Шайтан-звезда (Часть 1)

– А я сяду на перекрестке, о Мамед, и буду показывать на тебя пальцем, и призывать имя Аллаха, и извещать правоверных, что ты сперва выпил сладкого хорасанского вина, потом добавил белого вина сорта рейхари, которое тоже стоит недешево, а когда деньги в твоем кошельке иссякли, ты вышел на улицу, и подозвал разносчика и взял кувшин пенного ячменного пива. И, клянусь Аллахом, так оно и было! Если бы Ясмин не дернула меня за полу, ты бы влил в себя и второй кувшин, о несчастный!

– А я... а я... а я перебегу дорогу и сяду напротив тебя на том же перекрестке, о Саид, и буду показывать на тебя пальцем, и звать в свидетели правоверных, что ты пил вместе со мной и хорасанское вино, и рейхари, и не пил пива лишь потому, что тебе не понравился разносчик!

– Тогда я еще раз покажу на тебя пальцем, о Мамед, и расскажу правоверным, что ты напоил хорасанским вином мою невольницу, и я потерпел из-за этого ущерб, и пусть они нас рассудят!

– Да не даст Аллах вам обоим мира и да не продлит он ваши жизни, о Мамед, о Саид! Что это вы сцепились посреди дороги, и мешаете правоверным пройти, и тычете друг в друга пальцами, как двое бесноватых? Если хоть один из вас прибавит слово, я повернусь и уйду, потому что нет у меня желания ночевать в городской тюрьме!

– Тише, тише, о Ясмин! Ты так вопишь, словно тоже выпила этого мерзкого пива!

– Что ты дергаешь меня за изар, о малоумный? Ты хочешь, чтобы шнурок лопнул и вся улица увидела мое лицо? А ты, о почтенный Мамед, прибавь шагу, ради Аллаха! Ибо ты плетешься, словно близок к последнему издыханию!

– Замолчишь ли ты, о женщина?

– Нет, не замолчу, клянусь Аллахом! На свое горе связалась я с двумя пьяницами и выпивохами!

– И сказано в Коране о праведниках: "Поят их вином запечатанным"! Не хочешь ли ты, чтобы мы уклонились от пути Аллаха, о Ясмин? Мы с Мамедом доподлинные праведники... праведники, о Ясмин, ибо так распорядился Аллах, да будет он вечно славен...

– О вы, которые уверовали! Не приближайтесь к молитве, когда вы пьяны, пока не будете понимать, что вы говорите! Почему бы тебе не вспомнить этих слов пророка, о Саид? Да и тебе заодно, о почтенный Мамед? Может быть, мне отвести вас обоих в мечеть, чтобы шейхи открыли там Коран и прочитали вам эти слова?

– До пятницы далеко, о Ясмин, а я пойду только в большую пятничную мечеть, где собирается весь город, не так ли, о брат мой Мамед?.. Стой, стой, о Ясмин! Я молчу! .. Мы молчим оба, о Ясмин! Вернись, о Ясмин, и продолжим наш путь! А ты куда, о Мамед? Стой, о несчастный!

– Что я - очесок пакли или обрывок лохмотьев, о Саид, что ты весь день волочишь меня за собой, и водишь меня от одного евнуха к другому, и все они подобны стене, грозящей свалиться, или ифриту, сраженному падающей звездой?

– Кто же виноват, о Мамед, что в этом городе развелось столько евнухов? Наверно, здешние купцы везут сюда не шелка и не пшеницу, а полные корабли евнухов и тысячи сундуков с евнухами! А ведь нам нужно найти того, который прибыл сюда более года назад.

– Если только он поселился здесь, а не поехал куда-нибудь еще, ведь у него было в избытке денег и он страшился погони, о Саид!

– О Аллах всемогущий, не может быть - они оба говорят связно, они протрезвели...

– Да, о дочь греха, мы столько потрудились, чтобы добиться этой прекрасной степени опьянения, а ты своими жалобами и причитаниями все испортила. Впрочем, чего доброго ждать мужчинам от женщин? Ты еще не знаешь, о Мамед, каковы женские козни против мужчин! А я мог бы рассказать об этом немало, клянусь Аллахом! Пойдем, о Мамед, я буду рассказывать на ходу. Дошло до меня в числе других рассказов о женских кознях, что муж одной женщины дал ей дирхем, чтобы купить на него рису, и она взяла дирхем и пошла к продавцу риса. А она была женщина красивая, прелестная, стройная и соразмерная, и ее изар не сходился у нее на бедрах. Продавец риса дал ей рис, и стал ей подмигивать, и сказал:

– О госпожа, рис хорош только с сахаром, и если ты хочешь его, войди ко мне на минутку!

И женщина вошла к нему в лавку, и они уединились, но перед этим продавец риса позвал раба, и веле ему отвесить женщине сахару, и сделал ему при этом знак.

Раб взял у женщины платок, и пока она была наедине с продавцом, высыпал оттуда рис и положил туда вместо него земли, а вместо сахара он положил камней, и завязал платок, и положил его.

И женщина вышла от продавца, и взяла свой платок, и ушла домой, думая, что в платке рис и сахар, а придя домой, она положила платок перед мужем, а сама пошла за котелком. И тот развязал его, и вдруг видит - там земля и камни!

А когда она принесла котелок, муж сидел перед кучей земли и песка, не понимая, что бы это значило.

– О дочь моего дяди!
– сказал он.
– Разве мы говорили тебе, что у нас идет постройка, что ты принесла нам земли и камней?

Увидев это, жена поняла, что продавец и его раб сыграли над ней шутку.

– О сын моего дяди!
– сказала она.
– От заботы, которая меня поразила, я принесла котелок, хотя собиралась принести сито.

– А что тебя озаботило?
– спросил муж.

– О сын моего дяди!
– отвечала она.
– Дирхем, что ты дал мне, выпал у меня на рынке, и мне было стыдно перед людьми искать его, но жалко мне было, что дирхем пропадет. И я собрала землю с того места, где упал дирхем, и хотела ее просеять. А потом я пошла принести сито, а принесла котелок. Сейчас я схожу за ситом, а ты просей землю, ведь твой глаз здоровее моего глаза!

И этот человек сидел и просеивал землю, пока его борода не наполнилась пылью, и вот всего лишь один из примеров козней женщин!

– Кажется, это - тот дом, что мы ищем, о Саид. Мы сделали четыре поворота по этой проклятой улице, которую почему-то назвали Прямой, и вот высокая большая дверь с двумя кольцами из желтой меди, и на нее опущены красные парчовые занавески, а рядом с ней две скамьи, а над ними решетка для виноградных лоз. Сразу видно - жилище богатых людей, которым по карману содержать откормленных евнухов! Да и сами евнухи, особенно белокожие и светловолосые, хотят служить только знатным и с презрением взирают на тех, кто не имеет ни власти, ни богатства.

– Клянусь Аллахом, ты прав, о Мамед. Подождите меня с Ясмин вон на той скамье, а я подойду к невольникам, которые сидят у порога, и осведомлюсь о евнухе.

– Ступай, да поможет тебе Аллах. О Ясмин!

– Чего ты хочешь, о почтенный Мамед? И стой от меня подальше, ради Аллаха, не нарушай приличия.

– Если я отдалюсь от тебя, то не смогу говорить шепотом, о Ясмин, и вся улица нас услышит. И кого тебе тут опасаться? Никто не знает тебя в этом городе, и нет у тебя мужа, кому могли бы донести о твоем поведении, а твоему хозяину безразлично, кто ты, девочка или мальчик. Думаешь, я не заметил этого, о Ясмин?