Шёпот детства

Выйдя на улицу я нашёл, что день был ещё приятнее, чем из окна. Лучи солнца ещё не успели накалить асфальт и я, сняв шлёпки, побрёл босиком.

Дома в нашем районе выложены плиткой ярких тонов, за что и любимы наши дворы многими жителями города. Но заходя в новые постройки, где жил Санёк, серые облицовочные стены четырёхэтажек давили своей мрачностью и тяжестью. И ощущение их нестабильности заставляло держаться от них немного подальше.

Милицейский "Уазик" и "скорая" с включёными мигалками на крыше, но без сирены, стоявшие прямо у Саньковского подъезда, ошарашили меня наповал. Милиционеров и врачей возле не было - только пару зевак и бегающая ребятня вокруг скорой и милицейской машины. Даже не приостанавливаясь, я сходу зашёл к нему в подъезд. Дверь в квартиру была открыта нараспашку. Заглянув в кухню, увидел разговаривавших участкового с соседкой, решил не заходить туда. Придя в себя от испуга и непонятности происходившего здесь, решил по быстрому удалиться оставшись незамеченым, пока не начали меня допрашивать, но всё же решил полюбопытствовать и прежде чем уйти, заглянул в зал.

Санёк висел на гардине у окна. Один милиционер и фельдшер со "скорой" собирались его уже снимать. Я стоял по-середине зала и в груди сжимало. Его мёртвое лицо было почему-то радостным и он словно пытался что-то сказать. На босой ноге болтался один штиблет так, словно он не хотел вешаться, а убежать, но кто-то взял его за руку и повёл прямо в петлю. Сбоку на диване сидела без движения его бабка и пристально смотрела куда-то в даль, хотя до противоположной стены не было и трёх метров, но она смотрела за стенку, может, в другой мир. О чём она думала? Это никому не дано знать. Я снова взглянул на тело Санька и в глазах помутнело.

Очнулся на лавочке у подъезда. Возле сидел какой-то милиционер, искося наблюдавший за мной.

– Ты как вошёл? И на кой вообще заходил, если такой слабый?- его гонор сразу привёл меня в чувство. Даже стало немного стыдновато.- Ты его знал?

– Да,- вяло и нехотя ответил я.

– Когда последний раз видел?- уже спокойно спросил он.

– Вчера. А кто его? Он уже не...не..?

– Уже - "не". Может, знаешь из-за чего?

Мне пришлось только отрицательно помотать головой. Он сказал, что бы я не уходил пока, а сам зашёл снова в подъезд. Я тем временем не торопясь встал и пошёл домой. Хотелось побыстрее смыться отсюда. Но ноги неохотно передвигались, едва волоча меня.

Дошёл с трудом до скамейки в школьном дворе. И там просидел часа два. О чём думал, не помню. Придя домой меня все застали расспросами - что происходит, но я закрылся в комнате, укутался в одеяло и моментально заснул. Видимо, силы совсем покинули меня.

Я не понимал, где я нахожусь и что со мной, сквозь сон видел неразборчивые силуэты тел и незнакомые лица, которые то склонялись надо мной, то исчезали вновь за какой-то дымкой. Неожиданно повеяло лёгким, прохладным ветерком, и я, будучи в полу-живом состоянии почувствовал, как холодок проникает в каждый сустав моего тела. Тихий, могильный голос шепнул мне:

– Я вижу тебя.

– А-а-а-а..!- раздался голос в предутренней тишине и я проснулся от собственного крика. Ни кто меня не услышал, никто ко мне не пришёл. Я спрыгнул с кровати но присутствие чего-то чужого во мне не покидало меня. Наступающий рассвет нехотя заглядывал в окно. В распахнутое настеж окно я высунул голову и вдохнул свежего воздуха.

Но чужой голос снова зашептал во мне:

– Отдайся мне! Это конец! Это конец! Твоё время жизни вышло! Ни что больше не удержит тебя от смерти! Ты заглянул в её глаза!

Меня словно кто-то стал выталкивать из окна. Я ухватился за раму и в ужасе закричал:

– Н-е-е-ет!- Но меня снова ни кто не услышал. Это был хрип, застрявший у меня в горле. Не имея больше сил стоять, я упал на пол.

Очнулся лёжа в постели, укутанный в одеяло. Знобило. В голове гудела пустота. Надо мной склонилась испуганная мать. Где-то в конце комнаты стоял отец.

– Тебе лучше?- Послышался из далека её голос.

– Не знаю.

– Мы всё знаем - и про твоего Санька и про Руслана...

– Руслана? Что с ним?

– А ты... разве не знал?

– Нет! Что с ним?- Я попытался привстать, но не было сил.

– Он.., он задохнулся в бане...

Я снова потерял сознание. А, может, просто моё сознание перешло в другой мир?

Она снова зовёт меня. Мне не избежать встречи с ней. Ведь все, кроме меня, уже встретились с ней. И почему я последний, что хочет она от меня перед моей смертью?

Я пойду к ней сам и узнаю от неё самой. Она должна мне на всё ответить. Ведь она меня зачем то оставила последним.

Как я оказался у её могилки, я не знаю. Уже был поздний вечер. В кладбищенской зелени устало щебетали разноголосые птахи, готовящиеся к ночи. Где-то возле лежали Денис и Питак - теперь они её соседи. Наверное им очень страшно. А завтра рядом ляжет Санёк, а потом, конечно, и я. А вот Руслана похоронят на мусульманском кладбище. Там, наверное, спокойнее = бабка далеко. Ему повезло.

Я выломал её крест и, отбросив его в сторону, стал руками разбрасывать землю с могилы. Кричал проклятия, потом начал хохотать сам над собой.

Что-то вонзилось мне в живот. Это была обломанная часть креста которая осталась в земле, вот я и напоролся на него животом, когда в бешенстве пытался руками раскопать её могилу.

Эти последние глотки воздуха - только тогда ты понимаешь и до конца чувствуешь, что он живой. В этот момент он настолько ароматен и пьянящий, что ни что другое не может сравниться с ним. Он заставляет поверить в лучшее. Но, как его мало и не хватает на полную грудь!..

В эти мгновения чётко слышишь глухой стук страдающего сердца. Ты стараешься дышать быстрее и глубже, а сердце непокорно замедляет свой ритм. Жадно глотаешь ставшим теперь уже вязким воздух, а он всё медленнее и медленнее проникает в горло. Это сердце останавливает своё движение. Становится до слёз обидно. Жгучая боль - она то есть, то её нет. Я знаю, что умираю. Боль отпускает и я иду ко всем остальным, ушедшим в непознанную бесконечность раньше меня, я просто запоздал. Боль совсем утихла. Я расслабил руки, больше не удерживая выплёскивающуюся еще тёплую кровь из живота.

Да. Жизнь или смерть.

Какая разница...

Уже глубокая осень. Слякоть на улицах. Грязные машины. Холод. Обычно он силен по ночам. Отопление ещё не включено. Я сижу на своей ободранной, железной кровати. Смотрю в решётчатое окно в которое терзаемая осенними ветрами бьётся ветка клёна с парой пожелтевших листьев, упорно удерживающихся за умирающее на зиму дерево. Последняя муха, не собираясь в спячку, бродит сонно по моей тумбочке. Хочет немного по наслаждаться своей последней осенью.

Странно - ко мне не пускают ни кого из посетителей. Кроме мёртвой бабули...