Шелест. Том 1

– Извини. Все расскажу при встрече. Это нужно было сделать как можно скорее, пока они не убрали машину и не уничтожили все следы. Времени оставалось мало. Вы где?

– В церкви. Здесь практически собрался весь город. Не подъехали только Хьюстоны, их ждут с минуты на минуту. Ты успеешь?

– Да, скоро буду. Увидимся.

– Джек, ты в порядке?

– В полном, – он убрал телефон. Мысли все время возвращались к Полу и произошедшей аварии.

«Сегодня на шоссе уберут свидетельства трагедии. Поставят новое ограждения, наладят освещение, и дорогу откроют. Все пойдет обычным чередом. Город продолжит жить своей уединенной жизнью. Джес со временем, возможно, забудет его. Боль потери с годами притупится. Она выйдет замуж, а Пол станет историей… Только не для его семьи…»

Луис с Майклом встретили Джека возле массивных дверей церкви. Он автоматически вложил пожертвование в прорезь чаши «Подношений» и отвернулся, не желая смотреть на друзей. Не хотел, чтобы они видели его таким. Не хотел видеть, что переживают они. Все и так предельно ясно.

– Интересно, как они деньги достают, – прошептал Майкл, разглядывая овальную, без каких-либо отверстий для ключа сферу. – Не вижу ничего, чем бы можно было это открыть, – по дрожащему голосу и застывшему лицу было понятно: он говорит только ради того, чтобы скрыть от остальных то, что и так написано на лице: растерянность, ужас, жалость, неверие – все вперемешку.

Дэн остался в церкви, и не вышел встретить Джека. Парень неестественно прямо сидел на самой дальней скамье и слезы не переставая текли из глаз. Он даже не сразу заметил ребят, опустившихся рядом. Луис легонько сжал его плечо, давая понять, что он не один.

Зал постепенно наполнялся людьми, шепотом обсуждавших произошедшее. На лицах застыли недоумение и страх. Каждый в городе испытал шок и каждый задавался вопросом: как такое могло произойти?

На первой скамье вместе с родителями сидела Джесика, девушка Пола. Уткнувшись в отцовское плечо, она тихо всхлипывала. Шериф Гордон, вспотевший и красный от жары, нервно вытирал дрожащей рукой, с зажатым в ней носовым платком, обрюзгшее лицо, то и дело нетерпеливо поднося руку с часами к глазам. Рядом – его молодая жена, на лице которой застыла маска растерянности и печали. Рейчел нигде не было видно. Джек возблагодарил Бога за то, что ее сейчас не было в церкви. Он вряд ли смог вынести ее скучающий и вечно недовольный вид.

Ближе к проходу расположилась семья мэра: его сыновья – Артур и Генри. Джек отметил, что Фреда тоже нет. В середине ряда пустовало два места для Джереми и Тины Хьюстон, родителей Пола.

Прямоугольный зал тонул в тусклом свете свечей. По традиции свет не зажгли и только широкие, как блюдце свечи, развешенные в специальные позолоченные подсвечники, рассеивали темноту. Лакированные деревянные скамьи с высокими спинками стояли в двенадцать рядов. Высокие резные колонны из белого мрамора по обе стороны уходили далеко вверх, теряясь во мраке свода.

Потолок, с изображенными ликами святых и сценами их жизни, разрисован особым составом краски, которая уже многие десятилетия не теряла свойств, не тускнела, оставаясь такой же яркой и блестящей. Каждый раз, когда массивные дубовые двери распахивались, и легкий сквозняк играл с ярким племенем свечей, сцены оживали. Святые будто двигались, склоняясь в почтенном поклоне. Стены храма украшали позолоченные иконы, а в центре за алтарем располагался большой крест.

Прямо перед алтарем, на невысоком постаменте портрет Пола, с траурной черной лентой, где он счастливо улыбался на фоне цветущего кипариса. Темные, коротко остриженные прямые волосы аккуратно уложены, на щеках играет яркий румянец, в карих глазах – озорство, дерзость и сила жизни.

Джек всматривался в знакомое лицо, не желая верить, не осознавая, что его больше нет. Такого не могло произойти с ним. Только не здесь и не сейчас. Как можно в одно короткое мгновение исчезнуть, перестать существовать, превратиться в ничто? Как можно не ощущать тепла солнечных лучей, не слышать птиц и стрекот кузнечиков, не дотронуться до пушистого травяного ковра за домом, не окунуться в жаркий день в ледяные воды Овайхи, не вдохнуть полной грудью утреннюю прохладу. Как такое возможно?

