Шелкопряд

– Странно вас здесь видеть.

– Да? – изобразил удивление Страйк.

– Да, – твердо сказал Уолдегрейв. – Вы… э-э… нервируете людей.

– Ну что ж поделаешь, – произнес Страйк.

– Можно вас попросить хотя бы не сверлить нас глазами?

– Мой брат Ал, – пропустив мимо ушей эту просьбу, представил Страйк.

С лучезарной улыбкой Ал протянул руку, которую Уолдегрейв пожал в некоторой растерянности.

– Из-за вас Дэниел чувствует себя неуютно, – сказал он Страйку, глядя на него в упор.

– Какая жалость, – сказал Страйк.

Редактор взлохматил спутанные волосы:

– Непонятная у вас позиция.

– С каких пор вас волнует, как чувствует себя Дэниел Чард?

– Меня лично это не волнует, – сказал Уолдегрейв, – но его настроение отражается на других. Мне бы хотелось, чтобы Пинклмен остался доволен сегодняшним праздником. Не понимаю, зачем вы сюда явились.

– В качестве курьера, – ответил Страйк и вынул из кармана неподписанный белый конверт.

– Это еще что?

– Это вам, – сказал Страйк.

Уолдегрейв взял конверт и окончательно растерялся.

– Информация к размышлению. – В шумном баре Страйку пришлось вплотную склониться к озадаченному редактору. – Фэнкорт перед смертью жены – чтобы вы знали – переболел свинкой.

– Ну и что? – Уолдегрейв был совершенно сбит с толку.

– У него никогда не было детей. Почти на сто процентов, он бесплоден. Я подумал, вам это будет интересно.

Раскрыв рот, Уолдегрейв уставился на сыщика и не нашелся с ответом, а потом спохватился и отошел с белым конвертом в руке.

– Что это было? – сгорая от любопытства, спросил Ал.

– План «А», – ответил Страйк. – Посмотрим, что будет дальше.

Уолдегрейв сел на свое место за роупер-чардовским столом, и в черном дверном стекле сразу появилось его отражение. Редактор вскрыл полученный от Страйка конверт. Оттуда в недоумении достал второй, поменьше, на котором было написано от руки какое-то имя. Джерри Уолдегрейв перевел взгляд на Страйка; тот молча вздернул брови. Уолдегрейв смешался, но передал конверт Элизабет Тассел. Прочитав надпись, она нахмурилась. Ее глаза устремились на Страйка. Детектив улыбнулся и приветливо поднял стакан. Лиз Тассел на мгновение растерялась, но потом ткнула в бок сидящую рядом девушку и передала ей конверт. Очень скоро послание добралось до Майкла Фэнкорта.

– В яблочко, – сказал Страйк. – Ал, выйду я, пожалуй, в сад покурить. А ты стой здесь и держи наготове телефон.

– Здесь мобильными пользоваться не… – Страйк сделал такое лицо, что Ал поспешно исправился. – Будь спокоен.

48

Кому же гусеница шелкопрядаСвой дарит желтый труд? Ужель тебе?Томас Миддлтон.Трагедия мстителя

В безлюдном саду был невыносимый холод. Страйк увяз по щиколотку в снегу, не чувствуя, как мороз крадется по правой брючине. Все курильщики, которые в обычное время собирались на скрытых от глаз аккуратных лужайках, сейчас топтались прямо на тротуаре перед клубом. Страйк проложил одинокую цепочку следов по мерзлой белизне, среди затихшей красоты, и остановился у круглого пруда, превратившегося в серый ледяной диск. В центре, на огромной двустворчатой раковине, сидел пухлый бронзовый купидон. Одетый в снежный парик, он натягивал тетиву лука и целился не туда, где имел шанс поразить стрелой простого смертного, а в темные небеса.

Страйк закурил и стал смотреть в ярко освещенные окна клуба. Из темноты посетители и официанты выглядели бумажными человечками на световом экране.

Если Страйк разбирался в людях, ждать оставалось недолго. Мог ли писатель, чье призвание – сплетать слова из нити опыта, любитель ужасов и макабрических странностей, упустить такую уникальную возможность?

И действительно, через несколько минут Страйк услышал щелчок открываемой двери, обрывки разговоров, краткую музыкальную фразу, а потом – приглушенные шаги.

– Мистер Страйк?

В темноте голова Фэнкорта выглядела огромным куполом.

– Не проще ли выйти на улицу?

– Мне удобней в саду, – сказал Страйк.

– Понимаю.

В словах Фэнкорта сквозило добродушие, как будто он решил – пусть ненадолго – пойти навстречу Страйку. Детектив подозревал, что это решение подсказано слабостью писателя к театральным эффектам: ведь именно его призвал для разговора человек, который заставил нервничать всю компанию.

– Что вас интересует? – спросил Фэнкорт.

– Ваше мнение, – ответил Страйк. – Мой вопрос касается критического анализа «Бомбикса Мори».

– Как, опять? – поразился Фэнкорт. Его добродушие застывало так же стремительно, как ноги. Он поплотнее запахнул пальто от метели. – Я сказал все, что хотел сказать об этой книге.

– Одно из первых суждений, которые я услышал, – начал Страйк, – сводилось к тому, что она напоминает ваши ранние произведения. «Море крови и тайные символы» – по-моему, так было сказано.

– Ну и дальше что? – Фэнкорт засунул руки в карманы.

– А то, что в ходе моих разговоров с людьми, знавшими Куайна, я все отчетливее понимал, что эта книга имеет весьма отдаленное сходство с той, которую, по его словам, писал он.

Дыхание Фэнкорта поднималось белым облачком, заслоняя тяжелые черты.

– Я даже познакомился с одной девушкой, – добавил Страйк, – которая утверждает, что слышала отрывок из этой книги, совершенно непохожий на окончательный вариант.

– Писатели кромсают свои произведения, – сказал Фэнкорт, притопывая ногами и втягивая голову в плечи по самые уши. – Оуэну не мешало бы заниматься этим почаще. А некоторые романы, вообще говоря, можно было вымарать целиком.

– Кроме того, – продолжил Страйк, – в тексте есть включения из раннего творчества Куайна. И тут и там – гермафродит. И тут и там – окровавленный мешок. Безудержный секс.

– У него было скудное воображение, мистер Страйк.

– После него осталась записка, похожая на перечень возможных имен. Одно из этих имен читается на использованной машинописной ленте, которую вынесли из его кабинета еще до того, как полицейские опечатали дверь, но в окончательном варианте рукописи это имя отсутствует.