Шелк и пар

— Заметано. — Блейд снова посмотрел через стену. — Тока пригляди за ними в Логове. Завидишь красный дым — хватай их и не оглядывайся. — Долгая пауза. — Как бы она ни умоляла.

— Онор возненавидит меня, если брошу тебя позади.

— Она выживет. — Блейд посмотрел на Лео. — Это все, что мне нужно знать.

***

Артиллерия загремела почти пять минут спустя после того, как Бэрронс ушел со стены. Он стиснул зубы, шагая прочь от белых вспышек, освещавших ночь позади него. На этот раз атака сильнее.

Блейд сомневался, что сможет удержать стену. Что, черт возьми, делать Лео? Это ему решать. «Думай же, думай». Пульты управления. Вот бы каким-то образом суметь управлять частотой… Должен быть выход.

Блейд и его люди открыли ответный огонь. У кого-то в войсках Мориоча нашлось многозарядное ружье, сделанное по примеру револьверной пушки Гочкиса и способное выдавать почти шестьдесят восемь выстрелов в минуту. Стрекот ружья прорезал тишину трущоб. Затем Блейд закричал, и в стрелка полился ответный огонь. Через минуту он замолчал.

Более сильная атака, но все же не такая сильная, как должен был устроить Мориоч. Окажись Лео на его месте… В поле зрения показалось Логово, и он замедлил шаг. Будь Лео на месте герцога, да с его артиллерией и легионами, уже сравнял бы стены с землей — ну или почти бы сравнял.

Блейд был прав. Мориоч чего-то ждал.

Но чего?

По спине продрал мороз. Рип повел людей в Нижний город. С той стороны Мориочу не подобраться.

В Логове Эсме руководила женщинами, точно заправский генерал. Лео кивнул Дровосеку, сменяя того на посту, и пошел через двор. В голове крутились дюжины сценариев. Принц-консорт явно знал трущобы лучше, чем верилось бунтовщикам.

Как бы сам Лео их разрушил?

Захвати Онорию — и получишь ключ к Дьяволу Уайтчепела. Если уж принц-консорт выяснил о родственной связи Онор и Лео, то наверняка прослышал, как Блейд печется о жене. Это любой местный мог подтвердить.

Кровь в жилах похолодела, стало не по себе.

Перепрыгивая через ступеньки, он пронесся по безмолвному Логову в комнату своей сестры. Внутри раздавались голоса, и Лео даже не потрудился стучать. Он рывком распахнул дверь, напугав лежавшую на постели Онорию и стройную женщину, предположительно миссис Парсонс. Тревога немного утихла, хотя Лео все равно осмотрел комнату — окна со ставнями, небольшой горящий камин. Здесь никого. Возможно, он ошибался. Возможно, Мориоч слишком высокомерен, чтобы так рискнуть.

— Сэр! — воскликнул акушерка. — Что вы здесь делаете?

— Все в порядке, Энн, — пробормотала Онория, поднимая голову от небольшого свертка, лежащего на подушках рядом с ней. Темные тени залегли под ее глазами, она выглядела бледной от усталости, ее голос превратился в тихий шепот, но улыбка, которая смягчила лицо молодой матери, была сияющей. — Смотри, Лео. Ты теперь дядя.

Дядя.

До этого момента ребенок был чем-то абстрактным, идеей, которую он, казалось, не мог до конца понять.

Не обращая внимания на явное неодобрение миссис Парсонс, Лео подошел к кровати. Онория приоткрыла одеяло, обнажив крошечный носик-пуговицу и губки в форме бутона розы. На макушке девочки красовались волосы цвета вороного крыла. У Лео перехватило дыхание. Забыв о спешке, он оперся на кровать и протянул дрожащий палец, чтобы погладить щеку ребенка. Такая мягкая.

— Ох, Онор, она такая красавица. Слава богу, пошла в тебя.

Улыбка сестры нисколько не потеряла тепла.

— И такая маленькая. Боюсь брать ее на руки.

— В любом случае, не в вашем состоянии, — предупредила миссис Парсонс. — Вам еще несколько недель нельзя двигаться.

Недель… Зуд снова вернулся, почти хотелось расчесать кожу.

— Эмма, — пробормотал Лео. Малышка зевнула, закрыв глаза крошечными ресницами.

— Хочешь ее подержать? — спросила Онория.

— Миссис Ратингер, — неодобрительно пробормотала миссис Парсонс. — Вряд ли это уместно… Он вообще не должен быть здесь. Родильные комнаты — не место для мужчины.

— Он мой брат, — парировала Онория. Затем попыталась пошевелиться и охнула.

— Тише, — остановил ее Лео, — не напрягайся.

Онор устроилась поудобнее, но Бэрронс не мог не заметить капельки пота на ее висках. В ближайшее время она не сможет двигаться, что бы ни говорил Блейд. Лео никогда в жизни не чувствовал себя настолько неуверенно. Его не так воспитывали. Герцог Кейн счел нужным выковать из сына оружие, чтобы в случае необходимости Лео мог проявить безжалостность, но совершенно без учета, что делать, когда вовлечены другие люди. Люди, что ему дороги.

Как, черт возьми, Бэрронс вытащит отсюда сестру, если что-то пойдет не так? А ребенок? Его взгляд снова переместился на пушистую макушку.

— Ну вот, — с возмущением пропыхтела миссис Парсонс. — Я же сказала вам не двигаться.

Акушерка передала сверток ему в руки, и Лео, похолодев, обнаружил, что полностью отвечает за свою племянницу. На данном этапе скорее кучу одеял, чем ребенка.

— Как мне ее держать? — Он осторожно попытался подложить руку ей под голову. Маленькая губа Эммалин задрожала, и ее лицо скривилось, как будто она собралась заплакать. У Лео внутри все упало. — Кажется, я не…

— Вот так, — сказала миссис Парсонс и поправила ребенка.

Лео чувствовал сквозь одеяло форму и вес малышки, ее крошечные ручки и ножки и покачивающуюся головку. От нее пахло лавандовым мылом Эсме.

Эмма снова зевнула, и, похоже, эта задача ее утомила. Сонно моргая, малышка прислонилась к груди Лео, темные ресницы опустились на розовые щеки. Крошечные пальчики обхватили один из пальцев Бэрронса, и в этот момент он полностью и бесповоротно в нее влюбился.

Почти до боли.

Если что-то пойдет не так, он ее вытащит. И ее, и Онорию, любой ценой. «Обещаю», — подумал Лео, чувствуя прикосновение детских пальчиков. Гордость и высокомерие уступили место кристальной ясности. Здесь он сидел без толку, ожидая вестей со стены, но Блэйд был прав. Лео перебьет половину Эшелона, лишь бы обезопасить племянницу и сестру, даже если сам в процессе погибнет.

— У нее такое же ужасное чувство времени, как у ее отца, — пробормотал он, отгоняя дурные мысли прочь.

— Если она не унаследовала его вкус в одежде, мы в порядке, — ответила сестра.

Они обменялись улыбками, и Лео впервые задумался, каково было бы держать на руках свою дочь. Гадать о ее будущем, какой она станет…

Он никогда не влюблялся до такой степени, чтобы смотреть в сторону женитьбы или отцовства. Исключение составляла только… герцогиня, но Лео не совсем понимал, что означает его интерес к ней и может ли он ей доверять. Эта мысль стерла улыбку с его губ. Кстати о Мине… Ее что-то не видно.