Шелест 3

Казалось бы, сейчас род, это сама Долгорукова, и значит «Верность» должен уподобиться «Повиновению», подразумевающему полное подчинение и слепую преданность. Но ничего подобного, ведь великая княгиня по младости лет может ошибаться и вредить самой себе, а значит долг верного вассала в том, чтобы уберечь её от подобной глупости.

Так что, узор этот я собирался использовать как основную, но не единственную меру безопасности. Появилась у меня одна занятная наработка, навеянная братьями Унгернами. Правда никак не подвернётся случай испытать её. Всё же специфическая штучка.

Глава 11

— Ну и что тебе ответил Воронин? — глядя вслед уезжающему поручику, спросила мать.

— Сказал, что подумает. Но я уверен, что согласится, — ответил я.

После чего поднялся на веранду и опустился в кресло качалку. После завтрака хотелось немного расслабиться. Отец устроился напротив взял трубку с длинным чубуком и начал набивать её табаком. Матушка села рядом подобрала со стола рукоделие и взялась за вышивание. Кто бы подумал, она и вышивание! Но факт остаётся фактом.

Вообще в имении сейчас если можно так выразиться, мёртвый сезон. В середине сентября забот у батюшки практически не осталось. Ну, разве после полудня вместе с матушкой выедут в поля, чтобы прогуляться и посмотреть как идёт вспашка. В прошлом году в это время на хозяйственном дворе имения наблюдалось оживление, и во всю работал сахарный заводик, ну или всё же цех. Сегодня же там практически никого нет, разве только конюх.

Я убедил батюшку отказаться на время от производства сахара, и сосредоточить усилия на традиционном земледелии. Официальная версия, он прогорел с этим делом, продукт оказался ненадлежащего качества, сильно уступая тростниковому, а потому овчинка выделки не стоит. И это приняли, даже беззлобно потешались над отцом, отчего тот поначалу реально злился, но всё же до ссор не дошло.

Ну вот не отпускало меня ощущение, что над нашей семьёй сгущаются тучи, и нужно либо прекращать дразнить окружающих своими сверхдоходами, либо поклониться технологией князю Долгорукову, уйдя под его защиту. Но я предложил отцу третий вариант. Выждать два-три года, и когда мы с великой княгиней возьмём под контроль Азов, уходить под её руку. Уж там-то ему воли будет куда больше, да и владения обширней.

Поначалу-то он не поверил в успех задуманного нами предприятия, но мне всё же удалось его убедить, при явной поддержке матушки. Не знаю отчего, но она верила в то, что у нас с Долгоруковой всё получится. Хотя не обошлось и без обид. Пусть мы и не разругались, но некая натянутость во взаимоотношениях всё же возникла, потому что мне пришлось отказать ей в её просьбе.

Ну, не мог я согласиться зачислить её в штат полка великой княгини? Как ни крути, но я получаюсь первым после Марии Ивановны, а значит должен буду отдавать приказы и матушке, требовать исполнения, а случится так и распекать. Гладко оно никогда не выходит. А тогда уж мы можем реально разругаться, чего я не хотел категорически. Мне сразу же припомнился совет одного умного человека, никогда не иметь дел с роднёй, потому что это верный путь к смертельным обидам.

— Как твои дела с набором личного состава? — поинтересовалась мать, довольно сноровисто делая стежки.

— Всё идёт своим чередом, матушка. Команды с рекрутами начнут прибывать уже через две недели. Часть офицеров и унтеров уже на месте, и набор продолжается. Строительство казарм идёт полным ходом и к концу сентября всё будет закончено.

— И всё без твоего пригляда, — заметила мать, явно не одобряя мой подход.

— На данный момент моя задача это винтовки, пушки и артиллеристы. Строительством занимается старшина плотницкой артели, что и как нужно сделать ему ведомо, и учить его, только под ногами мешаться. Набором личного состава занимается Мария Ивановна.

Вообще-то, Долгорукова сейчас изнывает на занятиях в кадетском корпусе, стремясь оттуда вырваться и не имея такой возможности. Формированием же полка занимается майор, вернее уже полковник Уфимцев Павел Александрович, протеже княжны Голицыной.

Трезво оценив свои возможности, и находясь в условиях жесточайшего цейтнота я серьёзно усомнился в своих способностях. Что вполне закономерно. Роту я ещё кое-как потяну. Но больше, уже явно воз не по мне. Тут нужен многолетний опыт. Вот и обратился к Елене за советом.

С одной стороны, я ей доверял. С другой, через её полк прошло большое количество одарённых. В основном конечно нижние чины из поскрёбышей, но хватало и офицеров, которые не могут вечно служить в одних и тех же должностях. Коль скоро есть возможность делать карьеру, то глупо этим не воспользоваться, тем паче, что гвардейские офицеры ценятся в линейных частях.

Уфимцев служил командиром батальона в одном из полков, и я встретился с ним по рекомендации Голицыной. Разговор вышел сродни тому, что состоялся вчера с Ворониным. И его мне так же удалось убедить в выгодности моего предложения. Правда, тут в немалой степени заслуга всё же рекомендации княжны. Я вручил Павлу Александровичу «Разговорник» и он имел личную беседу с Еленой Митрофановной.

Далее последовал рапорт о переводе, которому тут же дали ход. Набор личного состава в Дикопольский полк, как его лично назвал император, несмотря на идущую войну был в приоритете, и дураков препятствовать в этом не находилось. Я так полагаю, что название полка это ещё один знак султану, ну и пища для размышлений.

Едва заполучив в свои ряды новоявленного полковника, я с лёгким сердцем сбросил на него все организационные моменты. Впрочем не только их. Я готов финансировать, но командовать этой прорвой народа… Нет уж, есть куда более простые способы слететь с катушек. И вообще, к чему создавать себе трудности, а потом героически их преодолевать. Пусть уж Уфимцев этим занимается, а я постою с боку, в качестве наблюдателя с правом подачи голоса, на правах доверенного лица великой княгини.

Так что, и контроль за строительством военного городка так же лёг на плечи полковника. Правда, тут всё же не обошлось без моих рекомендаций, обязательных к исполнению. Что ни говори, а я имел об этом представление, причём не такое уж и поверхностное. В этом же мире, всё ещё распространена практика размещения личного состава на квартирах.

Я собирался драть личный состав вколачивая в них дисциплину и воинскую науку без тени сомнений и жалости. Вплоть до шпицрутенов*, как бы ни было это жестоко. Поэтому сначала собирался дать солдату по максимуму, чтобы потом спросить с него в полной мере. А как ещё обучить его если не через кнут. Пряник тут точно не сработает, времени-то меньше года.

*Шпицрутены — телесное наказание изначально гибкой лозой, позже шомполами, так называемый «прогон сквозь строй».

— Кстати, Пётр, вчера за ужином, Воронин упомянул что-то о том, что ваш полк будет иметь штаты отличные от существующих. — заметила мать, делая очередной стежок.

— Так и есть матушка, — подтвердил я, продолжая медленно раскачиваться в кресле.

— Не поведаешь подробней?

— Галочка, — закончив набивать трубку, покачал головой отец.