Шелест 2

Пусть уж этим вплотную занимается батюшка. У него, к слову, отлично получается. Прикупил холопов, подумывает о том, как бы ещё землицы прирезать, чтобы обеспечить производство сырьём на весь год. Пока же вынужден закупать свёклу у соседей. Правда на выходе получается до того скромно, что я с таким точно связываться не стал бы. Хм. Вообще-то и с более производительной культурой не стал.

Так что, припасённые технологии я не спешу реализовывать. И не знаю дойдёт ли до этого. Ну вот лениво мне, хоть тресни. Да и с чего бы я вдруг превратился в трудоголика, если не страдал этим в прошлой жизни. Мне бы всё больше в казаков разбойников играть, и адреналин по венам огнём гонять. Вот ей-ей, если бы случилось на войнушку какую отправиться, то…

М-да. Пожалуй это всё же без меня. Вот никакого желания охреневать в атаке строем, выдерживая равнение и изображая из себя стойкого оловянного солдатика под градом свинца… Да ну его к Бениной маме! Нет, если бы там партизанщина какая, на манер того же лихого гусара Дениса Давыдова, тогда совсем другое дело…

Что-то меня не туда понесло. Покинув ювелира, я направился в знакомую кондитерскую, с одной стороны, не помешает убить ещё немного времени. С другой, откровенно говоря соскучился по тамошним пирожным и тортам. Всё бегу куда-то, опаздываю, остановиться некогда. И на сегодня ещё не всё закончил.

Устроившись за столом заказал кофе с парой пирожных, намереваясь расправиться с ними прямо тут. Кроме того, заказал доставку в гостиницу, чтобы после побаловать Илюху, и ещё одну коробку с собой. Пойду договариваться с мастером плетений…

— Пётр Анисимович? — Рябова по привычке поднесла руку к горлу, чтобы запахнуть ворот.

Вот только напрасный труд, так как ещё не так чтобы поздно, и она не в халате, а в домашнем платье, застёгнутом под горло, да и её высокая грудь прячется под корсетом, сдавленная и прижатая так, чтобы не мешать, случись нужда драться. До сих пор для меня загадка как девицы и женщины не грохаются в обморок, ведь эти корсеты самые настоящие орудия пыток.

— Добрый вечер, Эльвира Анатольевна. Гостей принимаете? — я поднял на уровне глаз узнаваемую коробку из кондитерской.

— Помните о моих слабостях, Пётр Анисимович?

— Ни на миг не забываю, что вы женщина, а потому имеете слабость к всему прекрасному и сладкому.

— Уж не себя ли вы имеете ввиду под прекрасным? — пропуская меня в прихожую и понизив голос, произнесла она.

— Что вы, сударыня, моя гордыня не заходит так далеко. Под прекрасным я имел ввиду цветы, которые, увы, я не принёс, дабы избежать кривотолков. Себе я отвожу роль всего лишь сладкого, — столь же тихо ответил я.

Вообще-то непонятно отчего я веду себя именно так. Коль скоро она сама открыла дверь, то служанку уже отпустила. Я оттого и тянул время, чтобы подгадать именно это время. Хотя и имелся риск, что сама Рябова так же свалит куда-нибудь. Но по счастью, всё сложилось как надо.

— Признаться, к цветам я равнодушна, а вот сладкое очень даже люблю. Не стоит так улыбаться, милостивый государь, я сейчас не о некоем нахальном молодом человеке, а об источающей дразнящие ароматы коробке в его руке.

— Вы раните меня в самую мою гордость.

— Не в сердце?

— Нет, именно в гордость.

— Тогда ладно. Несите ваше угощение в гостиную, а я пока поставлю самовар.

— Предлагаю поступить наоборот, — вручая ей коробку, возразил я.

С этим делом я управился довольно споро. При умелом подходе и правильном топливе, имея больший объём, самовар закипает куда быстрее чайника на плите. Правда, чай для госпожи Рябовой, с её жалованием, был всё же дороговатым удовольствием, а потому внутри находился сбитень. Но, признаться, он мне нравился куда больше чая, и был на втором месте после кофе.

— Эльвира Анатольевна, я к вам с двойной просьбой.

— Знала, что просто так вы меня не навестите. Слушаю вас, Пётр Анисимович.

— Для начала, я решил сменить оправу у моего бриллианта, всё же ему пристало золото, а не латунь.

— Согласна. У всякой тяги к простоте должны быть свои пределы. Хотите чтобы я нанесла вязь «Панцирь» на новый амулет?

— Если вы не сочтёте это наглостью.

— С чего бы мне так считать. К тому же, вы не с пустыми руками. Если бы предложили мне плату, то я вас поколотила бы. Но за пирожные, я могу позволить вам и не такое. А что за вторая просьба?

— Я знаю, что сейчас каникулы, но не могли бы вы попросить собраться комиссию для переаттестации моего дара.

— Переаттес… Пётр, ты же говорил… — непроизвольно перейдя на ты, начала было, и сама же себя оборвала она.

— Я помню, что я говорил, Эльвира Анатольевна. Но на утро после прошлого полнолуния, так уж вышло, что на берегу Дона на меня набросился волколак.

— Опять!? — не сумела сдержать своего удивления она.

— Снова, — подтвердил я, тряхнув головой как жеребец стоялый. — Только теперь мне показалось глупым отказываться от возможности, которая сама прямо-таки ломится ко мне в дверь. Нет, ну правда, дураком ведь нужно быть.

— Ясно. Ну, завтра собрать представителей всех стихий вряд ли получится. Учителя разъехались кто куда. Кто-то в столицу, кто-то погостить у родных в деревне, чтобы отдохнуть от городской суеты. Но твой воспитатель на месте, это точно. Так что, две стихии уже в наличии. Хотя нет, директор так же в городе. Остаётся одна.

— Вообще-то, в полк мне отправляться только в конце августа, — заметил я.

— Это-то так, но ты уже прошёл по спискам, и чтобы отработать обратно потребуется не меньше месяца. А ведь ещё нужно успеть подать документы и в университет. Сомнительно, что тебе светит что-то лучше Курского.

— Ерунда. С меня и его достанет.

— Ну, с этим мы ещё определимся, — она хищно улыбнулась и посмотрела на меня плотоядно облизав губы.

— Что вам от меня угодно? — я сделал наигранно-испуганный вид.

— Хочешь поиграть мальчик? — она окончательно вошла в роль женщины вамп.

— Помнится вы сказали, что как только я выйду за дверь вашей квартиры…

— Так кто же тебя просил входить обратно, — перебила она меня, опускаясь на мои колени…

Глава 12

— Даю пятьдесят рублей дальше, — с довольной улыбкой произнёс боярич Астафьев.

М-да. А вечер-то перестаёт быть томным. В последний раз я вот так серьёзно цеплялся с Топорком, который мало, что проиграл в тот вечер, но ещё и впоследствии огрёб от меня по полной. Ну или моими стараниями, не суть важно. Главное, что для него это плохо кончилось. Вот и этому придурку такое бодание ничего хорошего не принесёт.

Вообще-то, карточная игра не являлась ни чем иным, как приятным времяпрепровождением. И ставки тут были вполне себе символическими. Не по пять копеек, как в трактире на Чижовке, а по четвертаку, но и уровень играющих как бы отличается. Так что, мы просто развлекались и не более того. Но и там и тут случались моменты, когда банк начинал быстро расти. И уж тем паче, когда не оговаривался потолок ставок.