Шелковое сари

– Вильям! – воскликнула леди Прентис. – Я так и знала, что вы здесь. Как замечательно вас видеть!

Она направилась к нему с грацией скользящего по волнам парусника и протянула ему обе руки.

Майор поднес одну за другой к губам.

– Я ожидал, что вы появитесь рано или поздно, Флора, – сказал он. – Вы же всегда возвращаетесь, от вас никак не избавиться.

Леди Флора рассмеялась:

– А вы, полагаю, такой же айсберг, каким я видела вас последний раз.

– Ну конечно, – ответил майор. – А чего еще вы можете ожидать в этом климате?

Леди Флора взяла его под руку.

– Когда-нибудь вы растаете, – сказала она. – Подумать только, как это будет забавно.

– Одно могу вам обещать, – отозвался майор, – это будет не в Шимле.

Марина не поняла, почему все при этом засмеялись. Она подумала только, что леди Флора без ума от него.

Это вызвало у Марины, она не знала почему, странное чувство. Она ему нравится, подумала девушка, и как его за это осуждать? Ведь она такая хорошенькая. Такая красивая, поправила она себя. В леди Флоре было что-то, отличавшее ее от других женщин.

Когда Марина потом осталась одна с леди Суффольк, она спросила ее, не встречала ли та леди Флору раньше.

– Много раз, милочка, – ответила леди Суффольк. – Флора приезжала в Индию еще подростком и была всегда так же хороша, как и сейчас.

– И все мужчины влюблялись в нее? – спросила Марина.

Вопрос показался ей самой бестактным, но ей очень хотелось знать.

– Ну конечно, – сказала леди Суффольк. – Она всегда была озорницей, с молодых ногтей. Флиртовала с молодыми людьми и завлекала их, а когда они хотели на ней жениться, потешалась над ними.

– Но она замужем? – спросила Марина.

– Да, за очень умным и славным человеком, представителем правительства в палате общин.

– И он позволяет ей ездить в Индию одной?

– Не думаю, чтобы Флора когда-нибудь была одна дольше десяти минут. Мужчины липнут к ней как мухи на мед.

Марина снова вспомнила, как довольна была леди Флора, увидев майора.

И снова какое-то болезненное чувство шевельнулось у нее в груди. Быть может, он любит ее, подумала девушка, поэтому и не женится.

Но она назвала его «айсбергом». Значит ли это, что она на что-то надеялась?

За ужином в этот вечер было много народу. Марине казалось, что все они были под обаянием леди Флоры.

Леди Прентис сидела по правую руку от вице-короля, но многие со стороны вступали в их беседу. Некоторые слушали ее молча. Она флиртовала с вице-королем, и Марина видела, что его это забавляет.

Майор сидел по другую сторону от нее, и с ним она тоже флиртовала.

Марина, сидевшая намного дальше, не могла услышать, о чем они говорили. Но заметила, что леди Флора часто вызывала у него смех. Выглядела она восхитительно.

На ее рыжих волосах была изумрудная тиара, а колье из изумрудов украшало шею, делая еще более заметной белоснежную кожу. Марине показалось, что у леди Флоры было слишком глубокое декольте. Марина была уверена, что ее мать была бы шокирована.

Леди Флора двигалась по комнате с такой грацией, что выглядела нимфой, рожденной из морской пены, или духом горных пещер.

Когда ужин закончился, в бальном зале заиграл оркестр. Гостей еще прибавилось.

Стоя рядом с леди Суффольк, Марина надеялась, что майор пригласит ее танцевать.

Сначала девушка подумала, что он еще не выходил из столовой, а потом она увидела, что он танцует с леди Флорой.

Значит, майор подошел прямо к ней, когда джентльмены присоединились к дамам после ужина. Еще трое мужчин стояли рядом с леди Флорой и смеялись над чем-то, что она говорила.

И все они, думала Марина, совершенно покорены ею. Оркестр заиграл вальс, и девушка увидела, как леди Флора, выступив вперед, буквально растаяла в объятьях майора. Запрокинув голову, она не сводила с него глаз.

Ни одна пара не могла бы выглядеть более привлекательно, думала Марина, или более романтично. Она заставила себя произнести это слово.

Повернувшись к леди Суффольк, сказала:

– У меня немного болит голова. Будет ли очень невежливо, если я уйду и лягу спать?

– Это как раз то, что я намерена сделать, – сказала леди Суффольк. – Если вы хотите, милочка, мы ускользнем вместе.

Леди Суффольк увидела в другом конце зала маркизу и добавила:

– Никто не заметит, здесь мы или нет, а мне лично необходим ранний сон.

Они вышли из зала и поднялись наверх, где их спальни были расположены рядом.

– Я думаю, милое дитя, – сказала леди Суффольк, когда они подошли к своим дверям, – вам следовало бы потанцевать с этими симпатичными молодыми людьми, что собрались внизу. Вы уверены, что хотите лечь спать?

– Да… это то, чего я хочу, – ответила Марина.

Леди Суффольк поцеловала девушку. Она точно знала, что чувствовала Марина и почему.

Когда, расставшись с Мариной, она вошла к себе, леди Суффольк вздохнула. Это неизбежно, думала она, что все женщины влюбляются в Вильяма Виккерса. Они находят его неотразимым, потому что он от них ускользает. Но Марина другая. Он разобьет девушке сердце, и она даже не поймет, почему оно разбито.

Майор заметил, что леди Суффольк и Марина покинули бальный зал. Ему и в голову не приходило, что он мог быть причиной, почему Марина ушла.

Вильям решил, что поскольку она боялась мужчин, то вообще не желала ни с кем танцевать. «Чем скорее я найду могилу ее отца, – подумал он, – и отправлю ее обратно в Англию, тем лучше».

Для такой молодой девушки было трудно это понять. Но в жаркой Индии, где большому количеству молодых мужчин не хватало чем себя занять, романы были своего рода развлечением. Флирт считали чем-то само собой разумеющимся. Сам он находил Шимлу, где романтические истории следовали одна за другой, довольно скучной.

Майор мог понять, что для женщин, которым приходилось мириться с однообразной повседневной жизнью военных лагерей, это было спасением. Но после своего опыта с Летицией сам он такой участи не желал.

Марина очень бы удивилась, если бы услышала разговор майора с леди Флорой, когда они танцевали.

Она сама попросила его потанцевать с ней. Трое других стоявших рядом с ней кавалеров ожидали ее решения, кого она выберет.

Леди Флора была проказлива отчасти по натуре, а отчасти потому, что она уже не первый год самым беззастенчивым образом преследовала майора. Она никак не могла понять, почему он, в отличие от многих других, не находил ее неотразимой.