Джек сразу услышал голос Рейчел, появившуюся в дверях вместе с Фредом, увидел учителей школы, входящих следом, директора, которая смотрела вперед со скорбью и болью. Вот она отыскала взглядом его. Джек прочел по губам лишь одно слово:

– Держись.

Ламар Уокер, выглядевший не менее потрясенным. Матушка Афения, в черном монашеском одеянии, замерла неподвижно, возле алтаря, словно греческая статуя. Доктор Снейк тихо разговаривал со старушкой миссис Грейс, украдкой вытиравшей слезы. Парень растерянно наблюдал за лицами горожан, пытаясь понять. И как ни старался, ничего не выходило.

Зачем бороться, если все предопределено? Зачем ушел Сэм, отец? Зачем жить, если жизнь бессмысленна, и может закончиться в один миг? А наши призрачные надежды и лозунги лишь оправдание самого существования. Ради чего? Что всеми нами движет? Зачем мы мучаемся, страдаем, надеемся? В чем смысл всего этого? Искупление прошлых грехов? Спасение души? Господи, какая душа?

Майкл, сжав кулаки, низко опустил голову, разглядывая кроссовки. Его девушка, Кети, то и дело с мольбой глядела на него с другого конца зала. Ее глаза блестели от слез, и она все ждала, что он подымет голову, и они встретятся взглядом. Недалеко родители Майкла: его брат Макс и маленькая Сью, которая испуганно жалась к матери, не понимая, почему все вокруг плачут.

Глазами Джек отыскал мать. Керол смотрела прямо перед собой, застывшая, словно кусок льда. Глаза были сухи и пусты, как заброшенный колодец. Бледность лица резко контрастировала с черным, наглухо застегнутым платьем. Светлые волосы беспорядочно собраны в пучок, а руки безвольно лежат на коленях. Страшные воспоминания затопили разум, отстранив от всего, что здесь происходило. Теперь он горько пожалел, что находился не рядом с ней.

Неожиданно воцарилась тишина, все повернули головы к двери. Появление родителей Пола заставило прихожан буквально замереть на своих местах. Джереми и Тина Хьюстон медленно шли по дорожке между рядами. Отец Пола одет в строгий дорогой костюм для официальных приемов, а Тина в простую черную атласную юбку и серую блузу. Волнистые волосы перевязаны траурной лентой, в лице – ни кровинки.

Мистера Джереми нельзя было узнать. Буквально за несколько часов из пышущего здоровьем мужчины, преуспевающего бизнесмена и патологического везунчика, он превратился в сгорбленного больного старика, потерявшего все, ради чего все эти годы работал и жил. Мужчина, шаркая, брел по ковровой дорожке, как осужденный на эшафот, прощаясь со всем, что было дорого, и безропотно смирившись с ожидающей его участью.

Тина до сих пор не осознавала, что происходит: недоуменно смотрела по сторонам, озадаченно глядела на мужа. Высокую, статную ее вели под руку, будто безропотную куклу, непонимающую, что от нее требуют. Пустым взглядом, в котором не было и намека на слезы, она обводила присутствующих в зале, заглядывая в лица с немым вопросом. От этого становилось жутко.

Джереми подвел ее к скамейке: мутный взгляд остановился на портрете Пола. Она долго вглядывалась в дорогое лицо, пока вдруг не покачнулась и упала бы, если б Джереми не успел подхватить ее под локоть. В зале кто-то охнул, люди зашептались. Джереми усадил Тину и опустился рядом, взяв за руку, пытаясь согреть ледяную ладонь жены, которая остановив немигающий взгляд на портрете, замерла, будто растворившись в нем. Словно мысленно уйдя туда же, где находился сейчас ее любимый сын.

Из боковой комнатки к алтарю в черной рясе и с библией в руках торжественно вышел отец Сэмуил. В зале стало так тихо, что было слышно жужжание случайно залетевшей в зал пчелы.

– Дети мои! – Медленно на распев произнес священник. – Сегодня день рождения святой Богородицы. День, который мы так ждали и так готовились к его празднеству. Но случилась ужасная трагедия, принеся боль постигшей нас тяжелой утраты. Наш любимый Пол Хьюстон ушел в царство Господа нашего. Ушел молодым, в полном рассвете. Ушел неожиданно и раньше срока. Ушел, оставив незавершенные дела и планы. Он был одним из лучших среди нас. Братом нашей веры и добропорядочным католиком.