Шелковый путь. Записки военного разведчика

– Послушайте, лейтенант, прекратите засорять эфир!

– Во-первых, я не лейтенант, а старший лейтенант…

– Ну это в корне меняет дело. Тогда соединяю.

Логика, которой придерживается при этом радиотелефонистка, мне совершенно непонятна. Хотя едва ли она существует, женская логика.

Я докладываю Грекову о прибытии. Как ни странно, он помнит о каком-то старшем лейтенанте. В ответ генерал говорит, что сейчас за мной приедут. Я вышел к контрольно-пропускному пункту и начал мечтать о том, как за мной приедет длинноногая блондинка в шикарном мерседесе. Мы поедем на пустынный пляж, и… Представить, чем мы будем заниматься на безлюдном пляже, я не успел. Из-за угла здания появился УАЗик с двумя здоровыми бугаями в афганских национальных одеждах. На УАЗике тоже были афганские номера. Фальшивые, почему-то сразу же подумал я. Номера фальшивые. Потому что уж очень фальшиво выглядели эти двое в афганских национальных одеждах. С замашками средиземноморских пиратов. С рязанскими физиономиями, на которых откровенно сияли хитрющие улыбки. Одежды можно было сменить, а такие улыбки никуда не спрячешь. Они как визитная карточка.

– Карпов?

– Я.

– Садись. Поехали.

Желания куда-либо ехать с этими подозрительными личностями у меня не было.

– Никуда я с вами не поеду.

Пиратов мой ответ немного развеселил. Они ни на мгновение не сомневались, что поеду. Живой или мертвый. Это уж как получится. Но поеду. Через мгновение я уже сидел в салоне автомобиля. А УАЗик стремительно удалялся от пункта постоянной дислокации 181-го мотострелкового полка.

Мы летели по вечерним кабульским улицам. Афганские полицейские стыдливо отворачивались при виде нашей машины. На постах ВАИ офицеры тоже не смотрели в нашу сторону. Это могло означать только одно: все они знали, что это за машина.

Почему-то эта мысль меня совсем не грела. Меня радовало другое. Пока что я был жив, и улицы, по которым мы ехали, были мне знакомы. Это была дорога к моему полку. Но до полка мы не доехали. Свернули к штабу армии. «Генерал Греков. Меня везут к нему», – мелькнуло в голове. Но я снова ошибся. Не доезжая до штаба армии, мы свернули направо. Заехали в железные ворота. На воротах не было никаких традиционных табличек. Ни номера части, ни номера полевой почты. Даже звезды не было на воротах. Лишь за забором в небо тянулись антенны дальней связи. И первый человек, которого я увидел за забором, был в советской военной форме.

Старший лейтенант торопливо протянул мне руку.

– Валера Ромашов. С приездом. Пойдемте быстрее. Ротный уже заждался.

Слова эти были как бальзам на мою бедную душу. Мои пираты хитро переглянулись друг с другом и пожелали мне удачи. Когда они отъезжали, я услышал, как один сказал другому: «Номера поменяй!». Бальзам с моей души начал постепенно улетучиваться. Куда это меня занесла нелегкая?

– Отдельная рота специального назначения. Я – ее командир. Лукьяненко Дмитрий Иванович, будем знакомы. Майор подвел меня к штабной карте:

– Выезжаем завтра в три. Твоя задача – здесь. (Он показал какое-то место на карте.) Здесь и здесь минные поля. Туда не суйся. Соседи: здесь будет сидеть Николай со своими, здесь – Толя. Дальнейшую задачу получишь на месте. В двадцать часов – совещание. Не опаздывай. Валера, покажи Сергею его комнату.

Это уже было лишним. Ведь до начала совещания оставалось не более получаса. А до выезда на операцию – всего семь часов. В моей жизни не было еще столь кратких инструктажей и постановок задач. Я чувствовал себя последним папуасом. Я абсолютно ничего не понял из того, что мне сказал новый ротный. Нет, визуально я, конечно же, представлял, где будет сидеть какой-то Николай. А где Толя. Где находятся минные поля. И где должен находиться я сам. Я только не знал координат этого места и своей задачи. Оставалось надеяться, что все это я узнаю на совещании.

