Как стекол боль в заплаканный, осенний,Дождливый день, как призраков томленье,Как вечного забвения река,Как пламя свеч великого Пятка,Пылающих над скорбной Плащаницей,Как черный сон, что осужденным снится,Как тихий свист летящего копья,Как взмах косы, как смерть, – печаль твоя!
«Так раскрываются лишь Царские Врата…»
Так раскрываются лишь Царские Врата,Так всходит чаша золотая,Так
неустанно от подножия крестаМолитвы отлетают стаей…Так с пастбища под колокольный звон стадаК вечерней тянутся прохладе.Так с неба падает звезда,Так масло теплится в лампаде…Так из святилища твоих певучих устЗвенит призыв запретных далей.Но разоренный дом как древле слеп и пустИ верен призракам печали …
«Думаешь, по улице мы с тобой гуляем…»
Думаешь, по улице мы с тобой гуляем,Пьем, едим, смеемся, спим и в гости ездим!Это заблужденье! И давно мы знаем,Что летим навстречу золотым созвездьям.И, должно быть, вечно мы бы так летели,Если бы не этот запоздалый выстрел,Если б не дробинка, что застряла в теле,Если б не усталость, что пришла так быстро.Помнишь рой свинцовый! Помнишь, как растроясь,От беды скрываясь, вновь расправил крыльяИ на юг умчался журавлиный пояс!Только мы отстали, изошли в бессильи.Это не улыбка… Это — кровь сочится.Это не беспечность… Это — агония!Это две большие голубые птицыС плачем ниспадают на поля нагие.
«Горевать и плакать мало толку…»
Горевать и плакать мало толкуИ ничем ушедшим не помочь.Но люблю рождественскую елку,Что горит в евангельскую ночь.И во мне такое же пыланье,И в таком же чуждом мне краюБез корней, без соков, без желанийНа кресте поверженном стою.
«Ничем, ничем, ни призрачной улыбкой…»
Ничем, ничем, ни призрачной улыбкойРазвеянных по небу лепестков,Ни приступом беспомощной и зыбкойМольбы твоей, ни всплеском робких слов,Ни умиленьем, ни любовным жаром,Ни нежностью, расцветшей в сердце старом,Ни рокотом торжественных поэм,Ни солью слез — ничем, ничем, ничем!..
«Последнюю листву заплаканных берез…»
Последнюю листву заплаканных березЛегко морозсвоим хрустальным иссушил дыханьем.Мы станемС тобой такими, как они, – увянем,Такими же мы станем, как листва,И в ночь посыплются истлевшие словаС сухим и устрашающим шуршаньем.
«Из опротивевшей норы…»
Из опротивевшей норы,Вдыхая едкий запах гари,Сквозь дождь, туманы и пары,Чтоб где-нибудь в укромном баре –И до рассвета… А потомУ опустевших ресторанов,Ища растерянно свой домИ неожиданно воспрянув,В испуге крикнув: О, приди!..О, Эвридика!.. И кромешныйЗавидев сумрак
впереди,Понуро, горько, безутешно,Забыв достоинство и стыд,Столичным девкам на потеху,Не помня слов, не слыша смеха,Петушьим голосом навзрыд.
«С тем горьковатым и сухим…»
С тем горьковатым и сухим,Тревожащим истомой темной,Что расстилается, как дым,Витая над моей огромной,Моей покинутой страной,С протяжной песнью сиротливой,В седую стужу, в лютый зной,Перекликаясь с черной нивой,С тем, что рыдает, как Орфей,О Эвридике вспоминая,С тем ветром родины моейЛети, печаль моя ночная!
ЭЛЕГИЯ («Скоро тронется поезд, и как линии нотной тетради…»)
Скоро тронется поезд, и как линии нотной тетрадиТелеграфных столбов бесконечно потянется сеть,И послушные думы, расплетая волнистые пряди,Запоют однозвучно только слово одно: Умереть!Говоришь: Невозможно… Но раскаты надмирной печалиНо земные поклоны убегающих в вечность лесов.У заплаканных стекол мы так долго о главном молчали,Проплывающих далей заунывный мы слышали зов.Скоро тронется поезд, загремят, заскрежещут колеса,Заколотится сердце под щемящий раскатистый стукИ вдруг судорожно замрет… И не станет ни слов, ни вопроса,И уже безнадежность в этой муке заломленных рук.
ЭЛЕГИЯ («Все о том, что годы, что сребристы…»)
Все о том, что годы, что сребристы,Вечера, что поздно… Все о том!Бьются волны в грудь твою, как в пристань,Угрожая штормом и дождем.Все о том, да все о том, что в тесном,Деревянном, черном и простом…А потом в огромном, неизвестном,Молчаливом небе… Все о том!И о том, что ночь томится в плаче,И о том, что звезды так бледны,И о том, что в мире все иначе,Что незрячим снятся только сны.
«А ведь когда-нибудь, друзья…»
А ведь когда-нибудь, друзья,Как в океан впадают реки,А ведь когда-нибудь и я,И я когда-нибудь навеки!И в звездных сферах бытия,В хрустальных сферах Птолемея,И я когда-нибудь, друзья,Перед Создателем немея…Друзья, друзья, когда-нибудьВ Его премудрости бездонной,В пучине черной утонутьСуровым роком осужденный!..Увы, когда-нибудь и я,Как в океан впадают реки,И я когда-нибудь, друзья,Когда-нибудь и я навеки!
«Без упрека… Покорно… Но пойми же — навеки, навеки…»
Без упрека… Покорно… Но пойми же — навеки, навеки…И, как облак, растаяв в голубой колыбели зари,Где смежают светила величавые бледные веки,И дрожат их ресницы, и доносится голос: – Умри!.. –Без упрека… Покорно… Как прохладен заоблачный воздух!Как безветренно сердце! И как близок, как близок твой час!..И текут по ланитам золотые падучие звезды,И скорбит бесконечность в мириадах заплаканных глаз.