то хоть и не живи совсем…
– Валя! Как же можно человека у жены уводить?! – возмутилась Ольга. – Слышала же: на чужом несчастье своего счастья не построишь!