Старший лейтенант Валера Ромашов оказался зампотехом роты и прекрасным собеседником. Он показал мне мою комнату. Место, где можно было поставить мой автомат. И проводил в штаб. На совещание. За все это время он не произнес и пары слов. Валера был прекрасным собеседником. Удивительно интеллигентным и мягким. Я это чувствовал по его глазам. Я видел, как хочется ему поболтать со мной. Узнать последние московские новости. Но, видимо, в роте разговорчивость считалась не самым лучшим человеческим качеством, непозволительной роскошью. Валера крепился из последних сил. Приходилось принимать новые правила игры и мне. Хотя вопросов у меня было куда больше, чем ответов на них. Вся надежда была на совещание. Мы зашли в штаб.

Два шестиметровых металлических контейнера, составленных в длину, служили верой и правдой штабом отдельной роты специального назначения. Вдоль стен на скамейках и стульях расположились офицеры и прапорщики роты. Их оказалось неожиданно много. Более тридцати человек. Были среди них и два моих пирата. Одежда у всех была разношерстной. Брезентовые штормовки и длинные афганские рубахи. Незнакомая мне форма и комбинезоны песочного цвета. Знаков различия не было ни у кого. Кроме ротного. Он единственный был в советской военной форме. Нет, вместе с Валерой их было теперь двое.

Совещание тоже не дало ответов на мои вопросы. Кроме одного. Раз задача на предстоящие боевые действия мне не уточнялась, значит, она того и не стоила. И не стоило бежать впереди паровоза.

Совещание также не отличалось особой продолжительностью. Дмитрий Иванович сказал, что в роту прибыл новый офицер. Показал рукой на меня. На этом совещание плавно перешло в собрание офицеров и прапорщиков. Вести его ротный предложил председателю собрания. Старшине роты старшему прапорщику Скалянскому. Со скамейки поднялся один из моих пиратов. Пересел за двухтумбовый стол командира роты.

– Ну что, товарищи офицеры и прапорщики, в роту прибыл новый офицер. Старший лейтенант Карпов из сто восьмидесятого полка. В Афганистане с августа 1986-го. У кого будут какие вопросы?

Кто-то из сидевших в первом ряду задумчиво произнес:

– Завтра в бой. А вдруг он трус?

Я не знал, вопрос это или «тихо сам с собою я веду беседу»? Нужно ли на него отвечать или нет? В небольшой картонной коробке на Тотахане осталась моя медаль «За отвагу». Нет, трусом я себя не чувствовал. Но в этот момент почему-то малость дрейфил. Меня брали на новую работу. Нужно было только сдать необходимые для этого экзамены. Вот я и боялся, что случайно их сдам. И что меня возьмут на работу на этот пиратский корабль. Мне это было совершенно ни к чему. Меня и на Тотахане неплохо кормили.

Я не знал, что за вопросы мне будут сейчас задавать. В голову лезли мысли о тактико-технических характеристиках различных образцов техники и вооружения. Как отечественных, так и иностранных. И еще какие-то остатки знаний, полученных в военном училище.

Второй пират подал голос откуда-то из дальнего угла.

– Да чего ты тянешь, Колян. Какие там вопросы?! Давай, наливай!

По оживлению присутствующих я понял, что именно этой команды все давно уже ждали. До начала операции оставалось менее семи часов, а мы были еще ни в одном глазу. Судя по всему, в чем, в чем, а в медлительности Николая упрекнуть было нельзя. Отработанным до совершенства движением он поднял крышку стола. Как по мановению волшебной палочки в руке у него появилась литровая алюминиевая кружка. Но это были еще только цветочки!

В каждой тумбе стола стояло по 38-литровому бидону. Две тумбы. Два бидона. Николай откинул крышку одного из них и зачерпнул из него чуть более полкружки прозрачной, как слеза, жидкости. С хитрющей, пиратской улыбкой протянул кружку мне.

Птица-говорун отличается умом и сообразительностью. Говорить в этой ситуации мне ничего было не надо. Я сразу же догадался, что нужно немного отпить из кружки и передать ее дальше по кругу. Вот только запах жидкости ввел меня в чувство легкого уныния.