Шелк и пар

Зачем угнетать человеческие классы? Насколько Лео мог судить, это лишь вызывало недовольство. У колоний имелось нечто вроде системы, где голубокровные уживались бок о бок с людьми. Почему бы и Англии так не сделать?

«Почему механическая рука делает человека недочеловеком? Почему только законным сыновьям высокопоставленных лордов даровано право на проведение обрядов крови? Почему им? Почему не другим? "

Годами тысячи «почему».

Все эти вопросы Лео задавал себе. Строил планы по изменению способов управления страны Эшелоном. Все пошло прахом за один день.

Он тупо уставился на картину внизу. В предрассветной тишине ряды автоматонов выглядели почти жутко. Люди сновали бы туда-сюда, но не они.

Лео нахмурился. Для управления всеми используется одна частота… Каждый пульт управления оператора использовал уникальный код для контроля отряда из десяти автоматонов, но частота была неизменной.

— Только если…

— Чего? — спросил Рип.

Лео покачал головой, потирая щетину на подбородке.

— Кому-нибудь удалось раздобыть хоть один из пультов управления оператора?

— Нет. А что?

— Я просто… думаю. — Лео прошел вдоль стены, глядя на армию Эшелона. — Некоторые из моих предприятий работают в сфере связи и недавно изобретенных телеграфов и радио. Это путь в будущее, но прогресс медленный. Помехи сильно влияют на эффективность сигнала. Частота должна быть настроена предельно точно… — Он замолчал, мельком увидев выражение лица Рипа.

— Я тя слушаю, — заверил гигант. — Ты клонишь, что поменяв частоту, можно снести крышу автоматонам?

— Ммм. — Возможно. Лео понимал основы работы механизмов, хотя оружие никогда не было у него в приоритете. — Частота резонирует с чипом в головах металлогвардейцев.

— Тогда снесем им бошки?

— Может быть. — Оба уставились на массивные металлические шлемы, смотревшие на них в ответ. — Уничтожьте операторов, и армия будет повержена. Эшелон давно об этом знает, поэтому наводчиков будут усиленно охранять. Или мы могли бы что-нибудь придумать? Что-то, воздействующее на радиоволны? Возможно, меняющее их? — Для этого понадобится один из тщательно охраняемых кузнецов Эшелона, или, например, один из мехов-сталеваров анклава.

Нет. Такие вещи им, скорее всего, не по зубам. Лео стукнул кулаком по стене. Затея могла бы сработать, будь у него правильные инструменты и подходящие люди.

— Здесь кто-нибудь знает, как обрабатывать сталь? Какой-нибудь сбежавший механоид? Или… или ученый…

«Онория.» Единственная, кого он мог назвать здесь ученым. Сэр Артемий Тодд был почетным членом Королевского общества. Большинство считало его гением, и хотя основным полем деятельности у него был поиск лекарства от вируса жажды, ходили слухи, будто он баловался и механикой, создавая чертежи для высокоразвитых автоматонов и пистолета, который сам же модифицировал для стрельбы разрывными пулями, способными сразить даже голубокровного. В юности Онория училась у отца.

Лео видел сестру в действии. Черт возьми, она воспроизвела вакцину, которую открыл Тодд, испытала на трэлях Лео и предложила брату все свои заметки для выступления перед Королевским обществом, чтобы лекарство могли массово использовать. Это был первый шаг в ослаблении мертвой хватки принца-консорта на шее Эшелона после создания им устройства, которое на тот момент считалось единственным лекарством от вируса жажды.

Впервые в голове Лео все стало на свои места.

— Мне нужен один из пультов управления.

— Светает. Их будут беречь как зеницу ока.

— Тогда мне понадобиться несколько человек. Кого посоветуешь? — Рип знал парней Блейда лучше, чем Лео.

Гигант повернулся и, положив пальцы в рот, пронзительно свистнул. Люди вдоль стены вскинули головы, но он лишь махнул им рукой:

— Пошлите за Чарли, Ларк и Дровосеком.

Чарли. Стальные тиски сжали шею Лео. — Я не буду втягивать в это мальчишку.

— Парнишка — зараженный и воришка от бога. Пальцы, что у тваво пианиста. Обчистит тя еще до того, как ты его приметишь.

— И если Чарли убьют, Онория сдерет с меня шкуру. — Не говоря уже о том, что Лео перед парнем в неоплатном долгу.

— Тада не дай ему сгинуть. — Рип смотрел безжалостным взглядом. — Я не могу покинуть эти стены, пока Блейд не воротится. А ты хошь лучшего. — Он слегка кивнул головой. — Чарли — лучший. Жутко хорохорится, но чертовски хорош.

Лео стиснул зубы.

— Думашь, я б его посылал, если б считал, что он не вернется? Для большинства из нас тута кровь мало что значит, но видишь это? — Рип разогнул запястье, демонстрируя татуировку. — Парнишка — такая ж часть моей семьи, как и твоей.

Тем более.

— Ладно, я возьму его.

Этого бы не случилось, не окажись они в гуще событий, но отчего-то командовать войсками на поле битвы куда проще, если они не являются вашей плотью и кровью.

***

— Тебе помочь, котенок? — крикнул Чарли, перегнувшись через край крыши.

— Мож отвалишь? — проворчала Ларк, не обращая внимания на протянутую парнем руку, и взобралась на стену, точно обезьяна. Девушка была почти постоянным спутником младшего Тодда с тех пор, как тот перебрался в трущобы.

— Ай-яй-яй, что за речь, — протянул Чарли, почти идеально подражая Онории. — Еще и у леди. — Он ухмыльнулся и протанцевал в сторону.

Ларк сбросила что-то с запястья — маленький стальной кнут, который обычно носила у бедра, — и подсекла Чарли, заставив того распластаться на крыше с громким «ой!».

— Где, черт возьми, ты это взяла? — спросил парнишка.

— Нужно же было обзавестись средством для борьбы с наглецами, которые думают, что тут самые умные.

Чарли поднялся и поморщился.

— Ты меня врасплох застала!

— Да куда мне, — ответила она. — Я ж просто отродье из трущоб с…

— Если вы двое не заткнетесь, — процедил Лео, забираясь на крышу, — я вам обоим шеи сверну.

Парочка затихла. С тех пор, как покинули стену, они только и делали, что пререкались, воспринимая всю затею как возню в парке. Не будь паршивцы так чертовски хороши в своем деле, Бэрронс отправил бы их обратно к Рипу еще час назад.

Изначально Лео собирался защитить ребят, держать на безопасном расстоянии, пока он и Дровосек выполнят всю тяжелую работу. Чарли тщательно обдумал предложенный план, выждал целых две секунды, а затем набросал альтернативный сценарий — совершенно безжалостный, безумно опасный и в целом такой, что не пришел бы в голову ни одному здравомыслящему человеку.